«Да», - ответил Кит, возвращая ей телефон. «Упоминает ли Арбелла о шкатулке с письмами?»
«Да, по-видимому, она унаследовала это, но прежде чем вы слишком разволнуетесь, примените немного логики. Я почти уверен, что тайник с такими компрометирующими доказательствами был бы уничтожен или, по крайней мере, разделен, чтобы возложить вину, если это когда-нибудь будет обнаружено. История, возможно, нарисовала Арбеллу Стюарт сумасшедшей, но, прочитав эти дневники, если они принадлежат ей, можно сделать вывод, что она была гораздо проницательнее, чем нам внушали».
«Почему ты так говоришь?»
Они входили в замысловатый елизаветинский сад с аллеями и живыми изгородями, украшенный яркими грядками с ароматными травами, которые Пердита трогала, проходя мимо, добавляя их аромат в мягкий летний воздух. «Прочитав биографии Арбеллы и сверившись с Национальными архивами, можно сделать вывод, что не сохранилось писем от Арбеллы Стюарт, датированных до 1603 года, когда Джеймс I взошел на английский престол», - сказала Пердита. «Предполагалось, что она также была талантливой поэтессой, но, опять же, ни одна из ее поэзии не сохранилась. Во всех ее более поздних письмах также встречаются упоминания о тайном любовнике, однако никто никогда не был назван в этой роли. Единственные письма от нее, которые сохранились, а их довольно много,— это те, которые подтверждают идею о том, что она истерична и ненадежна.»
«Мы возвращаемся к синдрому Кэтрин Ховард», - сказал Кит. «Единственными сохранившимися доказательствами являются компрометирующие письма и признания, которые подтверждают рассказанную историю о ее похождениях и развратной жизни».
«Совершенно верно», - сказала Пердита. «Я задавался вопросом, было ли исчезновение всех писем и стихов Арбеллы преднамеренным».
«Уничтожен Писцом?»
«Возможно, или даже сама Арбелла», - сказала Пердита. «Помните, ее воспитывала Бесс из Хардвика, которая была непревзойденной выживальщицей. Вероятно, она с юных лет учила Арбеллу не ставить себя в вину на бумаге. Если ее ранние письма раскрыли слишком много и вовлекли ее и возможного любовника, возможно, Арбелла решила, что безопаснее всего, чтобы власть имущие, он же Тайный совет, поверили, что она была истеричкой и не могла нести ответственность за свои действия. Возможно, она сама решила уничтожить все улики, которые доказывали бы обратное, поэтому сожгла свои письма и стихи.»
«Хотела бы она, чтобы ее запомнили таким образом?»
Они прибыли в лабиринт, вход в который охраняли два древних дерева сирени. Ветви срослись, образовав зеленую арку; пьянящие цветы увядали, но листья отбрасывали темные тени на первую секцию тисового лабиринта. Пердите всегда казалось, что это вход в волшебное, потустороннее место. Это была причина, по которой ей нравилось проводить там время.
«Значит, Арбелла,» подсказал Кит, когда они вошли в тень,— ты думаешь, ее намерением было, чтобы на нее смотрели с жалостью и насмешкой?»
Пердита сморщила нос, когда говорила. «Нет, я этого не ожидаю, но если она была ответственна за уничтожение своей личной переписки, я не уверен, что она рассчитывала на долгосрочную перспективу. Помните, мы рассматриваем ее действия задним числом, мы знаем, чем все закончилось для них всех, они этого не сделали: они переживали события. У них не было возможности узнать, что произойдет дальше, и я очень сомневаюсь, что кто-то думал о потомках. Их главной целью было выживание».
«Ты прав, Пердс», - ответил он. «Когда мы обсуждаем историю, легко забыть, что люди, чьи жизни мы изучаем и препарируем, понятия не имели, к каким последствиям приведут их действия».
