Всю дорогу доберега озерка, появившегося навтором часе ходьбы, Талия щебетала точно птичка. Говорила отом, как хорошо сомной, иона якобы согласилась жить сграфом Елецким всю оставшуюся жизнь визбушке влесной глуши, воображала сколько унас родиться детей. Потом она отчего-то решила, что влесу плохо, потому что рядом нет «Ржавого Парижа» итут жезаключила, что в«Ржавку» она больше неногой. Яперестал слушать ее, лишь иногда кивал иотвечал односложно, втовремя меня начали захватывать мысли опредстоящих объяснениях сееотцом ивиконтом Веселовым, которому мынанесли серьезный ущерб. Этот ущерб случился большей частью помоей вине: все-таки следовало оборвать связь кристалла гирвиса совторым потоком, как только мыоторвались отпреследователей. Азатем…
Затем яподумал ографе Голицыне, напомощь которого возлагал основные надежды, имне наумпришла очень интересная мысль. Идея такая, что… Вобщем она вполне способна поправить мое материальное положение. Адля меня сейчас этот вопрос стал первоочередным иострым, всвете предстоящих объяснений сВеселовым.
—Так, Талия, помолчи немного,— попросил я, устроился наповаленном стволе старого дуба изакурил.
Скурив сигарету, яобдумал почти все, заисключением некоторых организационных вопросов и, включив эйхос, наговорил графу Голицыну следующее сообщение:
«Доброго дня, Жорж Павлович! Очень надеюсь, что это сообщение настигнет вас днем, аневечером. Аеще лучше, если этим утром. Ясейчас нахожусь где-то влесах насеверо-востоке отМосквы. Вимана наша поломалась, мывне сети инет возможности определить местоположение. Мыэто я, как выдогадались, граф Елецкий, ибаронесса Талия Евклидовна Евстафьева. Она также стала жертвой моего научного эксперимента. Подробности обэтом позже, при личной встрече. Очень прошу вас при первой жевозможности отправиться нанаши поиски посетевой метке моего эйхоса. Уменя квам срочное иочень важное дело. Замечу, дело взаимовыгодное ивыточно небудете разочарованы. Явэтом уверен настолько, что посмел вас отвлечь своим обращением вваш выходной день. Пожалуйста, ответьте при первой жевозможности!».
—Астерий, акакой эксперимент? А? Мыправда стали жертвами?— посыпались вопросы госпожи Евстафьевой.— Ивообще, дай сигарету. Сам тут куришь, имей совесть!
При обращении «Астерий» меня точно иглой кольнула. Вот жечертовка!
—Дорогая, давай познакомимся еще раз: я— граф Алесандр Петрович Елецкий. Сэтим разобрались, да?— открыв коробочку «Никольских», япозволил ейугоститься.
—Да, ноиногда ты— Астерий. Сам говорил. Вот яирешила, что сейчас тосамое «иногда»,— она поднесла фильтр ксвоим милым сочным губкам, прикурив отмоей зажигалки, приблизила свое лицо кмоему идоверительно сообщила:— Мне очень нравится имя «Астерий»,— ипоцеловала меня вгубы.
Поцеловала коротко, нотак, что визвестной области моих брюк тут жевырос твердый холмик.
—Хочешь меня, да?— Талия безошибочно почувствовала мое состояние.— Нутак небудь таким стеснительным— возьми!
Ясмял баронессу вохапку, сжимая еетяжелые груди иснова наслаждаясь поцелуем. Сунул ейруку между ножек, помяв там еечувственное тельце исказал:
—Нет сестренка, мыидем дальше!
—Аид тебя дери! Тысумасшедший⁈— она возмущенно смотрела наменя влажными зелеными глазами инервно курила.— Нупочему тыснова издеваешься надо мной!
Дальше мышли молча. Вееобидах есть неоспоримый плюс— хоть неболтает постоянно, ивтишине есть возможность обдумать многие важные вопросы.
