—Сершш, сволочь ты, подлый мерзавец икозел!— шипела она словечками, перенятыми уменя, при том меня жеобнимая.— Нупочему тытак поступаешь⁈ Неужели нельзя было посыльного направить?
—Кош, нотыжезнаешь: хрен стоит— голова неработает,— отвечал яизвестной поговоркой, которая всвое время восхищала кеошерийку. Она научила еймногих своих сородичей.— Норазве тынемогла догадаться, что яночую вместе сЭлиан? Ведь непервую ночь ясней. Чего было беспокоиться,— бля, внекоторые моменты Агашимая становилась мне как мамочка, иэто иногда забавляло, иногда раздражало.
—Да, могла. Я— недурочка, Сершш. Только дело втом, что вчера тыбыл награни разрыва сней. Иеще утром случилось кое-что, из-за чего сегодня сутра ябегала вмиссию чертовых эльфов. Уворот мне сообщили, что тебя там нет инебыло,— коша отпустила меня изаглянула вглаза зелеными пронзительными глазищами.
—Ачто такое случилось?— янасторожился, пуская дым вдругую сторону, чтобы кеошерийка нефыркала.
—Искал тебя кто-то. Какой-то серенький неприметный человек лет сорока. Яего невидела— так сказал дежурный устойки,— сообщила она, отойдя напару шагов.— Мне это показалось странным. Думала, может, Ставров нас разыскивает. Побежала кнему. Онговорит, что неискал. Тогда побежала вмиссию.
—Несказали, зачем разыскивал? Спрашивали именно меня или тебя тоже?— якрепко затянулся, думая, что это может быть как-то связанно снеприятным ощущением слежки поутру.
—Только тебя, дорогой,— она очаровательно улыбнулась, морща розовый носик.
Про слежку ярешил ейпока неговорить, ведь все эти ощущения могли быть моим личным глюком— нечего поднимать волну раньше времени. Вместо этого сказал:
—Агатушка, давай завтра вКузни наведаемся. Нутак, для смены обстановки идля приятного разнообразия? Явзял уЭлиан несколько дней выходных.
—Ах, конечно, там жевтомлении жена кузнеца,— ееулыбка стала шире.— Да, мастер Сершш, конечно, поедем. Нужно узнать, когда втусторону дилижанс.
Дилижанс отправлялся завтра в6утра. Рановато, нонас устраивало. Единственная неприятность, что топать кСеверной сторожевой башне, что от«Хрустального Филина» неблизко. Нуиладно. Сегодняшний день мырешили посвятить приятному отдыху ирасслаблению. Наобед мыотправились в«Карась иЩука»— нравилось, как готовили здесь. Взяли надвоих половинку фаршированной стерляди иэль. Эль, разумеется, для меня. Агата позже заказала себе травный чай. Исдается мне свалерьяной. Хоть иговорят, будто валерьянка накеошерицев недействует, номне кажется невсе здесь однозначно. После первой жечашечки коша неупала напол вверх лапами, нопустилась втакие откровения, что яедва сдерживал смех. Рассказала мне все вподробностях освоих вчерашних похождениях. Икак ееснимал Игнат Коробов, икак онгладил еелапки идаже пускал руку ейпод халатик. Апотом кней начал липнуть кто-то изгильдии мастеровых. Новрезультате она ушла издворца совсем сдругим человеком— рыжебородым поимени Марсим. Итрахнул онеенаберегу реки возле мельницы— ровно втом месте, где мысЭлиан пытались отмыться открема.
После обеда мызашли кСтаврову, чтобы взять листки сготовым переводом, заодно поделиться тем, как прошел прием водворе. Ведь Илья Васильевич— лицо, крайне заинтересованное вмоем проникновении вспальню княгини. Хотя это святое действо представляется очень отдаленным— неизвестно, когда следующий раз ясмогу видеть Ольгу Васильевну икак при этом унас начнут складываться отношения.
