Не открывая глаз, я как бы невзначай потянулся к посоху, прикрытому занавеской. В следующую секунду я почувствовал, как что-то холодное и мокрое покрыло мой лоб. Вскрикнув, я вскочил. Посох уже находился в моих руках. Ловко перехватив его, ударил сверху вниз, обрушивая древко на чью-то голову. Человечек, издав жалобный стон, осел на пол. Было ясно, что это не Элсирика с большим зазубренным ножиком, а кто-то низенький, с широкой залысиной, на которой вздувалась шишка. Я протер глаза и узнал Дереванша.
—Что вы здесь делаете, господин архивариус?!— моему изумлению не было предела.
—А чего вы меня бьете по голове?! Все время по голове! По голове!— запричитал он, пытаясь встать.— Ну сколько можно! О-о-о!
Надо заметить, Дереваншу крупно повезло. Я случайно перепутал концы посоха. Если бы удар был нанесен верхней частью, утяжеленной бронзовым набалдашником, то вряд ли маленький человечек высказывал мне претензии.
—Извините,— сказал я.— Элсирика мне приснилась. Думал, что это она крадется.
—Так вы хотели ударить госпожу Элсирику?!— теперь настала его очередь изумляться.
—Да, я хотел защитить свою жизнь, господин Дереванш. У меня не было выбора: ваша Элсирика кралась ко мне с огромным ножом, наверняка не для того, чтобы почистить картошку на завтрак.
—Но где она?— кенесиец огляделся.
—Кто?— я тоже огляделся, и тут же догадался, что он имеет в виду госпожу Рябинину.— Она кралась в моем кошмарном сне. Понятно? В моем сне она хотела убить меня и завладеть Клочком Мертаруса. А вы что здесь делаете, милейший Дереванш?— я с подозрением воззрился на него.— Чего вы лезли ко мне, пока я спал.
—Я хотел вам на лоб компресс положить,— в доказательство он приподнял мокрый платок.— Вижу, вы вчера перебрали, и у вас голова болит. В общем, хотел помочь холодным компрессом, а вы меня палкой.
—Компресс… Зачем вы вообще пришли сюда, Дереванш? За своим дражайшим огрызком пергамента? И как меня нашли, ведь я адресок вам не оставлял?
—Нашел вас очень легко. Не думайте — никакой слежки с моей стороны не было. И быть не могло,— архивариус с тихим стоном опустился на стул и приложил мокрый платок к распухавшей шишке.— Ну, по голове-то зачем?— снова заныл он.
—Я не виноват, что ваша лысая башка все время возникает в ненужном месте. Рассказывайте, как здесь очутились.
—У короля отпросился. Убедил его рассчитать меня со службы,— выпалил он, глядя на меня бледными и честными глазками.— Понимаете, господин Блатомир, я не мог поступить иначе. Клочок Мертаруса у вас, а я не мог с этим смириться. Не хочу прожить оставшуюся жизнь в страхах и раскаянье. Ведь я больше не охраняю его, и мало ли что теперь может быть! Весь вечер был в сомнениях, ходил-ходил по библиотеке, а потом понял, что не жить мне так. Понял, что должен последовать за Клочком. С вами или с Элсирикой, с кем угодно, только мой долг до последней минуты находиться возле дражайшего во всем мире пергамента. Я пошел и обо всем искренне рассказал королю. Он — да хранят его боги!— внял моей просьбе и меня отпустил. Даже выдал расчет в семьдесят с половиной гавров. В общем, теперь во дворце другой архивариус, а я намерен присоединиться к вам в поисках Сапожка,— он умоляюще посмотрел на меня и тут же предупредил: — Если не позволите, все равно буду ходить за вами. Не отстану, куда бы вы не направились.
—Вот же чертов Дереванш!— я задумался. Хотя думалось с трудом: даже от небольшого интеллектуального усилия голова грозила разлететься на куски.
