—Мира, что же мне из тебя клещами тащить ответы?— свекровь рассержено приструнила мою нерешительность.
—Просто не хотелось бы портить аппетит присутствующим интимными подробностями.
—Деточка, за столом все взрослые люди, к тому же мы одна семья. Никакого стеснения или неудобства, а уж тем паче потери аппетита не предвидится. Я все ещё жду ответа на вопросы, Мира.
Оставив ложку в покое, я переплела руки в замок на коленях, прикрытых тканевой салфеткой. Призывая всё имеющееся мужество и терпение, чтобы пережить должно быть одну из самых кошмарных встреч с родственниками.
—Врач сказал, что лечение закончено. Я прошла курс восстанавливающей терапии. Теперь всё в порядке.
—И когда вы начнёте работу над новым ребёнком?
Но перед чёрствой свекровью любое терпение иссякало за секунду. После последней произнесённой ею фразы я вновь вцепилась в ложку одной рукой, вилку схватила другой, кровожадно мечтая, чтобы мои ногти как следует исполосовали отшлифованное косметическими хирургами лицо матери моего мужа. Как вообще можно говорить подобное?! Кто называет ребёнка новым? А предыдущий, выходит, старый, что ли? И если он погиб, не успев родиться, то неужели допустимо высказываться о нём пренебрежительно?! Кто бы ни был на небесах: высшие силы, провидение или сама судьба, но, пожалуйста, дайте мне сил пережить сегодняшний день.
—С этим не стоит торопиться,— процедила сквозь зубы, испепеляя неповинную тарелку супа ненавистным взглядом, который предназначался совсем иному адресату.
—Лена, тебе не кажется, что Мира достаточно натерпелась. Какая нужда ворошить недавние события именно за столом. Не лучше ли дождаться окончания обеда и после в непринуждённой обстановке обсудить все волнующие тебя аспекты личной жизни детей.
—Мария, ты, как всегда, утрируешь. Ничего с твоей Мирой не случится, вечно ты за неё заступаешься. К тому же для неё любая обстановка «принуждённая». А я как мать, имею право знать, когда невестка подарит нам внуков. Мы, итак, слишком долго ждём. Уж, грешным делом, думали, что она неполноценна как женщина и не способна к зачатию.
—Лена!
—Леночка, ну что ты разошлась.— Родион Мстиславович накрыл ладонь супруги своей:— Мира же сказала, что по заверениям врачей со здоровьем у неё всё хорошо. Значит дети вскоре смогут порадовать нас счастливыми новостями о пополнении.
Я склонила голову как можно ниже и закрыла лицо руками, отказываясь находиться среди людей, которые задавали мне вопросы, с кажущимся вниманием выслушивали ответы, но при этом я испытывала стойкое ощущение, что меня никто не слушал. С самого первого дня я будто не существовала для родителей Георгия. Такое впечатление, что они смирились с моим присутствием в жизни единственного и обожаемого сына только для того, чтобы я как племенная кобыла исправно и регулярно приносила им потомство. Терпеть подобное, да ещё в присутствии большого количества народу — неподъёмная ноша. Молча встала из-за стола, но не успела сделать шаг, как муж схватил меня за кисть.
—Сядь, Мира,— голос спокойный, но не терпящий возражений. А я воззрилась в его синие глаза, не понимая, как он может быть настолько равнодушным. Ведь его мать оскорбила не только наше неродившееся дитя, но и меня — жену и женщину её сына. Как это всё мерзко и противно. Гера наверно что-то прочитал в моём мятежном взгляде и добавил гораздо мягче:
—Пожалуйста, Мира. Я прошу тебя.
Сама не заметила, как села обратно, но даже придя в себя знала, что открытой просьбе мужа я не в силах противостоять. Тем временем он наклонился ко мне, молчаливо призывая сделать тоже самое, после чего зашептал на ухо:
—Наберись терпения. Всё скоро закончится.
