Итак, счего начать? Самое драматичное— послания отграфини Елецкой— ярешил пока отодвинуть. Ведь понятно какая истерика там будет. Начал сАйлин:
«Саш, яуже скучаю. Мынедавно расстались после школы, амне тебя нехватает»
«Поговори сомной хоть немного. Знаю, тыуваших Евстафьевых итам возле тебя Талия. Нет, янеревную, номне грустно. Будет время, скажи мне хоть что-то»
«Тымолчишь. Как жаль. Утебя жетеперь есть эйхос, нопочему тымолчишь?»
Имне тоже жаль… Все-таки ямерзавец. Есть маленькое оправдание: янепривык эйхосу ипросто недумаю осообщениях нанем, нежду их. Ноянедолжен так поступать сней.
Поднеся эйхос корту инажав пластину, ясказал: «Айрин, пожалуйста прости. Сначала япросто неслышал сигнала осообщениях— играла очень громкая музыка. Асейчас яневсети. ЯневМоскве. Потом все объясню. Пожалуйста, небеспокойся».
Разумеется, сообщение она получит лишь тогда, когда яокажусь взоне действия ближайшего распределителя информационных потоков.
Следующее отграфа Голицына. Сообщение оказалось довольно длинным. Оннесколько недоумевал, почему яотказался отпоисков содержания римского пророчества, потом говорил оновых разработках поулучшению тяговой отдачи виман иеще много интересного, ноневажного вданный момент. Отвечать ему ясейчас нестал.
Следующим язапустил послания откнягини:
«Елецкий, напоминаю, что унас завтра встреча. Мне непонятно, почему тыдаже непытаешься узнать восколько мывстречаемся игде? Ладно, раз так, беру инициативу всвои руки— пусть тебе будет стыдно. В16часов ровно уцентрального входа вТретью Имперскую. Если бытыпобеспокоился, ябызаехала затобой, атак— добирайся сам, графы Елецкий».
«Тычто вообще неследишь заэйхосом! Смотри неопоздай завтра! Яникогда никого нежду. Ивозьми ссобой побольше денег— яненошу дешевые платья».
Ивот теперь придется послушать кое-что нервное. Прежде чем запустить сообщения отмамы, ярешил еще раз проверить наличие сигнала Всеимперской Информационной сети.
Глава 18
«ласточка» нагоризонте
Для верности яперезагрузил терминал. Вмутновато-стеклянной глубине экрана появилась заставка: высокая, сверкающая бронзой исталью башня снесколькими уровнями посадочных площадок инадпись «Пермские Летающие Машины». Ниже всплыло приветствие, адресованное Ивану Сергеевичу Веселову, место которого ясейчас нагло занимал. Аеще ниже правом углу значилось: «Встолице Российской империи 23часов 12минут. Сегодня суббота, 21апреля, 4347года отП.Е.». Вот только уже наступило воскресенье, инамоих часах стрелки указывали надва часа ночи. Терминал коммуникатора показывал последнюю сохранившуюся вкристалле информацию. Влевом углу шкала уровня сети лежала нанулевой отметке.
Итеперь мама— явключил еесообщения:
«Саша! Как вымогли! Выулетели без разрешения навимане Игоря Сергеевича! Вывообще несчитаетесь сосвоими родителями⁈ Немедленно возвращайтесь! Немедленно! Тыдаже непредставляешь, что теперь будет!»
Мне показалось, что графиня, говоря это, топает ножкой. Ну, да, мыбез разрешения, мытак делать немогли, носделали. Ах, какие жемынехорошие! Ичто теперь будет? Конец света? Нет, этого я, конечно, непредставляю. Нознаю, что отвечать перед Веселовым буду якак взрослый. Даже как Астерий. Иотвечу сдостоинством графа Елецкого, извинившись изаверив ввыплате компенсации. Отпустив кнопку, япозволил второму сообщению нарушить тишину. Вэтот раз голос Елены Викторовны звучал еще громче, снотками невозмущения, аистерики:
«Это конечно жевсе тызатеял! Талия— хорошая девочка! Она немогла дотакого додуматься! Евклид Иванович очень рассержен! Тыпонимаешь, что из-за тебя оннакажет свою дочь! Как тымог! Талия— маленькая, доверчивая девочка, аты!.. Она тебе как сестра!.. Тыочень плохо поступаешь сней ивсеми нами!»
