Все это время легионы подбирались все ближе и ближе. Номинально командование находилось в руках консула Луция Корнелия Сципиона, но настоящее руководство принадлежало его великому брату Публию, победителю при Заме, который сопровождал его, практически облеченный властью проконсула
[1292]. Были два легиона Ацилия, командование над которыми Сципионы приняли в Греции, и они привезли с собой из Италии еще два легиона – войско (римское и италийское) из 13000 пехотинцев и 500 конников
[1293]. В Греции они обнаружили, что этолийцы, после тщетной попытки прийти к соглашению с Римом, все еще были вооружены; но, чтобы не отвлекаться от основной цели, Сципионы подвигнули их к тому, чтобы возобновить переговоры. Была достигнута договоренность о перемирии, которое позволило римской армии двигаться дальше, в Македонию. И таким образом, надежды, которые Антиох возлагал на сопротивление этолийцев, рухнули. Марш через Македонию и Фракию стал таким легким, насколько это только было возможно благодаря усердию Филиппа, который починил дорогу, возвел мосты через реки и устроил склады с провиантом перед приходом римлян. Селевкидская оккупация Фракии с 196г. до н.э. основывалась, видимо, на гарнизонах в Эне, Маронеи и Лисимахии
[1294]. Но эти города, очевидно, лишь защищались: никакого противостояния наступлению римлян не было. Настоящие трудности, как полагали, должны были начаться лишь с подходом к Геллеспонту. Остановка в этом месте могла угрожать римскому лагерю голодом
[1295].
Слух о подходе римлян, а также, несомненно, осознание того, что атака на Пергам оказалась неудачной, заставили Антиоха потерять всякое желание воевать. Он спустился с холмов в низины вокруг Элеи и, оставив пехоту на соседнем холме, подошел к городу со своими огромными отрядами конников и попросил о переговорах
[1296]. Ответ (подсказанный Эвменом) был таков: до прихода консула переговоров не будет
[1297].
За стенами Пергама и Элеи враг был вне досягаемости Антиоха. Не было времени для осады, такого, как было при Сардах, Бактре и Газе в славные годы его царства. Конечно же, он мог уничтожить беззащитные поля, и его орды той весной 190г. до н.э. превратили сады пергамцев и элейцев в пустыню. Оттуда он перешел к долине Фив за Адрамиттием, самой богатой частью царства Эвмена, и оставил ее на произвол своей армии
[1298]. Сам Адрамиттий взять ему не удалось: Эвмен и Эмилий перебазировались в его гавань
[1299]. Затем Антиох отправился опустошать территорию, которая принадлежала островному городу Митилена, который стал союзником римлян (его владения на материке),– и, захватив несколько малоизвестных городков (Коттон, Корилен, Афродисиада, Принне), вернулся в Сарды той же дорогой, которой пришел
[1300]. Селевк также ушел от Пергама на эолийское побережье: этот маневр, как говорит нам рассказ, пришедший от ахейского историка, был вызван опустошительными вылазками отряда ахейцев, которых ахейская лига ради союза с Эвменом послала туда под командованием Диофана, ученика Филопемена
[1301]. Но если Антиоху и не удалось взять Пергам, точно так же и римлянам не удалось вернуть власть над Фокеей. Подкрепления, которые Антиох бросил к городу, спасли его. И римляне решили утешиться столь же низким способом, как и Антиох,– грабя храмы и произведения искусства, которыми был заполнен соседний Бакхий
[1302]. Коротко говоря, ни тем ни другим не удалось существенно изменить ситуацию, какой она была на момент прибытия Эмилия – если не считать, что с одной стороны Ганнибал, а с другой – Сципион подбирались все ближе и ближе.
Эмилию наконец пришлось разделить свой флот. Эвмен и пергамский контингент отделились первыми, чтобы доставить из Элеи на Геллеспонт все нужное для прохода армии консула. Римский и родосский флот вернулись на юг, к Самосу. Там они разделились дальше: родосский флот послали навстречу Ганнибалу, а римский оставили наедине с другим врагом – Поликсенидом
[1303].
Эвдам, командующий родосским флотом, ушел с Самоса с тринадцатью родосскими кораблями, одним косским и одним книдским. Добравшись до Родоса, он узнал, что власти у него дома уже, предвидя подход римского флотоводца, послали отряд под командованием Памфилида. Их действия, несомненно, ускорил тот факт, что селевкидские отряды в Ликии стали агрессивны и осадили Дедалу, пограничную крепость родосского Пирея, и другие родосские города. Эвдам поспешил объединить свои корабли с кораблями Памфилида. Когда он встретился с ним, Памфилид находился на острове Мегисте в 20 милях за Патарой, успешно оказав помощь пограничным городам. Эвдам принял командование объединенным флотом и проследовал в Фаселиду, где он намеревался быть в засаде в ожидании финикийского флота
[1304]. Но тогда было самое жаркое время года, и в тех местах свирепствовала малярия: болезнь, разразившаяся среди моряков, заставила его уйти. Горы Памфилии, в отличие от гор Ликии и Суровой Киликии, по обеим сторонам отступают от берега, оставляя долину в форме полумесяца между своими подножиями и морем. К западному краю этой долины находились два греческих города – Аспенд и Сиды, первый в нескольких милях вверх по реке Эвримедонт, второй – в 20 милях на запад по берегу. Оба эти города славились неистребимой враждой друг к другу. В конфликтах, которые разражались в этом регионе, они обязательно оказывались на противоположных сторонах. В нынешней ситуации Сиды твердо стояли за Селевкидов. Они предоставили мощный контингент для царского флота
[1305] – по своей доблести на море город равнялся с финикийскими городами. Аспенд же, конечно, стоял за Родос и Рим. Когда Эвдам добрался до Эвримедонта, финикийский флот уже был в гавани Сид. Аспендцы сообщили ему об этом. На следующий день 36 родосских кораблей (32 квадриремы и 4 триремы)
[1306] двинулись вдоль берега длинной колонной под предводительством флагмана, на котором был сам Эвдам. Когда они обогнули мыс перед Сидами, показался финикийский флот, который с такой тревогой ожидали. Он стоял перед родосцами в боевом построении – 47 парусных кораблей, среди них – 3 больших корабля с семью рядами весел и 4 – с шестью. Правым флангом командовал придворный аристократ Аполлоний, а на левом фланге был Ганнибал
[1307]. Эвдам немедленно принял вызов и отошел от берега, так чтобы корабли в арьергарде могли бы выстроиться в линию слева. Родосский флот еще не успел выстроиться в линию, как Ганнибал атаковал правый фланг. Несмотря на эту первоначальную неудачу, мастерство родосцев-корабелов помогло им победить. Один из гигантских кораблей-башен царского флота в один момент был обезврежен ударом с родосского корабля, который был в два раза меньше. Там, где командовал Ганнибал, финикийцы действительно серьезно прижали Эвдама, но были вынуждены уйти, когда правый фланг был прорван: они опасались, что их отрежут от берега. При некоторых обстоятельствах победа родосцев могла бы и не оказаться окончательной: больше 20 кораблей из флота Ганнибала не были повреждены, а родосцы из-за болезни, которой гребцы заразились в Фаселиде, не могли эффективно продолжать преследование; на стороне финикийцев были дружественные Сиды, и за ними был киликийский берег, где они могли бы найти укрытие. Однако Ганнибал уже не мог надеяться вовремя провести свой флот мимо победоносного врага, который после этого нацелился отрезать его от Ликии. Все, что было необходимо сделать ради военных целей, было сделано: финикийские подкрепления, на которые рассчитывал Антиох, были парализованы.