Ставрова, увы, наместе неоказалось. Пока мыбезуспешно ждали хитрого старичка удверей лавки, ярассказал опредостережениях, которые высказала Элиан. Мол, наприеме княгиня указывала наменя главе службы Светлейшего Надзора, ичто интерес этого чертового Демида Волибора может оказаться крайне неполезным. Кошу это тоже обеспокоило, она даже начала связывать интерес Волибора споявлением неизвестного человека, искавшего меня втаверне.
Мыпроторчали там почти час, так инедождавшись Ставрова, пошли гулять дальше поулочкам Вятича всторону порта. Исэтого момента яснова почувствовал, будто замной кто-то приглядывает. Поделился опасениями скошей, она поэтому вопросу забеспокоилась больше меня. Ирешили мысделать такой трюк: Агата намеренно задержалась умясной лавки, аяпошел дальше кпорту. Выдержав паузу, кеошерийка пошла замной, держа большую дистанцию иприглядываясь, неувязался ликто подозрительный. Однако никого необнаружила, даисамо это неприятное ощущение, будто есть укого-то ктебе меня скоро покинуло. Остается списать все это намои личные глюки.
Любим мысАгатой порт. Любим смотреть наморе икорабли, мечтая оплаванье куда-нибудь далеко кневедомым землям. Например, встрану черных людей— Нурмию. Еще нам нравится портовая тусовка, матросы сдругих городов истран, итрезвые, ипьяные, излые, ивеселые— все это интересно. Яподелился сАгатой, что Элиан будто бывсерьез желает, чтобы ясопровождал еевЛеадор. Вот здесь Агатушка погрустнела, пока яеенезаверил, что раньше, чем яраздобуду карту имырешим вопрос сгробницей Арха Наргула, ниокаком Леадоре речи небудет. Да, якак быдолжен исполнить еще два желания эльфийки— это долг чести. Носвои условия ятоже обозначу, иЭлиан придется ихпринять.
Говоря обэтом, мыподошли кбольшому эльфийскому кораблю. Трехмачтовому, красивому, сбортами похожими насложенные крылья птицы. Онстоял уцентрального причала напогрузке. Остановившись усходен, яспросил уважного эльфа, следившего затакелажниками:
—Эй, уважаемый, сколько будет стоить плавание свами доТиирлиэн?
—Тебе, вятичевский, знать это ненадо. Мытаких неберем наборт,— пренебрежительно ответил ониусмехнулся.
—Сука, урод гребаный!— прошипела коша.— Ненавижу эльфов!
Мне так ихотелось сообщить ему, что ятрахаю одну изваших очень важных сучек иесли пожелаю, топоплыву вТиирлиэн сбольшим комфортом, нонестал. Никчему марать имя Элиан, исвязывать его снапыщенными мерзавцами изеестраны.
Мыпошли в«Капитан Боррис», собираясь провести там время позднего вечера: поиграть втурго, немного попьянствовать ипоужинать. Солнце уже садилось, иблизилось самое приятное время, которое мыскошей любили. Издесь, именно вэтот вечер случилось то, что значительно повлияло намою дальнейшую жизнь.
Когда заокном угасли последние блики малинового заката, взал «Капитана Боррис» вошла странная парочка: девушка лет двадцати пяти имужчина, лет сорока или даже пятидесяти: из-за его седины, особо заметной напучке волос, собранных назатылке; шрамов нащеке, возраст мужчины определить было сложно. Адевушка… мой взгляд так иприлип кней. Хороша, сучка. Особенно фигурой, где все сложилось превосходно. Илицом, может нестоль светлым имилым как уЭлиан или княгини, нотаилось внем нечто такое, что пленило взгляд. Может еечуть насмешливая улыбка. Может глаза, необычные, серые сбледной голубизной. Или ееманера держаться снесомненным достоинством.
Что яособо запомнил втот миг, так это слова соседа засоседним столиком:
—Нувот, Латея пожаловала. Точно холодом повеяло.
—Теперь добра нежди. Говорят…— сидевший напротив икнул,— Говорят…— онснова икнул, все пытаясь продолжить начатую речь.— Сама Морена вееобразе ходит.
