Серые глаза Маска засветились удивлением и интересом, он, понизив голос, проговорил:
—И я, действительно, могу вам помочь?
—Скорее всего, да,— архивариус тоже заговорил тише.— Мы ищем госпожу Элсирику — молодую, рыжеволосую даму, у которой, как будто, к вам имелось какое-то дело.
—О, боги, госпожу Элсирику!— эту фразу Рестен произнес неожиданно громко, так, что посетители в зале на какой-то миг дружно уставились на нас.— Заходила она сегодня утром. Передала мне рукопись своей новой книги, получила деньги за переиздание «Красной юбочки» и спешно удалилась.
—Свою книгу?— переспросил я.
—Разумеется. Разве вы не читали книг Элсирики?— Маск воззрился на меня, приподняв бровь.
—А что за книги она пишет?
—Смею утверждать, на сегодняшний день она — лучший писатель Кенесии,— сообщил Рестен.— Ее книги покупают по тридцать экземпляров в день. Мы не успеваем печатать, и даже заказали два новых печатных станка.
—Потрясающе!— похоже, и для Дереванша талант госпожи Рябининой явился неожиданным откровением.— Но почему я не знал?— изумленно вопросил он.
—Не знаю,— владелец издательской мануфактуры пожал плечами,— видимо потому, мой друг, что вы слишком удалились от светской жизни в своей библиотеке, и всегда интересовались только старыми книгами, историей, религией и хрониками, а госпожа Элсирика пишет нечто такое…— он поднял глаза к потолку, разглядывая Герма, бегущего в розовых облаках, и стараясь подобрать нужные слова,— такое, чего еще не случилось. Она пишет удивительные вещи. Ее язык настолько свеж и необычен, а сюжеты настолько жизненны, проникновенны, что об ее книгах только и говорят во всех культурных салонах!
—О, е-птимия светлейшая, чего она может там писать! Дайте мне ее книжку,— я потянулся за кошельком.— Кстати, сколько стоит?
—Вообще, мы продаем их по два гавра. Но для вас,— Маск заговорщицки подмигнул мне,— за гавр и тридцать дармиков.
Это была вполне приличная сумма, на которую я мог прожить день-другой в нормальной таверне с ужином под кружечку эля. Все-таки я решил пожертвовать такими деньгами, чтобы ознакомиться с шедеврами великой кенесийской писательницы Анны Рябининой.
—Я вам посоветую «Красную юбочку»,— сказал Рестен, делая знак продавцу.— Хороши, безусловно, и «Ночи Шехиры», и «Русик и Люси», но они все проданы — допечатаем через десять дней.
Я очень сомневался, что судьба-злодейка уготовила мне участь стать фанатом творчества госпожи Аньки. Вряд ли я пришел бы сюда через десять дней, чтобы стоять в очереди за «Русиком-Пусиком» (или как там это бессмертное творение называется). Но все же посмотреть, что пишет Элсирика жутко хотелось. Через минуту-другую продавец торжественно поднес мне продукт Книжного Дома Рестена и протянул со словами:
—Одна из последних! И картинки почти на каждой странице!
—Смертельно счастлив!— с ехидством сказал я, принимая из его рук небольшую — страниц в сто — книжицу, исполненную в довольно качественном переплете, обклеенную дорогой тканью кремового цвета. На обложке, подбоченившись, красовалась девица в красной юбочке. Над ней изящными завитками было выведено имя автора «Элсирика». Поборов минутное искушение, я решил книжку пока не открывать — ознакомиться с ней в более спокойной обстановке. Взяв у архивариуса сумку, положил в нее кенесийский бестселлер.
Дереванш уже начал прощаться с Маском, и тут же спохватился, стукнув себя по лбу:
—О-ё-ё, господин Рестен! Чуть не забыл о главном: может быть, вы подскажите, где нам искать Элсирику?
—Не имею понятия, мой друг,— владелец Книжного Дома развел руками.— Она обещала зайти через три дня по некоторым мелким вопросам. Не думаю, что она уехала домой в Фолен. Наверное, сняла здесь покои в какой-нибудь респектабельной таверне. Прошлый раз…— он ненадолго задумался,— она останавливалась в… «Летней розе». Да, точно там — я навещал ее. Мы еще распили бутылочку Шиуванского и много говорили о литературе.
—Благодарю вас. Вы нас весьма выручили,— Дереванш раскланялся и зашагал к выходу.
Я последовал за ним, положив посох на плечо.
Когда мы вышли на улицу, субъекты в пыльных камзолах стояли возле лестницы и явно поджидали нас. Низенький по-прежнему скалился, обнажая редкие зубы. Тот, что повыше поигрывал бронзовой лопаткой.
—Копатели Селлы,— остолбенев, прошептал Дереванш, и хотел было вернуться во владения Рестена, но я его остановил, дернув за воротник.
—Чего вы такой трусливый,— прошептал я, наклонившись к нему.— Рядом с вами я — маг Блатомир.
Подходя к парочке копателей, я раздумывал, кого первым огреть тяжеленьким набалдашником: зубоскала или чудака с сувенирной лопатой. И сожалел, что не зарядил посох эффектными заклинаниями.
—У нас к вам крошечное дельце, господин Блатомир,— подал голос копатель с лопатой, несколько раньше, чем я сделал выбор.
—Крошечное дельце?— переспросил я, останавливаясь в двух шагах от них и опуская посох.
—Да, совсем плевое,— низенький поправил шляпу и сплюнул наземь сквозь выбитые зубы.
—И что ж за дело?
—Оно заключается в том, что у вас есть то, что нужно нам,— хрипло проговорил высокий.
—Клочок Мертаруса,— догадался я и почувствовал, как пальцы Дереванша больно впились мне в локоть.
—Точно!— гильдиец с лопаткой кивнул.— А у нас имеется то, что нужно вам.
—Клочок Размазанной Крови!— выпалил я, восторгаясь свой проницательностью.
—Не, что вы, Клочка Размазанной Крови у нас нету. Никогда в руках не держали,— сказал низенький, стараясь сделать честную мордочку.
—Нет, конечно,— подтвердил высокий.— Даже не слышали о таком. Однако у нас есть распрекрасная госпожа Элсирика. Как вы понимаете, мы предлагаем обмен. Вы нам сейчас отдаете пергамент и вечером получаете совершенно целую Элсирику. Приведем ее прямо к «Гордому орлу».
Мы переглянулись с Дереваншем. Бедный архивариус: лицо его стало серее библиотечной пыли, глазки заметались, рот нервно и беззвучно хватал воздух.
—А с чего вы взяли, что мне нужна целая Элсирика?— поинтересовался я, выудив из кармана сигарету и щелкнув зажигалкой.— Мы поругались с ней ровно вчера. Уверяю, мне совсем не нужна эта склочная сучка. Более того, нет никакого желания снова иметь дело с больной на всю голову девицей. Сами мучайтесь с ней,— я с наслаждением затянулся, пустил струйку дыма в сторону копателей и сделал вид, что собираюсь уходить. Тут же почувствовал, как пальцы Дереванша терзают мою руку.
—Господин Блатомир! Господин Блатомир! Вы не имеете права так поступать!— молитвенно и едва слышно шептал он.
Копатели, придя в крайнее замешательство, тоже о чем-то перешептывались. Наконец, тот, что с лопаткой хрипло сказал:
—Постойте, господин Блатомир. Но как же… Она в очень плохих руках, ее наверняка убьют к утру, если вы не согласитесь на обмен.
