Теперь нужно купить украденное отцом, чтобы все, имама втом числе, поняли: без него лучше, чем сним. Даиему без нас будет лучше, лишь бынам негадил.
Недалеко отворот, ведущих вшкольный двор, сидел накорточках Каюк спапиросой взубах игладил котенка— такого жетощего, замызганного, сзакисшими глазами.
—Хрю,— гаркнул я.
Каюк вздрогнул, глянул недобро, потом донего дошло, почему именно «хрю»— из-за пятака вавтобусе, ионзаржал. Чувство юмора есть, сложные ассоциативные ряды выстраивает— значит, еще недоконца мозги высушил.
—Как тебя насамом деле зовут?— поинтересовался я.— АтоКаюк мне ненравится.
—Юрка я.— Онвстал ипротянул руку, пришлось жать, поставив галочку, что вшколе нужно хорошенько еепомыть— кот наверняка сглистами и, может быть, лишайный.— Караев Юрка. ТыПашка, язнаю.
—Слышь, так ачоРуся там?— спросил я, подражая ихречи.
—Так ачо, аниче. Сказал, чтоб отвалили оттебя.
—Без подробностей?
—Без.
Каюк сделал глубокую затяжку изакашлялся.
—Заканчивал бытысэтим дерьмом,— сказал я.— Помрешь жевдвадцать лет. Тебе оно надо? Смотри, какое небо синее!
—Ичо?
—Подохнешь инеувидишь его больше, ичерви тебя съедят. Хотя нет, тынапичкан химией, иони нестанут. Давай, завязывай нюхать, курить ибухать.
Хлопнув его поплечу, япошел дальше, затылком чувствуя его недоуменный взгляд.
Вшкольном коридоре возле расписания яснова столкнулся сЛялиной. Икак это расценивать? Черный кот дорогу перешел— готовься кнеприятностям, жабу прибил— кдождю, птичка обгадила— кденьгам.
Помнится, японей слюни пускал вдевятом классе, нонедолго. Асейчас смотрю— бесит, сил нет. Понимаю, что она нипри чем, точнее, при матери, ивозможно, еще огребет отпапани, новсе равно вызывает негатив. Наверное, из-за сестры. Наташка жикрасивее, иумнее, иволя унее есть. Направь только девочку— ипойдет пожизни, ажпобежит! Аотец невидит этого ивсе внимание— Анжелочке, аНаташку чморит.
Лялиной тоже было неприятно меня видеть, иона сразу жерванула прочь, увлекая подругу, аяподнялся навторой этаж, ккабинету географии, где шли подготовительные крусскому.
Дверь закрытого класса уже подпирали Димоны. Увидев меня, они оживились.
—Трениться пойдем?— спросил Минаев.
—Хорошо, что тыдомой вернулся,— прогудел Чабанов.
—Пацаны, ябысрадостью, нодел— просто за-ва-лись. Можете меня поздравить: уродителей развод.
О, надо было видеть, как уних лица вытянулись! Семья— типа святое ж.Как можно такому радоваться? Авот так. Ведь то, что неубивает, вданном случае это семья,— делает нас калеками, атакой участи ясвоим близким нежелаю.
—Нудавай потренимся,— заканючил обычно молчаливый Минаев.
Япотер подбородок. Впринципе, нам хватит иполучаса круговой. Если очень повезет, физрук отдаст ключ, имыеще полчаса наматах покувыркаемся. Мне самому нужно развиваться физически, ведь предстоит трудное лето, аянемогу телевизор поднять, который итридцати килограммов невесит. Нескольких недель, конечно, нехватит, чтобы стать выносливее исильнее, нохоть уверенность появится, покрайней мере умальчишек, ауверенность— начало победы.
Кнам подошел Рамиль Меликов, осторожно остановился встороне инавострил уши. Полестнице поднялся Илья, подкрался ишлепнул Рамиля поспине— онажподпрыгнул.
—Давай, брателло, кнам.— Чабанов сделал загребающий жест.
Рамиль ушам своим неповерил: его, странного чужака,— негонят, азовут? Сколько радости было!
Мывстали вкружок, ияобъявил:
—Сегодня тренируемся после уроков.
Мажоры Райко иКабанов вытянули шеи— ачто это там зазаговор, дабез них? Ноподойти нерешились, они еще незнали, что Руся отозвал вендетту, итрусили. Зато Гаечка, Сашка Гайчук, вклинилась между мной иМеликовым исказала:
—Увас тренировка? Яфизрука подслушала, говорил— толково. Меня возьмете? Надо одной чувырле рога обломать, атодостала уже.
Мывсе посмотрели надевушку. Вообще девчонки взрослеют раньше, иСашка Гайчук была выше икрупнее нас. Вообще она крупная: плечистая, ширококостная. Ивроде нетолстая, асбитая, авыглядит мощно ибройлерно. Вобщем, немодная унас Гаечка, ивнешность унее специфическая: монгольские скулы, маленький рот, чуть раскосые глаза.
Ктому жеесть уСаши странная особенность: цепенеть влюбой непонятной ситуации. Так вроде боевая, апорой словно сковывает еекататонический ступор, она начинает тупить. Или это такое проявление социофобии?
МысИльей переглянулись. Гаечка смотрела дерзко, свызовом: мол, только попробуйте мне отказать! Нопочему-то казалось, что веечерных глазах плещется паника, иесли мыеепошлем, она будет два дня реветь вподушку.
—Аиприходи. Спортивки есть?
—Так пойдет?— Она развела руки встороны: наней были белые лосины, кофта доколен истоптанные кеды.
—Пойдет,— кивнул Илья.— Мынепротив тебя.
—Спасибо,— кивнула она иушла ксвоей бессловесной соседке попарте— Анечке Нижук.
—Нафиг она нам нужна,— прошептал вухо Минаев.— Она жбольная наголову!
—Мыейнужны, вот вчем дело,— сказал язадумчиво,— она будет нормально себя вести.
После занятий мывсей толпой побежали вучительскую искать физрука, необнаружили его ирванули наплощадку, где опять приседали, отжимались, выпрыгивали, делали упражнения вупорах. Гаечка, красная как рак, обливалась потом, нотерпела, вообразив себя солдатом Джейн. Ятоже под конец подыхал, нодотерпел инапоследок заставил всех простоять три минуты впланке.
— Все, конец,— сказал я.
Гаечка прохрипела, отползая кпокрышкам, вкопанным вземлю, иусаживаясь:
—Нам всем, да, конец.
Пошли синонимы кслову конец, когда они кончились— неологизмы иантонимы. Всем было очень весело, Сашка так влилась вколлектив, словно всю жизнь снами дружила. Впрошлой жизни низачто ееневзял бывкоманду: баба— давмужском коллективе? Стыд ипозор!
Отдышавшись, Илья сказал:
—Так пойдем смотреть подвал?
—Какой подвал?— водин голос воскликнули Димоны.
Илья объяснил:
—Вмоем доме есть огромный подвал, аключ уотца. Там можно убрать, тусоваться итренироваться. Летом-то инаулице можно, акогда дождь?
—Че, прям можно самим приходить иделать, что хотим?— недоверчиво прищурился Минаев.
—Условие: некурить инебухать, номыэтого итак неделаем.
—Мелкий твой пусть стены разрисует,— поддержала нас Гаечка.— Яматрас старый принесу, чтобы заниматься впартере.
Адевчонка-то втеме, слова-то какие знает!
—Я— магнитофон,— сказал Димон Чабанов, иРамиль сразу скаламбурил:
—А-ах-ха, человек-магнитофон!
