Я ведь тоже головой понимаю, что Линц может мне впаривать, что угодно. Трындеть, что не живет с женой…что разведется…что влюбился в меня без памяти…Все это старо, как мир, и полито горючими слезами, несчастных женщин со скамейки запасных…на которой я совершенно точно оказаться не хочу.
Здравый смысл нашептывал мне из уголочка, что отношения не строятся на сексе…Ну что у нас общего?
С Алексеем вон тоже поначалу был вполне себе пожар. Но с ним мы с первого взгляда играли в открытую. Оба были голопопыми студентами, подхлестываемыми амбициями доказать всем и в первую очередь себе, что все сможем. От помощи не отказываемся, но и приседать на шею родителям не собираемся. Сами найдем свое место под солнцем.
Виктор … Виктор остается для меня загадочным и манящим, как ящик фокусника. То, что я узнала о нем, как кусочки пазла. Всего несколько фрагментов из большой картинки, и я даже приблизительно не могу угадать, что на ней изображено. А хочется…
—Может мне кажется, конечно,— Наташа озабоченно посмотрела на меня,— но твои глаза перестали светиться счастьем. Я не собираюсь давать советов и лезть в твою жизнь… Но у меня сложилось впечатление, что Свиридов стал душным для тебя…— она запнулась, не зная, как лучше сформулировать.— Ты завязла в нем, как муха в сиропе…— и спохватившись, затараторила.— Прости. Прости. Я лезу не свое дело.
—Что ты хочешь сказать?— я проглотила тугой комок.
—Ничего…кроме того, что сказала,— Наташка закинула в рот сразу несколько палочек. Их хруст начал меня раздражать.— Не смотри на меня так. Ты размораживаешься, только в его отсутствие…Ну и нахер такой мужик? Подумай о себе, ты пять лет на него угробила…
Я ошарашенно на нее посмотрела. Неужели наши отношения со стороны выглядели такими ущербными?! А я полным ничтожеством?
Самое интересное, что я готова была бы все это услышать от циничной Лики, которую знала стопятьсот лет, но никак не от Наташи, которая всегда была белой и пушистой кошечкой в нашей компании.
—Блин, Вик…ну ты что?— потерлась о мое плечо щекой.— Какая мягенькая…Обиделась? На беременных не обижаются…это из меня гормоны прут. Забудь!
Хотелось бы рассмеялась, если бы прозвучавшее не было так безнадежно грустно.
—Как у девчонок дела, не знаешь?— я махнула рукой, и перевела тему.— Давно ни от кого ничего не слышно.
—Ты не в курсе что ли?
—О чем?
—Муравьевы подхватили ветрянку.
—И Лика?
—Нет. Она была сестрой милосердия. Никитка относительно легко перенес, только чесался жутко. А Илюха мужественно боролся с температурой сорок почти неделю. Оказывается, этой заразой можно болеть несколько раз.
—Ни разу таких уникомов не видела.
—Вадим, как раз один из них,— Наташка пожала плечами.— В детстве, говорит пятью прыщами отделался, зато в тридцатник обсыпало, как ежа.
Мы обе рассмеялись. Я закрыла контейнер, когда Абрамова вновь запустила в него руку.
—Соленое ведь. Обопьешься.
—Точно…И так по десять раз встаю,— горестно вздохнула.— Я последнюю неделю Сереже спать совсем не давала. Он каждый раз дергался, панически боялся, что воды отойдут…
—А у Маринки как дела?— поспешила перебить ее снова съезжающее настроение.
—Ой, да все отлично. Мы к ним на тех выходных ездили. У нее вся жизнь подчинена распорядку дня Дианки. Она у них шебутная, жуть. Все время носится по квартире. Везде свой маленьких нос сует. Падает, ревет, и снова бежит. Кота так затюкала, что он только на верхотуре теперь обитает.
—У них кот?
—Ага. Летом, во дворе Алексу под машину забился. Видно, что домашний, то ли выкинули, то ли случайно убежал. Маринка пожалела, и оставила себе. Знаешь какой он у них огромный? Во!— показала руками почти метр.
—Мейн кун?
—Обыкновенный болотный кошкомот, но такой зараза умный и ласковый…
Время было уже девятый час, когда у Наташки зазвонил в кармане телефон.
—Сережа?— предположила я и рассмеялась увидел ее вороватый взгляд по сторонам.
—Лежу, Сереж, что мне еще делать…— вздохнула в трубку.— Ничего не нужно. Ну зачем ты мотаться будешь? На улице уже?!— ее брови взметнулись вверх, она торопливо засунула контейнер в пакет и встала.— Конечно рада!
—Детка, да на тебя сегодня спрос!— я тоже встала, набросив на плечо сумку, взяла с дивана куртку.— Знаешь ведь кто будет,— стрельнула взглядом на пингвина.— Колись!
—Хочешь-верь, хочешь-нет. Не знаю. Сережа знает, но я запретила ему даже намекать. Я с дурья форумов мамкинских начиталась…так там пишут, что девочки более живучие, если что…зато у роженицы больше рисков и осложнений с мальчишками.
—Так…Все! Хватит!— я положила ей руки на плечи и посмотрела в ставшие опять встревоженными глаза.— Все будет хорошо! Слышишь? Как сказала Лика? Прекращай себя накручивать! Не ты первая, не ты последняя!
—Угу,— Наташка кивнула едва сдерживая слезы.— Я знаю.
—Не думай о плохом!
—Я понимаю!
—Держи хвост пистолетом!— я обняла ее.— Ты сильная! Чуть-чуть осталось…
—Это гормоны…— она хлюпнула носом.— Оно само.
—Все иди в палату! Сейчас Сережа примчится, а ты с опухшим лицом. Некрасивая.
Наташка вытерла набежавшие слезы, забрала с дивана пакет, и засеминила к широким дверям.
—Вик,— она поднесла к уху мизинец и большой палец левой руки: мол позвоню.— Как все случится. И спасибо!— потрясла пакетом над головой.
—Я тебе кое-что в VK кинула, посмотри!— помахала на прощание, отправляя ей ссылку на облако.
На какое-то время должно помочь! Пусть побольше улыбается.
Распашная дверь за ней закрылась, чтобы тут же открыться снова и пропустить кого-то из медперсонала.
Глава 44
Воскресенье пролетело незаметно. Классический семейный выходной у бабушки на даче, наполненный последним приветом усталого тепла, терпким запахом опавших листьев и отрывистым карканьем ворон. Один из тех деньков, когда лениво наслаждаешься текущим настоящим, без оглядки на завтра и вчера.
Дача, где мы когда-то, по малолетству с сестрой воровали у соседей клубнику, превратилась во вполне себе комфортабельный загородный дом со всеми удобствами. Но все мы по привычке называли ее «бабушкина дача», хотя от унаследованного еще покойным дедом надела, с неказистой постройкой не осталось и следа. И вообще поселок давно пестрел чистенькими двухэтажными коттеджами, окруженными большими заборами.
Ветер играл с моими распущенными волосами. Сидя в беседке и щурясь на осеннее солнце, я ловила уходящее тепло, подставляя улыбающееся лицо небу. Вспомнилось счастливое ощущение детства: бежишь на перегонки с Валькой по высокой траве к реке, раздвигаешь ее коленками, метелки мягко щекочут кожу, а за спиной предупреждающий бабушкин оклик: «Осторожнее, не расшибите носы!»
