—А кто будет командовать?— Спросил он.
—Те, что одеты,— ответил я.— Мы дадим им возможность сделать карьеру и вам в том числе. Получите генерала и земельный надел. Если мы разобьём врага. А мы его разобьем!— Я говорил очень уверенно.
—У вас есть такие права?— тихо спросил он, с возрастающим интересом.
—Есть,— ответил я.— у меня карт-бланш от короля. Времена сложные, полковник, и требуют сложных решений. Тут не до политесов.
Полковник кивнул.
—Это я заметил. Вы здорово изменились после возвращения из столицы. Все так серьезно?
—Более чем. Нам надо выходить к границе, но я все расскажу на совещании…
Ко мне подошел комендант.
—Какие будут приказания?— втянув живот, спросил он.
—Полковник, видите этих раздетых господ?— показал я на полусотню полуголых людей. Всех построить и арестовать. Переодеть в обмундирование рядового состава. Выдать им броню, щиты и мечи. Подержать под охраной до моего распоряжения. Полковник оглянулся, кивнул.
—Исполню, мессир, только надо дать указание начальнику хозчасти…
—Мне некогда всем раздавать указания. Скажешь, я приказал. Не даст, заберёшь силой. Ступай.
—Слушаюсь, мессир.
Он повернулся к кучке бывших офицеров и стал командовать. Офицеров окружили солдаты и тычками копий погнали ропщущую и проклинающую мессира Кронвальда толпу к загонам с лошадьми. Лагерь был большой, на три тысячи личного состава. Со складами и имуществом. Обустраивался добротно. Мессир не генерал и не стремился воровать. поэтому в корпусе всего было в достатке. Конечно, я здорово подставлял мессира Кронвальда, но надеялся, что смогу утрясти возникшие для него сложности, победами, которые припишут ему.
С остальными офицерами я прошел в штаб.
Господа я не всех вас помню. Так что прошу простить меня. Полковник Аглосси есть тут старшие офицеры?
—Нет,— вздохнул он. Один я.
—Понятно. вам нужны заместители. Назначьте своим правом достойных двух офицеров. Затем батальонных командиров и их заместителей и подготовьте мне приказ на подпись. Сотнями будут командовать сержанты, они справятся. Полусотнями капралы. Теперь о деле, по которому я столь срочно прибыл в ставку.— Увидел удивленные взгляды и понял, что слово ставка им не знакома.— Здесь моя ставка, как главнокомандующего,— пояснил я.— Прошу посмотреть на карту,— указал я на стол. Тут показаны расположения войск империи. И вот по этим дорогам ополчение лордов и наёмные отряды двинулись к границе королевства. Их задача пересечь реку и выйти в тыл корпуса. Перекрыть нам пути снабжения и вносить хаос в тылах. Грабить селения и громить обозы. Не дать подкреплениям выдвинуться нам на помощь. Уже завтра к ночи они выйдут к границе. Наша задача выдвинуться к реке и занять оборону на нашем берегу. Не дать ополчению переправится через речку. Держаться до подхода наших подкреплений или когда основные силы имперцев подойдут к реке. Тогда будем медленно отступать…
В помещении штаба, гремя железом и шпорами вошел одетый в броню рыцарь.
Шлем он держал в левой руке на сгибе.
—Вы кто?— Сразу спросил я.
—Я командир местного ополчения маркграф тан Хромель, мессир.
—Очень хорошо тан Хромель, Какие у вас силы?
—Полторы тысячи дворянского ополчения, мессир триста всадников. остальные лучники и пехота.
—Тан Хромель в ваше распоряжение поступят все отряды лордов, которые прибудут сюда. Надеюсь, вы оправдаете возложенное на вас его величеством доверие.
Тан от удовольствия покраснел и поклонился кивком головы.
—Не пощажу самой жизни, мессир.
—Отлично сказано, тан Хромель. Вы пример служения для наших молодых офицеров. Для вас будет отдельная задача. Ваши всадники будут разъездами вдоль пограничной реки. Мы выдвигаемся к границе встречать врага. Он будет пытаться искать места переправ, и вы должны будете нам сообщать о всех их попытках. Все трофеи, захваченные вашими отрядами ваши. Вопросы есть?
—Нет мессир.
—Тогда прошу вас выдвигайтесь к реке. Припасами мы вас обеспечим.
—Вот за это спасибо, мессир.— Довольный маркграф откланялся и вышел из штаба. Но вместо него вбежал интендант с побитым лицом. Под глазом нашего начхоза синел, наливаясь фиолетовым светом огромный синяк.
—Мессир,— заорал он с порога,— ограбили…
—Кто нас грабит?— спросил я с интересом разглядывая интенданта.
—Комендант, мессир нас ограбил. забрал солдатскую амуницию, без приказа. Силой!
—Это я приказал одеть штрафную роту. Напишите требование на выдачу, всего что забрали, я подпишу… Но, если при сверке там окажется, что вы дописали лишнее, заплатите в три раза больше в казну. Ступайте и не мешайте. У вас полно работы, не отвлекаетесь и не отвлекайте нас.
Грозить интендантам смертной казнью за воровство и приписки пустое дело. Они больше бояться потерять деньги, чем жизнь. Поэтому наш интендант приписывать ничего не будет, побоится.
—И так, господа,— обратился я к присутствующим, после ухода начхоза,— задача у нас простая. Наш берег высокий мест переправ немного и все их надо перекрыть. Ваш полк перекрывает вот этот участок,— показал рукой обозначенную на карте переправу и контролирует фланги до этих границ слева — мельница, справа — роща. Все понятно?
—Вполне — ответил начальник штаба. Но, мессир, откуда у вас сведения, что противник перешел в наступление?
—Мне эту информацию, господа, передал скорпион его величества вместе с картой. Кто, говорить не буду это тайна.
—Мессир надо послать гонцов в соседние полки…
—Не надо!— отрезал я.— Я сам им сообщу. Иначе они прибудут к реке после нашего поражения, в качестве пленных. Вы господин полковник назначаетесь командиром этого полка, раз прежний командир пошел в рядовые. На вас лежит вся ответственность по обороне.— Я оглядел присевающих офицеров, а те ждали моих новых приказов.— Все, господа, офицеры. Нечего сидеть в штабе и отращивать зады. За работу, господа. За работу!— я замахал руками поднимая офицеров и первым вышел из штабного барака. Оглядел построенные батальоны и хмыкнул:
—Хм. Ну для местного воинства вполне сносно. Хотя…— я не стал продолжать, подошел к коню сел и телепортировался в следующий лагерь.
За четыре часа я поднял по тревоге весь корпус. Разжаловал в рядовые сотню офицеров. Подавил бунт в третьем лагере, где командиром оказался очень борзый полковник и послал меня лесом с моими командами. У него, видите ли, отец начальник штаба столичного гарнизона. За что был мной повешен на воротах полевого лагеря.
Тут я подстраховался. Суд производили офицеры полка, а я выступал как обвинитель. Всем я донес одну важную мысль. Кто проявит в военное время преступное милосердие к изменникам короны будет приравнен к предателям. Никто не хотел разделить участь зазнавшегося полковника. Тот еще успел пред кончиной поднять комендантскую роту и пытался меня арестовать. Комендант стал рядовым, а лейтенант что не послушал его команды, комендантом.
