—Прости,— в порыве какого-то неимоверного облегчения, обнимаю его и прижимаюсь, как можно ближе.— Я дура!
Уже на кассе, когда выкладываем продукты на ленту, зацепив глазами плакат с рекламой подарочных сертификатов торговой сети, я вдруг спохватываюсь.
—У тебя же день рождения был…Поздравляю!
—Спасибо. Я отмечаю вечером с друзьями. Саке, гора теплых роллов и ведерко якитори… в японском ресторанчике. Не хочешь присоединиться?
—Я не могу,— моя челюсть выпадает от неожиданности. Отрицательно мотаю головой, испытывая жуткую неловкость. Знаю, что сейчас своим отказом ломаю тот хрупкий мостик, что он пытается построить. Но я не могу. Не могу!— У меня даже подарка нет…
—Мы оба знаем, что это отговорка.
—И еще, я не умею есть палочками…
—Можешь есть руками, никто не оскорбится.
—Ты не понимаешь…— мысли хаотично прыгают в голове, я досадливо закусываю губу, придумывая как бы смягчить свою резкость, тихо добавляю,— я потом…отдельно…поздравлю и подарок подарю. Ладно?
—Неужели будет приват?— насмешливо приподнимает бровь, раскладывая по пакетам продукты.
—Ну какой приват,— смущаюсь, вспоминая предложение Гектора… Хочешь испеку для тебя мужской торт? Могу не сладкий. С мясом.
—Хочу приват,— отправляет пакеты в тележку и расплачивается.— И торт хочу сладкий.
—Вить, ты зачем меня заболтал?— растерянно смотрю на пакеты в его руках, шагая рядом.— Мне же нужно рассчитать себестоимость. Сколько ты заплатил? Я тебе сейчас переведу.
—Уймись,— шутливо отмахивается увесистыми кулями с продуктами, но при этом смотрит с укором.— Давай ты в ресторан придешь, и мы квиты…
—Я…я…не могу…— хватаю его за руку, когда он нахмурив брови, криво усмехается, как будто только этого и ждал.— Вить, ты пойми…там будут твои друзья и они знают, что ты женат…Опять представишь меня, как свою подружку, и будешь следить весь вечер, чтобы косых взглядов не бросали? Как мне Игорю в глаза смотреть?
—Игоря не будет. Он перебрался в Сочи.
—Проблемы с контрактом?
—Ты, видимо, давно с сестрой не сплетничала,— неопределенно пожал плечами, подталкивая меня к выходу.— С контрактом все по плану. Установки прибывают на следующей неделе.
—Тогда что?— почему-то стало немного неловко, от того, что Валя, действительно, выпала из поля моего внимания. Как-то за событиями последних недель я отодвинула на задний план общение с ней. Созванивалась конечно, но в подробности своего стремительного романа с Оленем она меня посвящать не торопилась. Так же, как и знакомить. Что не помешало ей укатить с ним в солнечный Тай, из которого они вот-вот должны были вернуться. Может и правильно сделала. Счастье любят, когда им дорожат. Уж кто-кто, а моя сестренка заслужила, чтобы, ее любили. Надеюсь, Макс, наконец-то понял, какая она хорошая и ни за какие сокровища мира ее больше не предаст.
—Перемены в жизни,— Витя загадочно улыбнулся, пропуская меня на выходе вперед.— Приятные.
Приятные, говоришь? Притворюсь, тогда, что в курсе ситуации, и просто не сую нос куда не просят.
—Еще есть аргументы?
—Я не хочу выглядеть в глазах твоих друзей беспринципной стервой…не хочу быть объектом пристального внимания и обсуждения за спиной…и не хочу, чтоб ты чувствовал себя на своем празднике дирижером…
—Никто ничего не скажет…— Кому ты врешь? Конечно, скажут, и сравнят. Может не в лоб…но обязательно, на то они и друзья.
—Хитрюга,— поддел указательным пальцем кончик моего носа и стал перекладывать из тележки пакеты на заднее сидение Россинанта, где за пассажирским стояло детское кресло. Наверное, поэтому-то я его и не замечала.— Нашла, как выкрутиться, еще и меня виноватым оставить. Ну ладно-ладно, я «борзыми щенками» долг взыщу!— обернулся, кровожадно улыбаясь.
—Это мы можем,— прикладываю руку к груди и придурковато щерясь во весь рот, кланяюсь, как барину.— Это мы завсегда пожалуйста…
—Скинешь мне свое фото в неглиже!— оттолкнув тележку, поймал меня за подбородок, повелительно шепнув на ухо. На долю секунды я опешила, переваривая услышанное. В подтверждение своих слов, чуть отстранившись Виктор совершенно серьезно кивнул.— Раз уж на голодном пайке держать меня собралась, должна хотя бы меню показывать. Справедливо ведь?— нахально подмигнул, и у меня предательски начали гореть щеки.
Глава 43
—Как может себя чувствовать женщина на сороковой неделе беременности,— Наташка вздохнула в трубку.— Беспокойно и муторно. Скорей бы уже. Сил никаких нет. Я мечтаю заснуть на животе и проснуться задницей кверху. Хочу увидеть свои бедренные косточки. И вина хочу сухого, до жути…
—Бедняжка. Хочешь приеду к тебе с капкейками?— предлагаю оставшиеся будущей матери.— Есть с вишневыми сливками и смородиной.
—Сама пекла?— в голосе подруги сразу прорезались радостные нотки.— Хочу! Только я в перенаталке.
—Что-то с ребенком?— всполошилась я.
—Нет. С нами все в порядке. Ночью были схватки. Вот мы и примчались, подумали, что началось. Врач сказал, что матка в тонусе, но это пока только тренировка…и можно ехать домой. Я хотела…но Сережа мне признался, что до усрачки за нас боится, и убедил остаться.
—А Лика в курсе? Что говорит?
—Чтобы я успокоилась, и перестала себя накручивать. Что стартануть в любой момент может. И что никуда я не денусь с подводной лодки и рожу…
—Вот, зараза!— буркнула я. От изречений общей подруги — гинеколога зачастую сквозило цинизмом. Могла бы, как-нибудь и помягче донести прозу жизни.— Ну ничего, отомстишь ей, когда она будет беременной. К тебе пускают?
—Я выйду. Все бока уже отлежала. Фирсов меня в одиночку определил, тут даже языком почесать не с кем,— жалуется она.
—Тебе же, наверное, лежать нужно.
—Мне родить нужно!
Я стянула с волос резинку и взъерошила волосы, перебирая в голове варианты, чем можно порадовать Наташку в не самом радужном месте и настроении. Кроме еды и книг ничего на ум не приходило.
—Может еще чего привезти?
—Да нет, у меня всего полно…сама приезжай!
Пока суетилась на кухне и упаковывала пироженки, пришла идея, как хоть немного разогнать хандру подруги: я быстренько накидала в облако подборку добрых французских комедий.
Было уже начало шестого, когда, оседлав стылую Муху я рванула в перенаталку.
Абрамова выкатилась с видом, запыхавшегося жизнерадостного колобка на ножках, которому никак не сидится на месте. Немного неуклюжего, но до ужаса симпатичного. После первого триместра, когда Наташка страдала повышенной вредностью и зеленела даже при упоминании о еде от гестоза, беременность только украсила ее, сделав более женственной и мягкой. Сияли глаза, улыбались губы… и вся она словно светилась изнутри теплым светом.
