Ситуация в островных государствах была другой. До них завоевания Антиоха еще не дотянулись. Но, несомненно, они чувствовали себя под угрозой и воспользовались союзом с Римом как удобной возможностью себя защитить. Среди этих государств первое место занимал Родос. Политика Родоса в последние несколько лет была не вполне уверенной. Он смело бросил вызов Антиоху в 197г., как союзник Рима. С тех пор Антиох пытался заручиться дружбой родосцев – не совсем безрезультатно. Когда на Востоке впервые появились корабли римлян, государственные мужи Родоса, видимо осознавая опасность для свободы Греции с обеих сторон, заколебались – они выжидали, не зная, на чью сторону встать
[1262]. Однако вскоре они решились и стали сотрудничать с римским флотоводцем, и, когда они оказались в стане римлян, родосцы проявили такую энергию, что их не в чем было упрекнуть. Самос, одно из государств, которые вновь обрели независимость с помощью Родоса в 197г., Хиос и Митилена
[1263] также были готовы встать на сторону Рима. Делос, в чью гавань вошел флот Ливия, следовал, насколько это было возможно, политике нейтралитета или, скорее, старался дружить со всеми державами. Он получил почести и подарки изо всех областей эллинского мира и был бы рад, если бы ему удалось не отпугнуть никого из этих благодетелей. В хрониках храма Аполлона засвидетельствовано дарение чаши от царя Антиоха
[1264]. Однако с приходом римского флота храм стал ежегодно получать дары от его командиров
[1265].
Нет необходимости подчеркивать, насколько велика для римского флота была выгода иметь эти острова опорными пунктами для операций на берегу Азии. Это дало и защиту, и наблюдательные посты, близкие к позициям врага. Хиос стал основным хранилищем для зерна и других запасов, от которых зависела римская армия
[1266].
Но больше всего Рим рассчитывал на Пергамское царство. Конечно, Эвмен был энергичным союзником. Он был в Азии тем, чем бывает предатель в стенах осажденного города. Знание местности, влияние Эвмена в греческих городах – все это было бесценно для завоевателя. Его город-гавань, Элея, должна была дать римлянам опору на материке. Его владения отрезали Антиоха от прямого сообщения по суше с областью Геллеспонта. Даже для поддержания своих позиций в Азии Антиох зависел от своего господства над морем.
Флот Ливия насчитывал 81 палубный корабль, в том числе 25, которые он взял у своего предшественника, и значительное количество кораблей поменьше. Карфаген послал контингент из 6 кораблей; царя Эвмена, путешествующего домой, сопровождал флот из трех кораблей
[1267]. Ливия задержали на Делосе встречные ветра, когда о нем узнали патрулировавшие море корабли Поликсенида. Антиох, как только до него дошла эта новость, поторопился обратно в Эфес. На военном совете решили (по совету Поликсенида) вступить в бой с врагом, пока к нему не подошли союзники – флоты Пергама и Родоса. Решили, что римляне должны будут отправиться в Пергам и их перехватит селевкидский флот с царем Антиохом на борту, который поплывет на север. Этот флот был менее многочисленным, чем римский: внем было лишь 70 палубных кораблей, и сами корабли были меньше, однако Поликсенид возлагал большие надежды на их более удобную конструкцию и большую мобильность, а также на то, что моряки лучше знают местность. Стало известно, что корабли врага перевозят большое количество провианта и поэтому их осадка должна была быть ниже. Добравшись до Фокеи, флот царя узнал, что враг находится где-то рядом. Антиох не хотел лично участвовать в морском сражении и высадился на берег. Затем Поликсенид отправился снова на юг, в Киссунт, рядом с Эритрами, надеясь перехватить врага, но его маневры потерпели полную неудачу. Римский командир проскользнул мимо, по внешней стороне Хиоса и без помех добрался до Фокеи. Фокея была первым греческим городом в стране Антиоха, к которому подошли римляне. Она не осмелилась противостоять врагу
[1268]. Тогда Эвмену уже не составило труда дойти до Элеи и привести пергамский флот. Объединенная сила римлян и пергамцев в палубных судах составляла 105 кораблей. Ливий, успешно соединившись с союзником, так же хотел вступить в бой, как Поликсенид
[1269]. Флотоводец царя ждал врага в боевом порядке у Киссунта: его правое крыло было на берегу. Битва началась с захвата карфагенского корабля двумя кораблями Антиоха. Но вскоре стало очевидно, что та самая подвижность, на которую полагался Поликсенид, мало чем могла помочь против тактики римлян. Атакующий корабль оказывался в захвате железных клещей тяжелого римского корабля, и сражение превратилось в рукопашное. Левое крыло селевкидской армии, куда Ливий направил свою атаку, сломалось первым, и царь Пергама, ожидавший в резерве, всей своей мощью атаковал правое
[1270]. Вскоре флот Селевкидов бежал. Благодаря своей легкости ему удалось вырваться, потеряв лишь 23 корабля, 13 из которых были захвачены. Ливию удалось полностью достичь желаемого результата: селевкидский флот был если и не уничтожен, то вытеснен с моря. Когда победители, теперь еще более усиленные родосским отрядом из 20 палубных кораблей под командованием Павсистрата, продемонстрировали свою военную мощь близ Эфеса, флотоводец царя не осмелился вступить в сражение
[1271]. После этого оказалось, что Эритры практически немедленно присоединились к римскому союзу
[1272]. Сезон активных военных действий завершился, оставив римлян хозяевами Эгейского моря. Флоты союзников разошлись. Римляне, посетив Хиос и оставив 5 кораблей у Фокеи, чтобы обеспечить ее лояльность, оставили свой флот у Кан на пергамском побережье и разбили лагерь в ожидании весны
[1273].
