Мама стояла изумленная моей речью, потом сказала:
—Тоесть, тыменя сейчас воспитываешь?
—Мам, если яскажу, что «да», тотогда уже утебя возникнет протест вдуше, ведь тытоже взрослый ребенок— ребенок своей мамы,— яулыбнулся.— Поэтому— нет, невоспитываю. Ялишь делюсь стобой своими соображениями оправильном воспитании. Делюсь потому, что знаю: тыуменя мудрая исделаешь изних правильные выводы. Также?
—Ноявужасе оттого, что здесь случилось! Янехочу, чтобы тыпил вино, даеще сослужанкой. Нехочу, чтобы она ночевала стобой водной постели! Тымой сын итыграф— незабывай обэтом! Такого между вами ябольше недопущу!— состороны показалось, будто графиня желает сейчас топнуть ножкой, как она это обычно делала, выражая возмущение.
Однако мое спокойствие иулыбка вкорне ломали всю серьезность ситуации, иясказал:
—Мам, тыжепонимаешь, что гораздо лучше если япью вино дома сослужанкой, чем где-то вкабаке, вдурной кампании сраспутными дамами? Уверяю, ясам прекрасно понимаю, что хорошо ичто плохо. Есть тагрань, которую янепереступлю. Вот, кпримеру, всубботу мыедем набал кЕвстафьеву, там все будут слегка баловаться игристым вином, насколько это плохо? Тытоже выпьешь пару бокалов, правда? Изаужином вомногих приличных домах выпить немного вина, считается хорошим тоном.
—Это совсем другое, Саш!— Елена Викторовна положила пачку «Никольских» вкарман своего халата.
—Ах, другое… Тогда, ответь мне наважный вопрос. Только быстро, недумая,— явстал напротив нее пронзительно глядя вглаза:— Вкаком возрасте тыпервый раз попробовала вино? Быстро ичестно!
—Вшестнадцать лет…— быстро произнесла Елена Викторовна, поддавшись намою практически гипнотическую провокацию. Итут жеспохватилась:— Саша, тычто меня еще допрашиваешь⁈
—Вот!— многозначительно подняв указательный палец, ярассмеялся.— Вшестнадцать лет. Ядаже про первых мальчиков спрашивать небуду. Ай-я-яй, мама. Тывшестнадцать, амне несколько больше— яуже школу заканчиваю. Тыипапу ругала зато, что онкурил, хотя онбыл взрослым, состоявшимся человеком, начетыре года старше тебя. Дам тебе совет: ненужно другим людям, тем более близким, дорогим людям, постоянно навязывать лично твои правила. Давай договоримся так,— подошел ивзял ееобе руки:— Тыбудешь терпимо относится даже ктому, что тебе ненравится вмоем поведении, итогда мынебудем ссориться. Ябыл ибуду для тебя хорошим сыном. Только тысделай важную поправочку всвоих взглядах: сыном твой уже взрослый. Мой голос имои решения всемье, как мужчины, теперь значит так жемного, как итвои. Да, кстати,— ясунул руку вкарман еехалата ивытащил пачку «Никольских»:— Тывсе равно такие некуришь. Тыжепредпочитаешь «Госпожа Аллои»? Сегодня якуплю пачку твоих любимых иположу втвой халат. Заметь, янеругаю тебя зато, что тытоже иногда куришь. Это твоя маленькая слабость— она даже мила.
—Саша!— она все-таки топнула ножкой.
Я, сдерживая смех, поцеловал еевщечку исказал:
—Очень прошу, ненадо увольнять Дашу. Здесь виновата неона, амоя мужская настойчивость и, кстати, возраст. Тыжепонимаешь, что вмоем возрасте хочется очень много чего. Обещай, что неуволишь Дашу инебудешь ееругать.
—Яеенакажу, можешь вэтом несомневаться!— ответила строгая госпожа Елецкая.
