Человек современный правит миром: гаджеты, роботы, нано-технологии, мы летаем в космос позавтракать на МКС. Что-нибудь изменилось? Ага, за последние сто с маленьким хвостиком лет у нас случилось две мировых войны, гадалки пророчат третью (тьфу три раза через левое плечо), открылся Макдональдс, ну, и женщины выходят на митинги, скандируя «Моё тело не твоё», «Бабушка терпела, мама терпела, я не буду», «Женщины — люди», «Феминизм, свобода, выбор», «Женщины — сила» и тому подобные забавные в своей простоте речовки.
Но вот приходит уставшая дамочка после митинга домой, её встречает подвыпивший дружок-муженёк и «воспитывает» кулаком под глаз: «Где шлялась? Пожрать есть чё? Пива купила? Нет? Тогда сгоняй да пошустрее, пока магаз не закрылся». А вечером, когда мужичок (тот самый «неживотное», но тем не менее класс млекопитающих, отряд приматов) спустил в свою подружку накопившееся напряжение, надеюсь вы понимаете, о чём я, а если нет — ваше счастье, она со слезами звонит маме-сестре-подруге и жалуется на выпавшую ей горемычной тяжкую долю. Но задай ей вполне закономерный вопрос: «Как долго ты собираешься терпеть скотское отношение к себе, и когда ты наконец уйдёшь от своего козла», мы слышим тот самый вызывающий подёргивание глаза и нервную икоту ответ, который мычала тётка в набедренной повязке из меховой шкуры, уворачиваясь от ударов тяжеленной дубины в пещере, а теперь продолжаем мычать мы, дамочки в джинсах, все из себя современные, «университетски» образованные, психологически подкованные, но как под копирку: «Он не такой», «Он меня любит», «Я сама виновата». Чтоб этой копирке гореть в аду, которого возможно и вовсе не существует. И тут мы можем вернуться к принципу «бумеранга», действующего независимо от того к какому классу, отряду или роду мы себя относим. Но даже веря в обратную карму, с синяком на пол-лица и гематомами по всему телу я продолжала, как запрограммированный робот отстаивать невиновность мужа. Да кукиш ему без масла, а не «невиновность». Он виноват, но тем не менее я до сих пор искала пути для возможных оправданий и осторожно дула на незатухающую искорку надежды… «Мира, ты редкостная дурёха,— отчитывала сама себя.— Мне ли не знать,— сама же себе и отвечала».
—Ми-ра!— Вылупленные голубые глаза подруги без устали швыряли в меня гневные молнии.
—Я знаю, что ты скажешь. Знаю…,— я только лишь не знала, как и где найти подходящие слова, чтобы объяснить. «Поди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что», всё нужное и важное давно придумано до нас. В моём случае народную сказку следовало назвать: пойми то — не знаю что, объясни так — не знаю как…— Мариш, поверь, я сама могу прочесть лекцию по психологии нам обеим. Но ты не можешь отрицать того факта, что Гера не типичный абьюзер. До прерванной беременности я считала нас идеальной парой.
Настал черёд Маринки кривиться и гримасничать:
—Не хочется, но признаюсь. Идеальной парой вас считали все, кто с вами знаком. Я в том числе. Если моё мнение что-то значит для тебя.
—Не обижайся. Я ценю твоё мнение и поддержку, ты знаешь. С ним что-то происходит. Но он уходит от ответа, обвиняя меня в несуществующих изменах.
—А ты точно в криминале не замешана?
—Марина!
—Я же просто спросила! Мало ли… Кстати брат Савелия очень даже на тебя засматривается.
—Если он засматривается, это не значит, что меня дозволительно клеймить прелюбодейкой.
—Ладно, проехали. Но на твоём месте я бы не стала дожидаться второго раза, который может оказаться куда более плачевным.
—Я понимаю. Но и уйти просто так, бросить мужа, у которого явные проблемы, не могу.
—Слушай, если у него проблемы пусть идёт к специалисту, это же не повод распускать руки-то в конце концов. Если вслед за ним каждый мужик возьмёт за правило действовать схожим образом, то женщин на белом свете попросту не останется.
Я печально вздохнула, ибо Маринка безусловно права.
—Не вздыхай,— она продолжила психологическую атаку на моё «он не такой» …
Самое непостижимое во всей сложившейся ситуации, случись подобное с подругой, я действовала бы абсолютно идентичным способом и, подозреваю, использовала бы те же самые слова, что и она сейчас, пытаясь донести до меня очевидные вещи. Ещё больший парадокс в том, что лучшие мировые мозгоправы опять-таки мужчины, но я что угодно готова поставить на кон, потому как прямо сейчас со всей глубиной и отчаянием осознавала — никто не в силах понять происходившего внутри меня, а уж мужчина тем более. Во-первых, без схожего опыта постигнуть другого человека просто невозможно, кто утверждает обратное — нагло врёт. Максимум, что в состоянии выжать из себя неравнодушный человек — сочувствие бедняжке, и то на подобное способен не каждый из нас. В общей своей массе люди скорее испытают не сопереживание, а жалость. А во-вторых, мы слишком по-разному устроены, одну и ту же ситуацию мужчина посчитает сущим пустяком, тогда как женщина примет за катастрофу вселенского масштаба. И как не прискорбно, но возможно именно теперь я стану относиться к любимой подруге с гораздо большим трепетом…
—Если бы Подольский дорожил тобой…— Мне повезло, что Марина не заметила моего отстранённого, безучастного взгляда и долгого молчания.— То решал бы свои проблемы любым доступным и, что самое важное, адекватным способом. А судя по твоему лицу, он их не решает, он по-скотски вымещает на тебе свою злость. Но ты живой человек, женщина, а не груша для битья.
—Ты права, Марин. Но не уговаривай, чтобы я начала бракоразводный процесс прямо сейчас. Я не могу так. Не знаю, как объяснить.
—Конечно. Ходить с синяками и на раскоряку ты можешь, а подать на развод и свалить от неадекватного и опасного психа ты не можешь. Ты себя-то слышишь, Мир?
—Слышу и тебя, и себя. Ты права. Я чётко осознанию, что рискую собственным здоровьем. Но всё равно попытаюсь ещё раз. Если не получится в третий раз, тогда уйду.
—ЧТО?! Это происходит уже второй раз?! Какого чёрта, Мира!!
Я зажмурилась от досады, прикрывая лицо ладонью, кто меня дёргал за язык. Но слово не воробей, придётся каяться:
—Первый раз было не так, как сейчас. Я по большей части сама испугалась, чем он что-то сделал.
—Ми-ра,— подруга протяжно простонала,— не ожидала, что когда-либо скажу это, тем более тебе, но ты уже превратилась в классическую жертву абьюза. Ты защищаешь и выгораживаешь в первую очередь его, а не себя саму. Ты потерялась, подруга. Больной на голову ублюдок вовсю тобой манипулирует, и ты повелась. Твоё хвалёное самообладание — полнейший самообман.
—Марин. Пожалуйста, остановись. Я не обманываюсь на его счёт, больше нет. Не знаю, как объяснить, просто не могу уйти именно сейчас. Возможно, через неделю или месяц, не знаю. Сейчас — не могу.
—Ты — дура! Но помни, что я на твоей стороне.
—За дуру отдельное спасибо,— хохотнула между словами несколько истерично,— у тебя отлично выходит открывать мне глаза на реальный мир.
—А для чего тогда нужны друзья? Просто будь осторожна, Мир, очень тебя прошу. Не хочешь ради себя, тогда хотя бы ради меня. Никому не нужны бессмысленные жертвоприношения.
