На чьей ты стороне?»
Анна Плетнева — На чьей ты стороне?!
Яна
—До вечера,— Сергей сладко целует меня на прощание, забрав свой портфель с бумагами из моих рук и, напоследок нежно скользнув тыльной стороной руки по моей щеке, уходит.
Стою еще минуту и глупо улыбаюсь, разглядывая закрывшуюся за ним дверь, всё еще не в силах поверить в происходящее.
Две недели пролетели, как один миг. Две недели абсолютного концентрированного счастья, где были только мы втроем. Это кажется безумием, но уровень моей тревожности снизился, я больше не вздрагивала от каждого телефонного или дверного звонка. Уверовала, что дальше всё будет становиться только лучше. Что Сергей прав — мы справимся абсолютно совсем, главное держаться друг друга и не опускать рук.
Тимке совместное времяпрепровождение тоже пошло на пользу. В какой-то момент я стала подмечать, что он больше не сторонится Сергея так рьяно. Даже разговаривает с ним, больше не хмуря свои бровки-домики.
Постепенно ребенок оттаивал. Мы вместе гуляли в парке, где в тире Сергей выиграл Тимофею огромного мягкого медведя, поедали вкусную пиццу, смотрели комедии, сидя в обнимку на диване в гостиной. Мы становились семьей. И это не могло не радовать меня.
—Дядя Сережа уже ушел?— спрашивает Тимофей, громко зевая.
—Ага. Рано утром,— киваю, поставив перед ребенком тарелку с блинами.— Чай или молоко?
—Молоко.
Подогреваю стакан молока, добавляю в него ложку меда и, дождавшись, когда сладость полностью растворится, переливаю напиток в чашку.
—Чем займемся сегодня?— отдаю Тиме молоко и присаживаюсь напротив, невольно любуясь с каким аппетитом дитё уминает мои блины.
Тимофей пожимает хрупкими плечиками, засунув блин за щеку и, задумчиво его прожевав, выдает:
—Я хотел предложить зоопарк, но как мы туда пойдем без дяди Сережи?! Он же обидится.
Я представляю, как Царёв дует губы и глотает горькие слезы, только потому что его не взяли с собой в зоопарк и едва скрываю рвущийся наружу смех.
—Думаю, что дядя Сережа как-то переживет.
День проходит в суматохе. Мы прохаживаем несколько километров по зоопарку, останавливаясь у каждого вольера, где Тима со всей старательностью пытается прочитать описание того или иного обитателя. Местами ребенок заикается, делает ошибки, но упрямо отказывается от помощи и самостоятельно изучает текст на табличках. Наскоро перекусив в кафе, мы продолжаем свой путь в царство животных, спохватившись лишь когда часы показывают без десяти четыре.
Уже на подъезде к дому меня начинает тревожить странное чувство неизбежности. Я болтаю с Тимой, в попытках отвлечься и погасить в себе неуемную тревогу, но нервозность скрыть никак не удается. То и дело я подолгу стою на светофоре, заставляя нервничать остальных участников дорожного движения, пропускаю поворот к дому и едва ли не нарываюсь на штраф.
Понимаю, что причин для такого нервоза пока нет и с ребенком в машине стоит быть внимательнее на дороге. Но все же, как только мы приезжаем к дому, я осознаю, что моя интуиция была как нельзя права, ведь повод для беспокойства уже ждал меня у двери.
Виктория была прекрасна. Высокая, стройная с роскошными светлыми волосами и улыбкой на миллион долларов. Именно такая и должна быть рядом с Сергеем. Красивое дополнение к успешному мужчине.
Тима бегущий впереди резко тормозит, вовсю разглядывая непрошенную гостью. Хмурит лоб, сжимает губы в тонкую ниточку и бросает на меня волнительные взгляды.
«Все хорошо» — пытаюсь сказать ему глазами, но прекрасно понимаю, что ничего хорошего больше не будет. С этого вот самого момента.
—Виктория,— приветствую девушку.— Чем обязана?
—Даже не пригласишь?— ядовито скалит она свои белоснежные зубы в улыбке.
—А нужно?— открываю входную дверь, жестом пропуская Тимофея в квартиру и спешно закрываю её обратно.— Думаю, мы и здесь прекрасно поговорим. Ты ведь для этого здесь?!
—Что ж,— Вика сцепляет руки в замок перед собой и обведя меня взглядом с ног до головы, хмыкает.— Если ты так хочешь посвятить всех в то, как ты увела чужого мужчину, я не вправе тебе мешать.
—Я никого не уводила. Он сам пришел,— развожу руками я.— В конце концов, он взрослый мальчик и сам умеет принимать решения.
—Какая ты жалкая,— ухмыляется эта стерва.— Правда, Яна. Мне даже жаль тебя. Эти глупые твои попытки удержать мужика ребенком, да еще и чужим. Это же надо. Своего уберечь не смогла, так с чего ты решила, что этому сможешь что-то дать? Твой сын умер из-за тебя. Тебе теперь жить с этим.
—Замолчи,— шиплю я, сживая руки в кулаки.
Змеи сомнения и горечи поднимаю голову, оплетая меня изнутри. Я думала, что избавилась от них. Думала, что убедила себя в том, что смерть Саши не моя вина, но слова этой гадины, подобно яду впитываются в мою кровь, разносятся по кровотоку, опаляя органы огненной лавиной.
Мой сын, мой Сашенька. Чтобы я не делала тогда, этого явно было недостаточно. Я сама виновата. Сама…
—А я ему наследника рожу совсем скоро,— ладонь блондинки скользит на плоский живот.— Как думаешь, кого он выберет, а? Бывшую с приблудой или своего родного ребенка? Плоть и кровь.
—Ты…?— рот пересыхает от волнения, язык прилипает к небу и напрочь отказывается произносить то, что и так пульсирует у меня в голове, обжигая своей неизбежностью.
—Да. Я беременна.
Сердце разрывается в груди, подобно взорвавшейся бомбе. Ранит осколками внутренности, заставляет корчиться в агонии душу. Мне бы завыть, сквозь плотно сжатые зубы, но Виктория только этого и ждет. Упивается моей безысходностью, давит на те самые болевые точки с садистским наслаждением. И я не могу ей ничем противостоять. Потому что она права. Я не удержу Сергея чужим ребенком, да и держать никогда не стану. Рано или поздно, мы придем к тому, что я попросту испорчу его слаженную жизнь. Жизнь, где до меня у него не было никаких сложностей. Жизнь, где он был героем лишь по факту своего существования.
—Уходи,— хриплю я.— Я тебя услышала.
—Как здорово, что мы поняли друг друга,— улыбается бывшая невеста Сергея.
Хотя в свете последних событий, далеко не бывшая. Будущая. Возможно не жена, но стопроцентно мать его ребенка. Родного ребенка…. Ребенка, которого она уж точно убережет, в отличие от меня.
«—Ты плохая мать, Яна. И жена паршивая,— голос матери звучит из динамиков ноутбука.— Радуйся, что Сергей всё еще не бросил тебя. Хотя был бы прав.
—Хватит, мама,— шепчу, едва дыша из-за непролитых, плещущихся где-то на дне глаз, слез.
—Хватит, мама,— перекривляет меня изображение родной матери.— Подумала бы лучше, как мужика удержать. На тебя смотреть невозможно. Кожа да кости.
—Сашенька болеет, ты же знаешь. Мне не до внешнего вида,— парирую я.