Примерно натретий час ходьбы яочередной раз остановился, закрыл глаза, стараясь почувствовать ментальное поле. Оно обычно тем шире, чем больше людей его создают. Поле одного человека можно прочувствовать засотню другую метров, оно обычно четкое, соответствующее эмоциональному состоянию этого человека иего мыслям. Группа этак вдесять-пятнадцать человек обычно чувствуется закилометр-два. Города создают ментальное поле надесятки идаже сотни километров. Поле нашей планеты простирается далеко вкосмос.
Пока никаких признаков ментального поля янечувствовал, иуже открывая глаза доменя донесся отдаленный всплеск. Такое бывает, если кто-то выразил сильную эмоцию.
—Нам туда,— определил я, указывая вобход зарослей брусники, ипоймав баронессу заруку, привлек ксебе:— Нучто, успокоилась?
—Да,— она положила голову мне нагрудь.— Яженевиновата, что мне тебя хочется. Разве это плохо?— она подняла глаза комне.
—Нет, это вовсе неплохо. Даже очень хорошо. Нодотех пор, пока тыможешь контролировать свои желания, анепостоянно потакать им. Скоро мывыберемся,— яобнял ее.— Здесь где-то недалеко деревня или поселок. Сразу как мой эйхос появится всети, твой отец и, наверное, Веселов, узнают направление, вкотором нас искать. Думаю, через час другой, прилетят. Давай так договоримся, тымолчи, говорить буду я.Виману мыугнали потому, что яхотел просто показать, как управлять ей, апотом пришла вголову дурацкая идея с«Ржавым Парижем». Там твой парень Лис, драка… Вобщем, все это буду говорить я.Ты, если что-то будут спрашивать, говори примерно так, как оно было. Разумеется, без упоминаний, что мыделали втех апартаментах. Ато, что Лис хотел, чтобы тыменя привела навстречу сним сказать стоит— все равно это всплывет.
—Только ненадо говорить папе, что Лис— был моим парнем,— поправила меня Талия.— Папа запретил мне сним встречаться.
—Хорошо, скажешь, что оннастырный, тебя преследовал. Именя сним тырешила познакомить только для того, чтобы тот отстал,— быстро переиграл яначальную версию.
Мыобсудили сней еще некоторые подробности предстоящих объяснений сродителями ихозяином «Стрижа» инаправились вдоль зарослей брусники.
Вскоре мой эйхос издал писк— онпоймал сеть. Аминут через пятнадцать свалилось сообщение отГолицына:
«Скоро вылетаю. Уточни место, где вынаходитесь».
Пока мне было уточнять нечего: заросли брусники иеловый лес— неважные признаки для ориентира. Авот когда мыпрошли еще километра два ивпереди показался обширный луг, ферма, несколько деревенских домиков ивышка, яописал это место. Дойдя додороги, добавил:
«Вольная»,— согласно надписи натабличке, блестевшей уразвилки дороги.
Встороне, вдоль кромки леса виднелся приближавшийся кферме эрмимобиль— большой грузовоз, похожий набронзового жука. Периодически, онвыпускал клубы белого пара. Модель старая, нераньше середины прошлого века, ноязалюбовался. Было вэтих машинах, нечто привлекательное, наверное, ихэтакая монументальная основательность. Вгорода такие раритеты встретишь нечасто, авот здесь, пожалуйста— прижился.
—Сейчас сообщу твоему отцу, где мы. Пусть вылетает, чтобы нас отругать,— сказал ябаронессе, отстегивая отпояса эйхос.— Кстати, онтебя попопе нешлепает?
—Дурак ты!— фыркнула Талия, нонагубах проступила улыбка.
—Аябыотшлепал,— ямедлил, прежде чем нажать кнопку: хотелось, чтобы Евстафьев, атем более Веселов прибыли снекоторой задержкой, иуменя было время переговорить сЖоржем Павловичем.
