Карета, мелькая вдали за деревьями, докатила до въезда на тракт, качнулась на повороте и понеслась, поднимая пыль. Черные кони даже издали казались бешеными — уж непомерно быстро они неслись по не слишком гладкой дороге. Когда резвый экипаж проскочил мост, я утвердился: принадлежит он титулованной особе, возможно, очень близкой к королю. Кто другой мог позволить себе столь броский, покрытый позолотой картуш на дверях?
К Элсирике карета приближалась так стремительно, что я был уверен — кони не остановятся. Я даже разволновался: а не зацепит ли сумасшедший экипаж госпожу писательницу. И действительно волновался не без оснований: крайний жеребец пролетел в полушаге от Элсирики, а потом словно чья-то могучая рука схватила четверку вороных и мигом заставила замереть. Госпожа писательница беззаботно махнула нам и направилась к открывшейся двери.
Мы с Дереваншем подбежали, когда Рябинина уже устроилась на просторном заднем сидении с величественным господином, одетым в коричневый сюртук с черной каймой.
—Скорее, господин Блатомир,— поторопила Анна Васильевна.— Как я понимаю, наш спаситель очень спешит.
Спаситель кивнул и сказал тихим голосом, похожим на настороженный шорох:
—Прошу, уважаемые, у меня не так много времени.
—Может сумку положить в багажное отделение?— спросил архивариус, растерянно поглядывая то на человека в карете, то на неподвижного кучера, угрюмым вороном восседавшим на козлах.
—Не стоит. Здесь предостаточно места,— отозвался хозяин экипажа.
Едва мы с Дереваншем устроились на переднем сидении, лицом к Элсирике и ее таинственному соседу, карета тронулась, вмиг набрав огромную скорость. Казалось, нас понесли не лошади, а крылатые демоны, пойманные злым волшебством. Странно, но при такой неистовой скачке, экипаж почти не трясся, лишь плавно покачивался на выбоинах. За окном мелькнул и исчез лесок, потянулись золотисто-седые поля, длившиеся до горизонта.
Чуть обвыкнувшись, я смог разглядеть соседа Элсирики. Судя по важному виду, он являлся хозяином богатой кареты и держателем значительного титула. Мою догадку подтверждал вензель на платочке, торчавшем из кармана его сюртука и эмалевый картуш на обложке книги в его руке. На вид этому человеку было лет тридцать пять — сорок. Длинные рыжие волосы, торчавшие из-под его шляпы, тронули во мне неприятное воспоминание, однако слишком мутное, чтобы я сразу мог сказать, какое именно. И в лице таинственного господина были запечатлены знакомые черты, тоже ускользающие. Даже картуш на книге, казалось, мне откуда-то известен. Готов поклясться, я видел именно этот картуш не ранее, чем вчера. И еще на кое-какие мысли завел во мне его медальон, блеснувший под его расстегнутой рубашкой.
В тяжком молчании мы проехали с десяток лиг. Меня все больше настораживало, почему спаситель (как выразилась Элсирика), прежде чем предложить нам место на уютных кожаных сидениях, даже не спросил, куда мы направляемся? Нет, это высшей степени странно! Он не поинтересовался, по пути ли нам с ним! Почему он вообще остановил карету трем странным субъектам, если действительно куда-то торопился? Меня снова посетил дар предвидения, и он печально сообщил, что в черной импозантной карете нас поджидают величайшие неприятности.
Дереванш первым не выдержал угнетающего безмолвия. Держа сумку на коленях, он заерзал и начал рассказывать мне что-то о королевской библиотеке. Вещал об огромном количестве книг, собранных за века, о редких фолиантах мильдийского происхождения и свитках, привезенных из-за Волнистого моря. Я почти не слушал его, поглядывая в окно на проплывавшие мимо пейзажи: поля, стада овец на лужках, и редкие деревеньки по холмам. Рыжеволосый наоборот внимал болтовне архивариуса с возрастающим интересом, и начал задавать вопросы о древних писаниях Картиморуса. Насколько я понял, того самого Картиморуса из Нексарии, который баловался черной магией. Кстати, Картиморус кончил свою никчемную жизнь в объятьях инкуба с несколько неприятной ориентацией — иначе говоря в объятиях пидора. Вот вам еще важный аргумент: не занимайтесь черной магией! Ведь по ту сторону Света полно всяких подлых извращенцев. Я слушал Дереванша, размышлял и вспоминал о сопутствующих исторических потрясениях. И ничто вроде не предвещало беды, пока рыжеволосый вдруг не решил, что пришла пора нам познакомиться.
—Уважаемые,— сказал он, моргнув зеленоватыми глазами.— Мы едем вместе уже довольно долго, но до сих пор ничего не знаем друг о друге. Это не хорошо. Полагаю, пришла пора представиться. Я — виконт Марг,— он оскалился и приподнял шляпу.
На Дереванша само упоминание имени упыря из ужасного склепа произвело совершенно потрясающее впечатление: он поднял сумку, как бы прячась за нее, затрясся и заорал, словно сумасшедший.
—Упырь!— взвизгнула Элсирика. Резко отпрянула от соседа, поджала ноги и забилась в уголок.
Я размышлял всего несколько секунд: посох был заряжен только мощными заклятиями массового поражения — примени я хоть одно из них, и пострадали бы мы все, сама карета развалилась бы на части. Тогда я неожиданно и сильно ударил посохом виконта в лоб, сминая его шляпу и выбивая из упырьей головы гулкий звук. Все же удар получился недостаточно сильным, чтобы размозжить голову Марга. Мне пришлось вскочить и еще несколько раз врезать ему волшебным орудием по морде. К сожалению, в карете было тесновато, чтобы как следует замахнуться, поэтому удары опять вышли щадящими. Тогда я изловчился и дважды ударил виконта ногой в пах. Странно, однако, именно это потрясло мертвую плоть упыря наибольшим образом. Он взвыл, скорчившись, повалился на пол.
—Вы!.. Вы не за того меня принимаете!— прохрипел рыжеволосый.— Клянусь честью, к своему древнему родственнику я имею очень далекое отношение! Я — виконт Аракос Марг! О!— он застонал и уткнулся лицом в колени Элсирики.— Пожалуйста, не бейте меня! Ну почему я должен страдать за грехи давнего предка?!
Элсирика, почувствовав, что разбитая физиономия виконта теплая и вполне живая на ощупь, помогла ему подняться и устроиться на сидении:
—Извините, ради всех богов,— сказала она, надевая ему на голову смятую шляпу.— Ошибочка вышла. Наш господин Блатомир — человек очень мнительный и не всегда сообразительный. Он действительно мог перепутать вас с упырем. Все мы очень перепугались за вас. Извините,— Рябинина вытащила платочек с родовым вензелем Маргов и, мило улыбаясь, начала вытирать кровь на его несчастном лице.
—Вы уверены, что вы не упырь?— спросил я, на всякий случай занося посох для решающего удара.
—Да! Да! Да!— скороговоркой подтвердил рыжеволосый.
—Стопроцентно,— поручилась за него Рябинина.— У него лицо теплое. И кровь из него течет совершенно свежая.
—М-да, жаль. Действительно, неудобно вышло,— признал я.— Не вежливо как-то. Но откуда мне было знать, что вы не упырь Марг? Предупреждать надо и представляться как-то поосторожнее. Иначе в следующий раз и убить могут.
—Вы меня и так чуть не убили,— простонал виконт, сгибая колени от боли.— И как я мог представиться поосторожнее? Я всего лишь назвал свое настоящее имя.
