Василиса отрывается от компьютера и бросает взгляд на необычную посетительницу. Та в свою очередь тоже смотрит ей прямо в глаза…
Какая милая приятная женщина, какой у нее выразительный взгляд… Так хочется что-нибудь сделать для нее. И какая образцовая клиентка: даже не подумала спорить насчет цены, хотя, по глазам видно: понимает, что с нее берут как минимум в полтора раза дороже. Все, решено, откладываю все остальные дела и занимаюсь только бомбоубежищем на Заозерной улице.
…Через несколько дней строение 21 на Заозерной улице обрело нового хозяина, а, точнее, хозяйку: Элеонору с труднопроизносимой немецкой фамилией. Согласно документам, которые оказались у нее в образцовом порядке, помещение было приобретено частной фирмой под склад готовой продукции. А еще неделю спустя необычная сделка полностью исчезла из памяти сотрудников агентства, тем более что все записи, тщательным образом сделанные в соответствующих документах, тоже как будто испарились. А, может, они, все-таки, и не делались? А, может, никакой объект на Заозерной улице через агентство и не проходил?… Заозерная улица? нет, не помню, не было такого.
* * *
Я стою посреди своего нового жилища. Не могу поверить, я сделала все сама! Я смогла все это сделать!
Как странно, никогда и нигде я не была хозяйкой. Когда жила у тетки, та никогда не упускала случая напомнить, кто здесь хозяйка, потом… потом мне такие мысли и в голову не приходили, мне и без того было о чем подумать.
Обозреваю свои владения. Громадная комната без окон, в глубине пара дверей, заложенных кирпичом, тут же самодельный стеллаж, на котором громоздятся какие-то разобранные и полуразобранные электроприборы. В углу куча мусора, из которой торчат обрывки проводов, кинескоп от телевизора и почему-то детские санки. А пыли-то, в склепе и то было чище! Здесь, напротив входа, судя по всему и обитал прежний хозяин: узенькая тахта, покрытая вытертым солдатским одеялом, письменный стол, на котором примостился старенький черно-белый телевизор. На столе лежат вперемежку радиодетали, чашка с засохшими остатками чая, зеленая стеклянная салатница, полная папиросных окурков. В углу на табуретке электроплитка и кухонный столик. Входная дверь изнутри представляет собой грандиозное зрелище: обитая мощным листом железа, с кодовым замком, двумя замками типа "цербер" и железным засовом, который смог бы удержать даже разъяренного слона. Мало того: перед дверью стоят чуть отодвинутые в сторону несколько мешков с песком. Прежний хозяин убежища всерьез собирался обороняться от неведомых монстров, обитающих только в его сознании…
Какая разница, что было здесь раньше, теперь это мой дом. Вполне подходящее жилище для одинокого вампира – абсолютная защита от света, никто не войдет, вот только этот беспорядок что-то мне действует на нервы. Ничего, делать уборку я еще не разучилась. Открываю дверь, легко поднимаю мешок с песком и несу его подальше. За ним следует еще один, и еще, потом железный корпус от какого-то непонятного агрегата, неработающий холодильник, который я поднимаю над головой и с расстояния в десяток шагов довольно метко кидаю в мусорный контейнер. Ловлю на себе чей-то изумленный взгляд. Бродяга, сидящий на корточках возле задней стенки ларька, прикладывается к бутылке и восхищенно бормочет: "есть женщины в русских селеньях". А я еще и не такое могу!
Остаток ночи проходит за хозяйственными заботами. Утро застает меня спящей посреди уютного подземного жилища. Я в безопасности. Я дома. На следующую ночь отправлюсь в город и не завидую я тем, кто попробует меня остановить!
Опять настоящее время
В помещении офиса – небольшой комнате рядом со складом, был устроен целый банкет. На столе посреди заморских деликатесов красовался громадный торт с ягодами и сбитыми сливками, а за столом устроились мы с Сергеем, Валера с женой и Толик со своей девушкой Ирой, будущим журналистом. Причина для такого праздника была очевидна – все неприятности позади и можно спокойно жить дальше. Разумеется, первый тост был за дальнейшее процветание фирмы "Для дома для семьи", после чего Валера хлопнул себя по лбу и спросил:
– А как же мы будет создавать видимость, что фирма под покровительством клана Корлеоне?
– Пока ты во Всеволожск за своими ездил, мы с Серегой кое-что провернули: заказали в дизайн-студии пять плакатов поярче с изображением острова Сицилия, ну, вроде как реклама путешествий и повесили в каждом магазине на видном месте. Еще ассортимент соответствующий завезли – пицца, макароны, томатная паста…
– Ты лучше расскажи, умник, что ты за наклейки на двери налепил и никому не сказал!
– Ну и что особенного, бременские музыканты и надпись снизу: "Наша крыша – небо голубое", юмора там, что ли, никто не понимает?
– А продавщица потом жаловалась, что к ней подходят по десять раз на день и спрашивают, что за новая группировка "Небо" и почему она… такого цвета.
Все покатились со смеху. Застолье шло своим чередом, когда Сергей, подлив мне вина "Медвежья кровь", (если бы не знала, что он искренне хотел мне сделать приятное – обиделась бы) встал и произнес:
– Я предлагаю выпить за Элеонору – нашу спасительницу и самого очаровательного на свете вампира!
Я протянула рюмку, чтобы чокнуться со всеми, как вдруг почти услышала те слова, которые висели у Сергея на кончике языка: "Элеонора, и, вообще, я давно хотел тебе сказать…" Нет, он не должен этого говорить, такое просто невозможно! Как бы ему помешать? Сергей уже открыл рот, но, не успел он ничего сказать, как зазвонил телефон. Сергей даже покраснел от досады, а я стала усердно копаться в салате из кальмаров, чтобы не выдать своих истинных чувств.
Сергей что-то односложно ответил, потом повесил трубку и повернулся к нам с совершенно обалдевшим выражением лица:
– Вы только не падайте, к нам сейчас извиняться придут.
И, действительно, через несколько минут в дверь позвонили, вошли двое мужчин и вручили огромную бутыль красного итальянского вина и личное письмо Сицилийца, который на трех с половиной страницах извинялся за беспокойство и заверял в личной преданности нашему общему крестному отцу.
Часть вторая
Настоящее время неделю спустя
Шло время. Фирма работала как часы, а Сергей, хотя ему больше ничего не угрожало, продолжал днями и ночами просиживать в моем подземном жилище. Причины для этого он находил с большой изобретательностью: то починить тостер, то поработать с радиостанцией прослушивания, проследить, не замышляет ли Сицилиец каких-нибудь новых пакостей. А чего он может замышлять, если, к нему в какое время суток ни подключись – слышишь только повторяемые по много раз итальянские учебные тексты и стихи.
Признаться, я уже привыкла к тому, что Сергей все время рядом и мне это даже начало нравиться. Наставник рассказывал, что раньше у каждого классического вампира был приближенный человек, который охранял его сон, помогал, когда это требовалось. Наверно какой-то смысл в этом есть, хотя, насколько я понимаю, Сергею совершенно безразлично, кто я.
