Эти последние все еще представляли опасность для цивилизации. Именно галлы составляли наиболее опасную часть армии Антиоха. В год после Магнесии (189) консул Гней Манлий совершил поход в Писидию и в страну галатов и нанес галатам столь тяжкие и кровавые поражения, что они вынуждены были некоторое время вести себя тихо. Это было частью необходимой работы по примирению, которую римляне должны были сделать перед тем, как оставить Малую Азию своим союзникам.
Дальше на восток битва при Магнесии также стала началом нового положения вещей. Мы уже видели ранее, как события на одном конце империи отражались на том, что происходило в другом. И такой удар разрушил престиж, на котором основывалось господство селевкидского дома во всех дальних землях. Уже во время вынужденного ухода Антиоха из Греции великий страх (если верить птолемеевским послам в Риме) охватил Малую Азию и дошел и до самой Сирии
[1351]. И теперь для всех ропщущих народных толп, которыми он правил, Антиох был опозорен. «Некий вождь прекратит нанесенный им позор» для сильного народа на Западе, и «даже свой позор обратит на него»
[1352]. Империя, на перестройку которой Антиох потратил всю жизнь, тут же растворилась.
В Армении во время сражения Артаксий или Арташес правил над одной частью страны; другой – некий Зариадрий. Они правили в качестве стратегов Антиоха, и, очевидно, заменили древнюю армянскую династию, которая именовала себя царями
[1353] и притязала, как и остальные царские дома иранского происхождения, на происхождение от одного из Семи. Ксеркс, за которого Антиох в 212г. до н.э. выдал свою дочь, после этого был убит по наущению селевкидского двора
[1354]. Старый род подошел к концу, согласно Страбону, вместе с Оронтом, о котором более ничего не известно. Царей заменили стратеги – признак того, что Армения перешла в более непосредственное подчинение Селевкидам. Были ли Артаксий и Зариадрий местными, армянскими князьями, или же они пришли из какого-то другого места и были назначены Антиохом – мы не знаем. В любом случае их имена говорят о том, что они были иранцами по происхождению или культуре. Магнесия заставила их отказаться от гегемонии Селевкидов. Они объявили себя друзьями Рима, и стратеги, в свою очередь, стали царями. Северная Армения стала царством Артаксия, Южная, именовавшаяся Софеной,– Зариадрия. Артаксий построил новый город в долине Аракса, назвав его в свою честь Артаксатой, и сделал его столицей своего царства. Согласно всеобщему убеждению, место это было выбрано и план города начертан великим Ганнибалом, который в своих странствиях после поражения Антиоха добрался до самого двора нового армянского царя
[1355].
В самом Иране Магнесия, видимо, сразу уничтожила работу Антиоха, проделанную за тридцать лет до этого. Примерно в то же время, когда Антиох вступил в последний бой в Малой Азии, парфянскому царю, которому он навязал свой суверенитет, АрсакуIII, наследовал АрсакIV Фрияпатий. Смена правителя, может быть, означала новую декларацию независимости
[1356].
Антиох, возвратившись поспешно обратно из Малой Азии, снова обратил свои мысли к полю древней славы – к Востоку. Именно оттуда он брал богатства и славу, которые растратил в войне с Римом. И теперь, когда сундуки его были пусты и армии разбиты, было ли невозможно для него снова вернуть себе силу на Востоке – как Антей от прикосновения к земле?
[1357]
Как только мир с Римом наконец был заключен и клятвы были принесены (лето 188 до н.э.), Антиох оставил Селевка в Сирии в качестве соправителя
[1358] и рванулся на Восток. В Средиземноморье его уже никогда не видели. В Антиохию пришли вести о том, что он бесстрашно отправился с отрядом своих воинов в холмы Элимеи (современный Луристан), где храм какого-то местного бога обещал великую добычу из серебра и золота, и там его одолели свирепые варвары. Такова была общепринятая версия гибели царя
[1359]. «Затем он обратит лицо свое на крепости своей земли, но споткнется, падет, и не станет его»
[1360] (187)
[1361].
СелевкIV Филопатор, который теперь уже правил один, обладал определенным опытом. Он играл активную роль в войне с Римом. Политическую роль, которую он унаследовал, едва ли можно было назвать блестящей, но она не была бесчестной: ему предстояло руководить медленным восстановлением царства после рокового дня Магнесии. Самым тяжелым последствием поражения стала пустая казна. Это было зло, которое исцелить могло только время, и вылечить его мог только период покоя, когда абсолютно необходимо было избегать любых осложнений. Бездеятельное царствование Селевка Филопатора привело к тому, что его стали считать слабым правителем: едва ли это справедливо, поскольку как раз в тот момент амбициозная политика была бы безумием.
