—Мира, ты куда?— недоумение в женском голосе не могло не порадовать.
—Поскольку вы не желаете ничего из напитков, то я должна помочь тёте Маше накрыть на стол. Чувствуйте себя как дома.— Послала напоследок «приветливую» улыбку в адрес гостей, и мне оставалось надеяться, что вышло не столь же ядовито, как у свекрови, а после почти бегом устремилась на кухню.
—Приехали,— обречённо выдохнула, оказавшись на дружеской территории.
—Слышала. Давай-ка, бери поднос с салатами и марш в столовую. Я пока проверю мясо в духовке,— тётя Маша раздавала указания хорошо поставленным командирским голосом.
Естественно, произошло то, чего я боялась, но не переставала надеяться на положительный исход — Гера всё-таки опоздал. Я и Мария Мстиславовна мужественно приняли удар свекрови на себя. Вот уже полчаса как стол накрыт, гости в наличии, а хозяин дома бессовестно отсутствовал.
—Мира, ты звонила мужу, как я тебя просила?
Будто она сама не знала, что такое мобильный телефон, или номер её обожаемого сыночка не вбит на быстром наборе.
—Звонила,— в десятый раз повторила тоже самое,— он не отвечает, но я оставила сообщение.
—Полнейшее безобразие. Не понимаю, как можно относиться к своим родителям настолько неуважительно.
—Что ты хочешь, Леночка, другие времена, другие нравы.— Родион Мстиславович усиленно налегал на коньяк, который самостоятельно разыскал за время моего отсутствия, и я уже реально начала опасаться, как бы «дорогие» гости не остались с ночёвкой.
Когда за окном послышался шум колёс, мне кажется, я услышала облегчённый, но главное слаженный выдох четверых «скованных одной цепью обстоятельств» людей. Я выскочила к входной двери первой, мне был нужен любой даже самый маломальский предлог, чтобы сделать глоток воздуха, которым не дышала со мной одновременно Елена Викторовна Подольская.
Гера вошёл в дом широким шагом, чувствуя себя хозяином жизни. Я едва дёрнулась, чтобы обнять супруга по привычке, но он вдруг обернулся назад. Любопытно проследив за его поворотом головы и взглядом, не сдержала разочарованного стона: «Этот что здесь забыл?» Муж услышал и, вернув внимание ко мне, неодобрительно покачал головой. Я же, резко расхотев объятий, вернулась на кухню за дополнительным комплектом приборов. Намеренно задержалась подольше. Постояла у окна, обнимая себя за плечи и вдруг сообразила, что не переоделась. Но внутренне махнула рукой на вероятное недовольство мужа по этому поводу, настроения прихорашиваться не было. А если свекровь вздумает пропесочить меня насчёт ненадлежащего внешнего вида, так одной претензией больше или меньше, какая собственно разница. Выпила стакан воды и снова застыла у окна. Не знала, что твориться в столовой, но выяснять не было ни малейшего желания. Задержалась я основательно, что даже тётя Маша вынужденно заглянула на кухню, явно разыскивая меня:
—Тебя будто за смертью посылать. Чего застыла?
—Сейчас подойду, начинайте без меня.
—Ты это брось, Мира. Зачем обращать внимание на глупую женщину, будь выше её придирок.
—Знаю, я всё знаю. Я подойду, тётушка. Скоро…
Если бы я не любила мужа до помутнения рассудка и при других обстоятельствах, наличие подобной свекрови стояло бы главной причиной в моём заявлении о разводе.
—Мира, я думала ты переоденешься.
Конечно, а я не сомневалась, что ты непременно ткнёшь меня носом в очередную провинность, которую надумала твоя неубиваемая жажда следовать правилам устаревшего этикета, выпестованная до грани безумия. Но мы ведь «семья», как бы жалко не звучало это слово рядом с Еленой Викторовной, поэтому:
—Я тоже так думала, но обед предполагался в кругу семьи, поэтому к чему условности,— бросила красноречивый взгляд на её сыночка, который сидел во главе стола в джинсах и рубашке, не заморачиваясь с переодеваниями. Свекровь мой посыл поняла и недовольно нахмурилась.
Справа от Геры осталось свободное место, и я прошла к нему. Муж даже встал и предусмотрительно отодвинул для меня стул, как только я приблизилась.
—Привет, Мира. Мы не успели поздороваться. Ты быстро убежала,— подал голос незваный гость. Хотя я была единственным человеком, кто считал его незваным. Для мужа и его родителей Прохор почитай, что родственник.
—Здравствуй, Прохор. Теперь поздоровались.
Странные взаимоотношения сложились между мной и другом Геры со школьной скамьи. Вроде и делить нам с ним было нечего, но я не могла заставить себя находиться подолгу рядом с ним. Этот человек во мне кроме гадливости, никаких других эмоций не вызывал. Разве что мне постоянно казалось, что от него можно запросто ожидать подлого удара в спину. С виду Прохор Антошин совершенно не выделялся среди миллионов обычных людей. Ничем не примечательная внешность: среднее телосложение, средний рост, черты лица вроде и правильные, но тоже какие-то средние. Но должна признать, что при этом девушек он менял… Я через полгода после того, как Гера нас познакомил перестала запоминать имена спутниц Прохора. Подозреваю, что всякий раз, когда он являлся не один, то девушки подле него не повторялись. Первое время я даже опасалась, если Гера уходил на какой-нибудь сабантуй строго для «мальчиков» вместе со своим школьным другом. Но муж ни разу не дал повода для обоснованной ревности, и со временем, что было весьма непросто, я успокоилась. Сейчас же Прохор мне больше напоминал чирей на пятой точке — не вспомнишь, покуда не сядешь.
После того как тарелки наполнились, и присутствующие наконец приступили к тому, для чего, собственно, и собрались в нашем доме, я, напротив, внутренне сжалась от внезапной дурноты. Кусок отказывался лезть в горло и мне приходилось возить ложкой в тарелке с супом, который, не обращая внимания на моё минорное настроение, пах восхитительно. Ещё бы, любая стряпня Марии Мстиславовны пахла так, что любой будет готов съесть еду вместе с посудой. Но волшебному аромату оказалось не по силам пробудить желание насладиться кулинарным шедевром. Как и следовало предположить, через пять минут после начала трапезы неугомонная свекровь перешла в лобовую атаку.
—Когда ты последний раз была у врача, Мира?
—Вчера.
—И…. Как прошло лечение? Какие прогнозы?
Я неуверенно взглянула на сидящего слева мужа, увлечённо поглощающего крем-суп, затем на тётю Машу, расположившуюся по другую сторону от меня, и которая неодобрительно покачивала головой и досадливо поджимала губы, посылая говорившей многозначительные взгляды. Разве это прилично обсуждать чьё-то здоровье, особенно женское, на семейном обеде? Я не знаток правил общения в высшем обществе, но что-то мне подсказывало, поднятая тема далека от приличий, страстно обожаемых Еленой Викторовной. Но издеваться надо мной, свекровь видимо любила ещё больше. Дополнительным раздражающим фактором являлось присутствие за столом одного постороннего человека. Даже то обстоятельство, что он был совладельцем компании Геры, а также его другом, не делало его членом семьи, по крайней мере для меня.