Кдому Синицыных пришлось добираться бегом. Из-за затянувшегося общения смамой, явышел намного позже иявно неуспевал ковремени встречи сАйлин. Нобегом— это хорошо. Мне нехватало пробежек. Хотя бытак, внеудобной обуви иодежде, нанедостаточно длинной дистанции. Айлин меня уже поджидала, икогда яподбегал, вытащила изкармана часы, держа ихперед собой ипоглядывая нациферблат, сказала, подражая школьному тренеру:
—Неукладываетесь, ваше сиятельство. Вам нужно меньше себя жалеть иуделять больше времени физподготовке!
Вместо ответа япоцеловал еежарко вгубы, илишь потом спохватился: поцелуй вышел провокационный, прямо под окнами еедома.
Мыедва неопоздали кпервому уроку. Зашли, ипочти сразу занами Мавецкая— преподаватель поорганической химии. Что яуспел заметить: Сухрова вклассе небыло, Лужин сидел мрачноватый, отведя взгляд, нобольшинство одноклассников поглядывали наменя иАйлин слюбопытством. Похимии сегодня мыготовились кпредстоящей полугодовой контрольной, ипоскольку ярешил окончить школу второго круга схорошими оценками, пришлось все внимание уделить разъяснениям Мавецкой.
Когда прозвучал звонок наперемену, ясказал Айлин, что хочу переговорить сКовалевской ипопросил неходить замной. Мое предложение выйти покурить княгиня приняла споказной неохотой, новсе-таки смиловалась, вышла кцентральному входу под портик.
—Что тебе надобно, господин Елецкий?— она редко курила тем более встоль людном месте, новэтот раз достала изпачки длинную сигарету, похожую насоломинку для коктейля.
—Ачего тытакая сегодня сердитая? Вчера комне была много милее,— ящелкнул зажигалкой, давая прикурить впервую очередь даме.
—Авот так. Мое настроение— мое дело. Выкладывай, что отменя хочешь,— огонек наконце еесигареты вспыхнул ярче, она затянулась.
—Хочу тебя попросить, чтобы тынераспространялась насчет… Насчет того, что Айлин вчера сказала. Она ляпнула, неподумавши. Пожалуйста, ненадо обэтом никому,— ятоже прикурил.
—Как интересно. Хорошо, держу язык зазубами, атыскажи, было увас вчера то, очем она так мечтала?— она подняла комне взгляд, небесный инасмешливый.
—Оль, невмоих правилах говорить отом, что уменя было сдевушкой. Без обид. Вот если быутебя сомной такое было, ияскем-то обэтом начал болтать, тебе бынепонравилось, правда?— ястал так, чтобы заслонить княгиню отвышедших под портик преподавателей.
—Утебя сомной⁈— она рассмеялась.— Какой тынаглый исамоуверенный! Елецкий, атыхотел бы, да? Признай, очень хотел бы?— она прищурилась.
—Да,— вполне искренне сказал я, опустив взгляд отееярких губ кглубокому декольте.
—Ичто жетытак туда смотришь? Нупомечтай, помечтай, Сашенька. Тысейчас такой забавный,— она выпустила струйку дыма вмою сторону.
—Тытоже очень забавная. Мне даже иной раз кажется, что тыочень взрослая. Тогда скажи, атысомной хотела бы?— теперь яприщурился, носмех сдержал.— Нутак, говори, честно как я.
—Вот тыдурак!— она отвернулась изасмеялась, прикрыв ладонью рот.
—Как японимаю, это означает «да, только сказать стеснюсь, яжекнягиня!»,— услышав возглас Лужина, яповернул голову иувидел Сухрова, заходящего вворота натерриторию школы.
—Все, подурачились ихватит. Про Айлин никому нескажу,— быстро перевела разговор надругую тему Ковалевская. Она тоже увидела графа Сухрова исообщила:— Ой, твой враг идет. Ихромает как, бедненький,— потом добавила:— Жестокий ты, Саша. Икпарням, икдевушкам.
Вот последнее кчему она сказала? Янеответил, вынужденно повернулся, потому что Еграм шел комне. Рядом сним семенил Лужин, позади Адамов иПодамский, идаже баронесса Грушина— ихнеизменная подруга. Заними подтянулись учащиеся других классов, обступая полукругом.