«Вот почему мы должны быть осторожны, когда выдвигаем гипотезы или выносим суждения о событиях. Нам нужно посмотреть на это с точки зрения людей, переживавших тот ужасающий или чудесный момент. Это еще одна причина, по которой я опасаюсь ярлыка «безумие», приписываемого Арбелле. Арбелла была бы не первой женщиной, которую неточно назвали истеричкой или сумасшедшей, потому что она отказалась подчиняться и постояла за себя. Арбелла не была обычной женщиной эпохи Тюдоров или Стюартов. Ее воспитание готовило ее к тому, чтобы быть монархом, но ее кузен Джеймс выдвинул ее на этот пост, оставив ее с этим невероятным образованием и ничего общего с ним. Мало того, что, несмотря на ее интеллект, ею управляли другие: сначала ее бабушка, затем ее двоюродный брат Джеймс.
«На протяжении всей своей жизни ее выставляли напоказ иностранным правителям как потенциальную невесту, но ни о какой официальной помолвке так и не договорились. Разочарованная и нуждающаяся в статусе, который дает замужество, она взяла дело в свои руки и сбежала; было ли это с Уильямом Сеймуром, как рассказывают нам книги по истории, или с кем-то еще, я все еще не понимаю, но мы знаем, что она была упрямой и готовой рисковать.
«Если вы поищете, то найдете много комментариев о ее верных друзьях и слугах, людях, с которыми она планирует заговор за заговором и которые сопровождают ее в большинстве ее путешествий. Если вы читаете между строк ее официальных биографий и сохранившихся копий ее писем, становится очевидным, что у нее было верное окружение, включавшее людей из высших эшелонов общества, ее слуг, драматургов, актеров и поэтов, включая Эдмунда Шекспира, менее известного брата более знаменитого Уильяма.»
Кит удивленно поднял брови. «У вас есть какие-нибудь мысли о том, кто мог бы быть Писцом?» он спросил.
«Несколько», - сказала Пердита. «Мне пришло в голову, что тот, кто предпринял такой масштабный пересмотр событий, был человеком, привыкшим писать».
«Драматург?»
«Я думаю, да», - сказала Пердита. «В 1660-х годах, когда Карлу II было предложено снова стать королем, театры, которые были закрыты при Кромвеле и пуританах, вновь открылись, и двор стал известен как место удовольствий. Спектакли были одной из самых популярных форм развлечения, и историки всегда предполагали, что театр стал отражением двора и политики того времени. Одним из критических замечаний Чарльза было то, что двор жил так, как будто он выступал на сцене, и театральные труппы повторили это пьесами, отражающими эту искусственность. У короля также было несколько любовниц, которые были актрисами: Нелл Гвин — самая известная.»
«И вы думаете, что примерно в то время Писец был вынужден переписать события?»
«Мы знаем, что Чарльз настаивал на полном изменении законов, когда его восстановили на троне, так что, по крайней мере, в официальных документах его правление последовало после казни его отца Карла I без одиннадцатилетнего перерыва. Я думаю, что он, вероятно, был тем человеком, который нанял Писца, и было множество писателей, которых можно было заставить работать».
«Тогда у вас, должно быть, есть идея — подозрение относительно личности Писца?»
«Есть несколько вариантов», - сказала Пердита. «Было четыре брата Говард, писавших пьесы: Эдвард, сэр Роберт, полковник Генри и Джеймс Говард. Все они на протяжении Гражданской войны симпатизировали роялистам, и любой из них был бы рад помочь своему новому монарху. Но мы знаем, что Писец писал под давлением, а это значит, что мы должны сбрасывать их со счетов. Также в то время писали Джон Лейси, Джон Уилсон, Сэмюэл Пепис, сэр Джордж Этеридж, Уильям Вичерли, сэр Уильям Давенант и Томас Киллигрю, но эти люди остаются хорошо известными, поэтому я не думаю, что это может быть кто-то из них. Это должен быть кто-то более малоизвестный».
