—Это и есть ваша новость?— рассмеялся я.
—Нет. Еще в сундучке были кое-какие вещицы. Три статуэтки, медная чаша, железная цепь — не знаю в чем их ценность, но не спроста они лежали там. И…
—И… И… Чертов Дереванш, прекратите «икать»!— возмутился я, разливая вино по кружечкам.
—Там была картина, небольшая, но очень старая. И это вот,— кенесиец вытащил из-под края сюртука серебряный цилиндр и с грохотом поставил его на стол.
—Что это?— я взял серебряную вещицу, разглядывая орнамент по ее поверхности и различной формы выступы на нижнем конце.
—Боюсь, что первая часть ключа,— прошептал Дереванш.— Того ключа, о котором упомянуто в тексте Мертаруса. «Но без целого ключа они — смерть. Есть часть его в герцога мертвой руке, ослепленного правдой земной»,— напомнил он последние строки утерянного пергамента.
—И чего же вы боитесь? Если это действительно часть ключа, то радоваться надо,— я пересел ближе к Рябининой, которая тоже заинтересовалась серебряным предметом.
—А вы не понимаете, чего я боюсь? Если это — ключ, то он важен не меньше Клочка Мертаруса! Виконт ни за что не смирится с его потерей! О, господин Блатомир, вы не представляете, как мы влипли с кражей сундучка!— подрагивая, проговорил библиотекарь.— Ну, зачем вам потребовалось забирать его у Марга?! К тому же, если Марг обладал частью ключа, то очевидно — виконт занимает не последнее место среди копателей. Возможно он — их Первый Мастер или Второй. Он поднимет всех членов братства в Фолене, чтобы нас найти. И в первую очередь они начнут поиски с дома госпожи Элсирики.
—Не паникуйте, Дереванш. С чего вы взяли, будто эта погремушка — тот самый ключ или половинка ключа?— я осторожно коснулся коленки Элсирики и начал сантиметр за сантиметром поднимать ее юбку.
—Я почти уверен в этом. Мне кое-что известно о первой половинке ключа из древних свитков. В них сказано, где искать первую половинку ключа и как он выглядит,— архивариус промочил горло вином и продолжил: — Где ее искать уже не так интересно, поскольку ходили слухи, будто ее нашли именно люди из братства Селлы. А как она выглядит… Ну вот точно так,— кенесиец прикоснулся пальцем к серебряной штуковине.— Небольшой цилиндр из серебра, внизу которого двенадцать выступов для соединения с другой частью ключа. Также его отмечает тройное повторение первой буквы имени богини.
—Юнии?— я взял цилиндр, внимательно разглядывая орнамент. Среди замысловатых сплетений завитков и тоненьких линий мои глаза совершенно точно увидели три буквы «Ю», расположенных по кругу.
—Юнии,— подтвердил библиотекарь.
—Что ж, тогда эта погремушка и есть часть ключа. Поздравляю Дереванш, и вас, госпожа Элсирика,— вдохновленный успехом, я сунул руку писательнице под юбку чуть дальше, чем следовало, и тут же получил пощечину.
—Что случилось?— не понял архивариус, взирая на раскрасневшуюся хозяйку.
—Ничего не случилось,— успокоил я его.— Ровным счетом ничего. Просто у Элсирики от радости мозги вывернуло.
—Зря вы так радуетесь, госпожа,— печально сказал кенесиец.— Наличие части ключа накладывает на нас огромную ответственность и подвергает нас большим опасностям. И самое страшное, что теперь мы вступили в открытую вражду с могущественным братством Селлы.
—Мы давно вступили с ними во вражду,— отмахнулся я.— Когда они волокли нас в склеп Марга, уже тогда я не думал, что они к нам расположены дружелюбно. Итак, все складывается замечательно: мы знаем, где приблизительно находится место, о котором Болваган сообщает Мертарусу; мы знаем, что добраться до тайника можно только с помощью ключа, состоящего из двух половинок; мы уже имеем одну из половинок. Отлично все складывается,— подытожил я.— Думаю, через несколько дней у нас будет сам Сапожок или мы будем точно знать, где его искать.
—Уж слишком вы быстрый, господин Блат,— Рябинина поправила юбку и, заложив руки за голову, откинулась на подушечки.— Вторая половинка ключа… Что мы знаем о ней? Где ее искать, есть какие-нибудь предположения?
—Есть, конечно. Болван, в смысле — Болваган, ясно сказал Мертарусу: «Вторая часть его в руке слепого герцога»,— я взял чашку с вином и тоже откинулся на подушечки.— Остается только найти слепого герцога — полагаю, таких не слишком много — и забрать у него вторую половинку. Так же, Дереванш?
—В Клочке написано совсем не так. «Есть часть его в герцога мертвой руке, ослепленного правдой земной»,— продекламировал кенесиец.— Конечно, речь о другой части ключа, которой у нас нет. Я в этом уверен, потому что о месте нахождения нашего цилиндрика сказано совсем в других древних свидетельствах. А недостающая часть ключа, заметьте, господин Блатомир: «в герцога мертвой руке, ослепленного правдой земной». Прямо не сказано, что тот герцог плохо видел или вообще не видел. «Ослепленный правдой» — может быть всего лишь аллегорией, смысл которой нам через столько веков нелегко понять.
—И еще, мудрейший господин Блатомир,— Элсирика надкусила персик и повернулась ко мне,— если бы вы были внимательны, то обратили бы внимание на тот факт, что Клочку Мертаруса почти полторы тысячи лет. Если в пергаменте и шла речь о слепом герцоге, то герцог тот уже как бы помер.
—Да, да! Очень важное добавление! Конечно же, герцог тот давно обитает в Садах Юнии,— согласился Дереванш.— Поэтому я думаю, что найти вторую половинку ключа будет нелегким делом. Ведь после смерти герцога половинка ключа могла попасть к кому угодно. Могла вообще быть вывезена из Илии, сгинуть где-нибудь за Мильдийским морем или валяться забытой в чьей-нибудь сокровищнице. Возможно, более ясные указания, где ее искать, есть на Клочке Размазанной Крови, но он находится у копателей.
—Умнейшая госпожа Элсирика,— со сладким сарказмом проговорил я.— А если бы вы были внимательны, то заметили, что Мертарус написал: «в МЕРТВОЙ руке герцога». То есть герцог не просто уже мертв, а он успешно скончался к моменту разговора между Мертарусом и Болваганом. Хотя…— я почесал за ухом и выдвинул новую версию,— может быть, у него и при жизни рука была мертвая — протез, например.
—Ослепленного правдой земной…— повторил Дереванш, таращась в темноту сада.— Думаю, это ключевые слова. Только как разгадать, что они значат?
Мы поговорили еще немного о древних святилищах Илорги, о первых герцогах и о Серебряной войне, гремевшей в те годы. Потом засобирались готовиться ко сну: все-таки нам предстояла дальняя дорога, многочасовая тряска в повозке, и было совсем неизвестно, чем нас встретит Илийское королевство, и сама Илорга.
Еще у лестницы на второй этаж я раскланялся с Дереваншем и поспешил проводить госпожу Элсирику, направившуюся по полутемному коридору к своей спальне.
—Что тебе надо, Булатов?— строго спросила она, останавливаясь под канделябром, освещавшем великолепные цветные рельефы.
—Спать, надеюсь, вместе будем,— прошептал я, хватая ее за руки.
—И не мечтай. У меня здесь не дом терпимости,— отталкивая меня, она отступила к стене.— Ступай за господином Дереваншем — знаешь, где ваши комнаты.