Словно угадав причину моих затруднений, архивариус подскочил ко мне и водрузил влажный платок на мой лоб.
—Вы хорошенько подумайте, господин Блатомир,— попросил он, метнулся к стоявшему на столе кувшину (почему я не заметил его раньше?) и поднес кружку воды.— Ведь я могу быть очень полезен. Я всякое могу. Буду ваш багаж носить, ухаживать за вашими вещами. Готов даже охранять по ночам ваш сон…
Он трещал что-то еще: о древних гильдийских языках, которые он знает; о том, что в его памяти целая библиотека; о том, что он умеет готовить жаркое по варивийски и разбирается в сортах вин, но я не слушал его. Жадно допив последний глоток воды, я вернул кружку на стол и подумал: «если я откажу плешивому живчику, то он закатит такую истерику, что у меня точно лопнет голова». Действительно, при всем желании, я не мог отказать ему сейчас. Оставалось только надеяться, что позже у меня возникнет удобный повод расстаться с ним.
—Хорошо, уболтали, Дереванш. Только не верещите так громко,— произнес я, осознавая, что это глупая уступка обусловлена только печальным состоянием моего здоровья.— Расскажите лучше, как вы меня нашли,— попросил я, с кряхтением присаживаясь возле тумбочки.
—Осторожнее!— он ловко вытащил из-под моего локтя огрызок писания Мертаруса.— Нашел я вас очень легко: в городе столько разговоров о чудесах с раздевающейся девушкой, которые организовали вы.
—Каких чудесах?— я приоткрыл окно, впуская в комнату свежий воздух и птичий щебет.
—Ну, вы же вечером в обеденном зале таверны сотворили девицу, которая прилюдно раздевалась?— он покосился на фотографии маркизы Энлиаль Оранс, на одной из которых она оказалась одета, ну скажем так не совсем.
—Э-э… да. Памела Андерсон,— я энергично кивнул и чуть не застонал от приступа головной боли.— Она у меня и сейчас в Книге лежит не особо одетая.
—Как в книге?— приоткрыв рот, архивариус пытался усвоить сказанное, видимо не смог и заключил: — Вот поэтому вы и прославились среди местных гуляк и пьяниц. А до меня эта история случайно докатилась,— пояснил он.— Позволите, Клочок Мертаруса буду носить я? У меня даже специальный футляр для него имеется,— он сунул руку во внутренний карман и вытащил коробочек, обшитый сафьяном. Небольшой коробочек, размером с удлиненный портсигар.
—Сюда давайте,— я выхватил из его рук реликвию Мертаруса, небрежно свернув, засунул в футляр и решил положить его в среднее отделение сумки.
—О, Гред Милостивый! Пожалуйста, пожалуйста, осторожнее,— причитал кенесиец.
—Скажите, Дереванш, а с чего вдруг такая мышиная возня вокруг этой хреновины от Мертаруса?— поинтересовался я, расстегивая сумку.— Ведь за тысячи лет этот Клочок могли тысячу раз переписать, впрочем, как и Клочок Размазанной Крови. Соединить их, прочитать текст и сто раз найти Пелесонкин башмак.
—Я же это объяснял, кажется, или нет? Есть совершенная уверенность, что с реликвии Мертаруса не сделано ни одной копии. Существует тайный орден — орден Печальных Хранителей,— который бережет все то, что осталось в нашем мире от Пелесоны. Никто не знает, кто эти люди и где они обитают. Возможно, они живут среди нас, возможно, их полно в Рориде, Илорге или Рубене, но об этом никто не знает. Они тщательно скрывают какие-то важные тайны, связанные с Пелесоной. Нам же осталась только подлинная история ее божественной жизни, хотя последние годы нашей святейшей никем точно не описаны. Лишь один посвященный из ордена хранителей нам известен…— Дереванш на секунду замолчал и хитренько моргнул глазками.— Господин Блатомир, вижу, вы уже читали записанное Мертарусом…
