—Только мужу не говори,— шутя, попросил Давпер, когда она оделась.
—Ты дурак,— ланерийка рассмеялась, поправляя шнуровку на полной груди.— Ты идиот! Животное! Я вся в синяках!
—Тебе же это нравится,— Хивс притянул ее за пояс, заглянул в серые счастливые глаза.— Нравится?— переспросил он, сжимая ее руку.
—Давпер, а увези меня куда-нибудь. Надолго…— она склонила голову, роняя ему на плечо светло-русые локоны.
—Месяцев через пять-шесть. Я куплю твоего мужа, куплю короля, Ланерию, весь Рохес. И сделаю тебя королевой. Не веришь? А на этой головке,— он провел пальцем по ее лбу,— будет сверкать Черная Корона богини.
—Не верю. И не хочу даже,— Эниса подняла шелковый флер и подошла к зеркалу, разглядывая на шее лиловый след пальцев пирата и с насмешкой предвкушая нелепые вопросы мужа.— Помнишь, как было хорошо в старом доме у кладбища?— наблюдая за отражением Хивса, спросила она.— Теперь его нет. Его сожгла какая-то мэги. Я знаю, почему сожгла. Хочу, чтобы ее скорее казнили. И попрошу Красма об этом похлопотать,— она накинула флер и направилась к двери.
Давпер, выйдя из таверны, поднялся по аллее, густо затененной каштанами, к храму Крона, а оттуда дальше, мимо пекарни и лавок, украшенных по-деревенски безвкусно лентами и увядшими цветами. Свернул на узкую, зажатую домиками, улочку и скоро вышел к жилищу Кникии.
—Ждала что ли?— удивился он, завидев старуху, встречавшую его на пороге.
—Еще с утра. Как же иначе, если говорят о тебе не только люди,— приоткрыв вялый рот, сивилла оскалила желтые камешки зубов.— Идем.
Они прошли в дальнюю комнату. Крохотный огонек черной свечи вздрогнул, когда отворилась дверь. Старуха сразу же опустила на оконце плотную пыльную штору, траченную до дыр молью. Хивс поморщился:
—У тебя тут что, сдох кто?
—У меня часто кто-нибудь сдыхает,— Кникия закашлялась или хрипло рассмеялась.— Иначе самой не жить.
Голуби, сидевшие в большой железной клетке, забили крыльями, затрепыхались, роняя сизые перья и почти по-человечьи ворча. Сивилла разожгла огонь в широкой бронзовой чаше. Гладко выскобленный череп со скошенным лбом и массивными челюстями, скалился с колченогого стола. В углу валялась груда тряпья и тощая подушка. Похоже было, что старуха так и спала в этой душной комнате, охраняя свои колдовские сокровища. Полки из неструганных досок тянулись вдоль прокопченной стены у очага. Зловещего вида амулеты, связки свечей и сушеных трав были свалены на них беспорядочной грудой. Кникия порылась в этой куче, достала коробочку с мутными серыми кристаллами. Бросила несколько кристаллов в огонь — пламя загудело, окрашиваясь цветом крови. Лохмотья черного дыма разлетелись по комнате, и Давпер закашлялся. Старуха глянула на него с ухмылкой.
—Подойди сюда,— попросила она.— Ну? Выбери птичку.
—Вот этот,— Хивс указал на молодого голубка, белого с бурыми пятнами.— Нравится мне.
—Одобряю,— Кникия открыла клетку и ловко поймала будущую жертву костистой рукой.— Думай, Давпер, думай, что будет, и что тебя волнует. И не отходи от меня.
Она повернулась к алтарю — ровной глыбе мрамора, исчерканной неясными знаками, и спохватилась:
—Ох, черепушку забыли. Давай ее скорее сюда.
Давпер был уже хорошо знаком с ритуалом и, подняв череп, аккуратно положил его в выемку в алтарной плите. Черные глазницы теперь смотрели прямо на пирата, и он, слыша шипение огня позади и отчаянные трепыхания птицы, подумал: «Неужели символом всего, что будет, есть эта безобразная голая кость. Впрочем, так оно и есть. Смерть и прах — итог всему. Остается только торопливо заботиться о мясе, покрывающем эти, пока подвижные кости. Ублажать его при каждом случае. Тешить его минутами славы, утверждать величие маленькими победами и пьяным зрелищем падения, смерти других».