«Как сестра? Она теперь мне больше, чем сестра»,— мысленно сказал я, прервав наминуту истерику изэйхоса, идобавил: «Я, конечно, это… тоже немог, носделал. Увы, такова жизнь. Она невсегда течет туда, куда тыожидаешь». Затем отпустил кнопку, позволив графине возмущаться дальше:
«Все! Евклид Иванович вылетает наваши поиски! Мне жаль только, что теперь Талию накажут! Барон очень сердит! Теперь ничего хорошего неждите!».
«Дамыинеждем»,— мысленно ответил я: «Ябыподсказал Евклиду Ивановичу, где нас искать, если бытолько мог». Вот только ябыпредпочел, чтобы оннашел нас без моей мамы: вышло быкуда меньше громких ибессмысленных сотрясений воздуха. Поправде, барон Евстафьев вполне рассудительный человек, который вряд либудет устраивать скандал там, где его можно избежать. Аего строгость кдочери продиктована лишь склонность Талии приводить вдействие «гениальные планы», которые его нираз неприятно удивляли.
Отвечать намамины возмущения янестал, авот Евстафьеву следовало бынаправить сообщение, известить, что сдочерью его все хорошо. Нуили почти все… Получил быонего нераньше, чем мыдобрались дозоны покрытия сети. Сейчас вставал самый главный вопрос: куда нас занесло? Насколько далеко отМосквы игде здесь ближайший населенный пункт. Жаль, что на«Стриже» неимелось навигатора. Эта модель предназначалась восновном для полета вчерте города или между городами вдоль линий Всеимперской сети. Вселяло надежду лишь понимание, что мылетели над лесом нетак долго, истолица достаточно плотно окружена деревнями инебольшими городами. Помоим прикидкам нас унесло недальше, чем заЩелково. Этак куда-то врайон Медвежьих озер. Да, леса здесь обширные, нодовечера должны выбраться.
Сэтими мыслями яуснул прямо впилотском кресле. Хотя следовало подняться наверх: там имелся второй диван ибыло заметно теплее— здесь неприятно дуло вдыру, зиявшую наместе иллюминатора бокового обзора.
Сон вышел рваный: тояпросыпался, устраиваясь поудобнее, тоснилась мне Артемида, отчего-то превращавшаяся вкнягиню Ковалевскую, полную капризов инадменности. Яснова проваливался всон, ежился отутреннего холода, снова просыпался намиг, приоткрыв глаза ипоглядывая наконсоль управления, индикаторы которой почти несветились. Видимо, выгорело все топливо, иэлектрическая цепь высасывала последние силы изнемощной батареи. Окончательно япроснулся, когда понял, что утро вполне состоялось: через лобовое стекло, отмеченное тремя белесыми следами пуль, виделось, как солнце золотит верхушки елей. Ниже позеленым перьям папоротников полз редкий туман.
Покинув кресло, янемного размял затекшие ноги ивышел втамбур. Перекошенная дверь поддалась струдом. Была мысль пойти пособирать еще немного валежника, чтобы запустить паровую машину. Однако, зачем теперь это? Теперь нам нужно просто выбираться отсюда итопать назапад сотклонением кюгу этак градусов под 20— Москва где-то там. Компаса унас нет, номаг яили нет? Ужнаправление ясмогу определить без всяких приборов, хотя быпоментальному фону огромного города, который чувствуется надобрую сотню километров. Иесли поблизости окажется какая-то деревня или поселок, тояихтак жеопределю этак километров запять.
Мывышли, когда намоих часах набежало семь тридцать утра. Вышли быраньше, если бынекапризы госпожи Евстафьевой. Ей, видите ли, захотелось кофе. Наверное, с«сестренкой» яоказался груб, новкофе ейотказал, хотя на«Стриже» имелся запас питьевой воды, две пачки молотого колумбийского, иплита, которую легко включить, если снова запустить паровой котел. Только этот каприз унас отнял бычаса полтора: ведь сначала нужно насобирать валежник для топки идать котлу набрать рабочее давление. Вобщем, недодворянских капризов— ябаронессе отказал. Она надулась так, что щечки стали еще пышнее игубки свернулись бантиком. Отчего тут жевспомнилось, что она делала ими незадолго перед сном. Нонадулась ненадолго, уже минут через пять снова стала любезной имилой, терлась обменя, незабывая пускать вход тяжкое очарование своих грудей. Мыпозавтракали галетами исыром, запили какой-то кавказской минералкой ипошли через лес. Да, кстати, поскольку рюкзака унас неимелось, пришлось всумочку баронессы положить все самое необходимое вдорогу: бутылку воды, нож, веревку, немного еды ивсякое помелочи. Оказывается, даже дамская сумка может приносить пользу, если еенаполняет мужчина. Вот правда она чуть разорвалась сверху отнепривычного объема полезных вещей.