Мы оба вернулись в прежнее положение, и я согласно кивнула. Затем Гера наконец вспомнил о том, что именно он являлся хозяином дома и семейного обеда и вовлёк присутствующих мужчин в разговор о делах. Тётя Маша похлопала мне по ладоням, которые я вновь чинно сложила на коленях, тем самым подбадривая. Но принимать пищу за одним столом со свекровью-мегерой я отказалась окончательно и бесповоротно. «Перехвачу что-нибудь на кухне, когда гости разъедутся»,— пообещала погрустневшему желудку.
После проводов родителей, к моему несказанному облегчению, Гера и Прохор скрылись в кабинете, а мы с тётей Машей сплетничали на кухне за чашкой чая.
—Видишь, всё прошло не так уж и плохо.
—Конечно, если не считать того, что, по их мнению, я неполноценная женщина, не способная родить им внуков,— зло осклабилась в ответ.
—Тю, не обращай внимание. Собака лает, ветер носит. Ленка сама-то еле разродилась Герой в своё время. Вот на тебе и отыгрывается теперь. Думаешь Родик ей мало нервов потрепал по молодости? Ходок ещё тот был. Повезло, что хоть с возрастом остепенился и в профессии к тому же возвысился, репутация вроде как обязывает.
—С этим не поспоришь, как адвокат он известен половине нашего города.
—Ну, а раньше-то он же ни одной смазливой мордашки не пропускал. Ленка бесилась, но терять перспективного мужа не хотела. Вот и терпела из последних сил. Может поэтому в стерву превратилась. Да и Герушку она рожала с одной целью, только чтобы мужа удержать в семье. Пока тяжёлая ходила чуть ли не каждый день приговаривала: «лишь бы мальчик родился». Она и после сына ведь хотела больше деток родить, чтобы Родик наверняка не бросил большую семью. Но оно вон как вышло. Не задалось у них с детьми что-то.
—А ты не знаешь почему. Она не рассказывала в чём причина?— я моментально встрепенулась, получив новую информацию.
—Нет, не знаю. Но помню, что как к ним не придёшь, Ленка злющая словно ведьма. Поэтому я частенько захаживала, чтобы за племяшом присматривать. Ведь папаша вечно был занят на работе да по девкам шастал. А мать хоть и дома торчала постоянно, но постоянно недовольная и раздражённая. Кричала на сына регулярно, а уж сколько подзатыльников он стерпел — не пересчитать.
Меня передёрнуло. Никогда не понимала подобной жестокости, тем более исходящей от женщины. Как можно относится с равнодушием или злобой к родному дитя, которое носила под сердцем столько времени, рожала в муках и адской боли, вскармливала, воспитывала, тряслась над ним. Как вдруг бац, личная жизнь не задалась, и родительница начала лупить ребёнка почём зря, отыгрываясь за собственные неудачи. Внезапно оказалось, что это ребёнок виноват в неустроенной и неудавшейся жизни взрослых.
—Извини, тёть Маш. Но я ненавижу людей, которые сваливают личные промахи на маленьких беззащитных детей. Что им стоило разобраться со своими отношениями, а потом уж заводить потомство. Что за блажь?
—Да мы уж все знаем твоё отношение к материнству, Мирушка. Для тебя ребятишки всегда на первом месте, добрая ты. Но на Ленку уж больно не злись. Жизнь-то её потрепала. Муж только сейчас начал относиться к ней по-человечески. Не знаю, может хрен стоять перестал, вот он и не бегает больше за юбками,— тётя Маша шкодливо захихикала, прикрыв рот рукой, а я, глядя на неё, и представив в голове пошлую картину с родителями Геры в главной роли (оба неглиже, мадам в томительном ожидании раскинувшись на постели, а муж стоит посреди комнаты и виновато разводит руками в стороны) расхохоталась в полный голос. Смех смехом, но сегодняшней ночью у меня самой примерно так и вышло. За тем исключением, что Гера пока ещё молодой, тридцать четыре всё-таки не возраст для мужчины, и мужской орган работал у него без сбоев. Тьфу-тьфу.