Один взмах изогнутого ножа — и брызнула горячая кровь, омывая череп, растекаясь по рельефу каменой плиты. Голова птицы упала на алтарь, маленький янтарный глаз смотрел с ужасом в неведомую тьму, а тело еще билось на полу, разбрасывая перья и хлопая крыльями. Неожиданный порыв ветра бросил пригоршню пепла из очага, закружился по комнате, приподнимая тяжелые занавеси. Запах тлена заполнил помещение, словно внезапно открылась дверь в древний склеп.
Закрыв глаза, сивилла зачитала заклятия, склонилась над алтарем, разглядывая потеки и капли крови, пометившей знаки на камне, разлившейся замысловатым рисунком, в котором было столько всего. Едва не касаясь плиты зазубренным желтым ногтем, старуха водила им над кровавыми письменами и бормотала что-то голосом, похожим шорох огня.
—Что видишь Кникия?— нетерпеливо спросил Давпер.
—Не спеши,— она оттолкнула ногой обезглавленную тушку птицы.— Молчи. Сейчас молчи.
—Вижу твою удачу,— наконец заговорила сивилла.— Да… большую удачу. Там, где другой бы пропал, сгинул без пользы, ты выкарабкаешься. На южный же остров дорога?
Давпер кивнул.
—Вижу безумный огонь, руины древние дрожат, сыплются прахом… и могучего чудовища рев… Мэги черноволосая, совсем молодая… Она поможет тебе. Поможет хитро, что ты и вообразить не можешь,— Кникия убрала с глаз седые пряди и наклонилась ниже.— Только не мешай ей. Не будешь мешать — она поможет. Или все будет прахом, и корабль твой утонет, и море будет в крови! Прошу, не мешай! Она сделает все сама, волей богов или дряней некроновых, но сделает. Вот клянусь тебе! Наберись терпения и тогда все получишь. Все, что пожелаешь, вынесешь из их шетова храма, но прежде не мешай!
—Странно, Кникии? Ты бы внимательнее смотрела,— Давпер помнил давние предсказания старухи, и все они были точны. Но то, что она говорила сейчас, казалось каким-то хмельным бредом.— С чего ей помогать мне?
—Враг она тебе. Это уж понятно,— глянув на него косо, сивилла оскалила зубы.— Запомни, на острове твоя и ее цель едины. Ты главное не противься, послушай старую Кни. И сам не лезь в пекло. А после всего и девчонка будет твоей. Будет птичкой в клетке — только руку протяни…
—Старая ведьма, вот как тебе не верить, после Сагель-Аля или заварухи с «Чайкой»?! Нет, я тебе верю, Кни,— он усмехнулся в ответ и положил ей руку на худое плечо.— Верю и боюсь.
У Кникии задержался ненадолго. Вышел от нее около часа Береса и, размышляя о столь нелепом, но приятном пророчестве, направился в Суд Архора. Переговорив со знакомым гиленом, оставив там немалый вес кошелька, Давпер вернулся в таверну, где его ожидал Морас, и сказал:
—Капитан, а кое-что изменилось. Изменилось так, что… нет, я не буду сейчас вам ничего говорить,— решил он, нервно потянувшись к отпитой кружке с элем.— Готовьте к отплытию «Гедон». Завтра или не позже чем послезавтра мы должны быть в море. Плывем на Карбос, шет его порви!
—Давпер, вы уверены в том, что говорите?— недоверчиво спросил Морас.
—Да, да, кэп, я уверен в том, что я говорю. Снаряжайте «Гедон». Все барахло с «Нага» по списку пусть грузят туда. Не забудьте бочки с порошком Бугета. Если самого этого мерзавца ваши люди не найдут до отплытия, значит не судьба. Перепоручите его поиски доверенным Пери — он нам все равно потребуется после Карбоса.
