Меня пропустили внутрь пятачка, и ко мне подошел эльфар в красивом хорошо скроенном камзоле из зеленого бархата.
– Господин граф, – обратился он ко мне. – Вы подтверждаете свои слова быть защитником магов Вангора, которых вызвали на дуэль?
– Подтверждаю, лер. Я готов. Кто первый?
– Я сейчас объявлю, господин граф. У меня только еще один вопрос, кто будет защищать студентов, когда вас убьют?
Я улыбнулся.
– Они сами себя будут защищать, лер. У меня тоже есть вопрос к вам. Будут ли семьи убитых эльфаров мне мстить?
– Я не готов ответить на этот вопрос, граф… – Эльфар скорчил неприятную рожу.
– Тогда просветите меня по этому вопросу. Может ли семья убитого эльфара на дуэли мстить тому, кто оказался победителем?
– Для лесных эльфаров это неприемлемо, но не распространяется на другие народы.
– Я вас понял, лер, – совершенно невозмутимо ответил я. – В таком случае объявите всем главам семей тех эльфаров, что участвуют в поединках, что если они во всеуслышание не откажутся от мести, то я буду убивать всех мужчин этой семьи. Так сказать, чтобы предотвратить с их стороны месть.
– Вы это серьезно?
– Вполне, лер. Я вызову всех их на поединок и убью…
Лер посмотрел на меня долгим взглядом и, ничего не говоря, ушел. Что уж он говорил эльфарам, я не знал, но видел, какие взгляды они бросали на меня.
Лер оказался судьей и распорядителем дуэли. У них даже должность такая была в совете глав родов города. Он ничего мне не сказал, а начал объявлять:
– Лер Пиркас по из дома Тенистой аллеи против графа Тох Рангора. – Он сократил мое имя, но я не был против.
– Прошу господ в центр. Вы не хотите примириться? – спросил он нас. Эльфар бросил, как плюнул, свое презрительное:
– Нет.
Я ответил, что не против того, чтобы примириться. Но эльфар уже сказал свое слово, и по толпе пробежал гул неодобрения моим словам, и послышались оскорбительные выкрики:
– Струсил! Он струсил!.. Хуман испугался!..
Но я не обращал на эти выкрики внимания. Я сказал, что хочу мира, а не войны, это будет известно в Вангоре и никто меня не обвинит в преднамеренных убийствах.
– Сожалею, господин граф, но примирение невозможно, – объявил распорядитель и произнес: – Приготовиться к бою. Бой на дуэльных мечах. Получите их у моего помощника.
Я подошел и взял из длинного футляра меч, красивый, тонкий, как рапира, и отошел в центр обозначенного для дуэли круга. Туда же подошел мой противник и встал в стойку. Согнул ноги и выставил меч перед собой. Я стойку принимать не стал, а стоял с опущенным острием вниз клинком.
Распорядитель бросил платок, и, когда он коснулся камней площади, эльфар стремительно бросился на меня. Его меч молнией устремился к моей груди. Выпад был хорош и если бы не мои рефлексы, то обязательно достиг бы цели. Но я лишь повернулся совсем чуть-чуть, пропуская его меч мимо. Кистью немного подправил движение его меча и воткнул свой меч ему прямо в радостно открытый от предвкушения победы рот. Острие вышло из затылка, и я резким рывком выдернул меч. Эльфар умер мгновенно и, наверное, так и не понял, что проиграл. От моего рывка он упал лицом вниз, и из его головы стала вытекать кровь. Площадь притихла. Все с немым изумлением смотрели на тело поверженного, и до эльфаров с трудом доходила истина. Их боец убит.
Я же громко произнес:
– Отказывается ли семья убитого от мести? Ели нет, то я вызываю всех мужчин этой семьи на поединок чести…
Ответом мне было молчание. Они еще не осознали всего случившегося, а я уже вызывал следующего на поединок.
– Лер распорядитель, зовите следующего бойца.
После небольшой заминки вышел поджарый и невысокий эльфар, но казалось, он был свит из жил. Он окинул меня оценивающим взглядом и поднял выроненный меч. А тело унесли слуги дома убитого эльфара.
Распорядитель уже не таким хорошо поставленным голосом, как первый раз, назвал следующего кандидата на смерть. Я сбил маленько с него спесь.
– Лер Крамо по из дома Тенистой аллеи против графа Тох Рангора. Господа, вы не хотите примириться? – задал он ритуальную фразу.
Я же подумал, еще один эльфар из этого дома, уже хорошо. Меньше придется убивать.
Поджарый еще раз окинул меня оценивающим взглядом и процедил:
– Нет.
Я же ответил, что готов примириться. И это было отвергнуто распорядителем.
– Сожалею, господин граф, но примирение невозможно.
Он отошел, оставив нас одних, и бросил платок. Я, как и в прошлый раз, стоял расслабленный, и меч мой острием смотрел в камни площади. Эльфар, помня, как попался его родственник, не торопился нападать, он пошел вокруг меня, я не поворачивался за ним, и он попался. Думая, что я пижоню, сделал длинный выпад сбоку в шею, но я вновь слегка отклонился, пропустил клинок и сбоку. И снизу нанес удар под подбородок одновременно с ним. Он не мог ни отклониться, ни отбить удар. Острие моего меча прошло в голову и вылезло из темечка. Он стоял удерживаемый моим клинком. Я подержал его и резко вырвал из раны меч. Эльфар упал как подкошенный. Его ноги не держали мертвое тело. Этот тоже умер, не осознав, что произошло. С моего клинка стекала кровь, и я ее не вытирал. Это был психологический прием. Все присутствующие в полном молчании переводили взгляд с лежащего без движения тела на окровавленный меч. Я стал в ту же позу и молчал.
А что тут скажешь, у эльфаров случился разрыв шаблонов. Из властителей вселенной они превратились в жалких ушастых ничтожеств. И это было видно по страху в их немного раскосых глазах. А еще по толпе прошло шевеление ушами.
Когда унесли тело, распорядитель с большим трудом назвал следующего участника дуэли.
– Лер Вирнар нур из дома Звенящего ручья против графа Тох Рангора. Господа, вы не хотите примириться?
Эльфар немного замялся, но ответил отказом.
– Нет, – твердо произнес он и посмотрел на меня с ненавистью. А ненависть – плохой помощник в любом деле. Это все знают.
Я, как обычно, ответил, что готов к примирению. И вновь распорядитель мне в этом отказал.
Этот эльфар решил не подходить близко и первым не нападать. Он попытался зайти со спины, но я его спросил:
– Хочешь победить меня ударом в спину? Попробуй. – Это был открытый вызов и обвинение эльфара в трусости. Он вернулся и встал напротив меня. Но нападать не спешил. Я не стал ждать и сделал шаг к нему. Навстречу мне устремилось жало клинка. Противник надеялся на свою природную быстроту реакции. Но я вновь отклонился ровно настолько, чтобы уйти с линии атаки, и атаковал одновременно с ним. Он пал убитый в глаз, и следом в меня прилетела стрела. Стреляли в спину. Шиза заметила стрелу первой, и Лиан увел меня в сторону. Стрела прошелестела мимо и вонзилась убитому в лицо. А он лежал, раскинув руки на вымощенной камнями площади. Выражение его лица было удивленным, как у ребенка, которому показали фокус и не рассказали, как его сделали.
