Если взглянуть на карту Европы, можно увидеть, что отмеченные там различные области представляют собой доступные со всех сторон пространства, однако на карте империи Александра лишь часть каждой провинции имеет значение. Остальное – пустошь: гладкая пустыня или пустынные горы. Горы, хотя они и перехватывают, и хранят дождь, сами в верхних своих областях всегда бесплодны, и только их нижние склоны и подножия дают средства к жизни цивилизованному населению – населению, которому нужно больше, чем грубым горным племенам с их примитивными жилищами. Отрезки территории между горой и пустыней, берега великих рек, низкие холмы у моря – все это линии цивилизации (фактической или потенциальной) в Западной Азии. Следствие этих условий таково, что через всю историю Западной Азии красной нитью проходит вечное различие между цивилизованными земледельцами равнин и низких холмов и дикими народами гор и пустынь. Великие монархии, которые возникли здесь, редко могли осуществлять свою власть за пределами обрабатываемой земли; горы и пустыня – это другой мир, где они в лучшем случае могут ступать очень осторожно. А для монархических оседлых народов их ближайшие соседи из этого непокорного мира были постоянной угрозой. Это была область хаоса, из которой, как только плотина чуть ослабнет, могли хлынуть орды разорителей. Даже в самые лучшие времена она мешала управлению, предлагая убежище и человеческие ресурсы для всех врагов порядка. Между царскими правительствами и свободными племенами была вековая вражда. Обычной политикой азиатских монархий было просто охранять основные пути сообщения. Такая политика со всей очевидностью следует из того, что цивилизованные поселения были ограничены упомянутыми узкими полосками территории, что основные дороги самой природой ограничены некоторыми определенными линиями. Задачей, стоявшей перед этими правительствами, было не удерживать огромную непрерывную территорию; все было проще – нужно было удерживать эти пути. Важно помнить это в связи с быстрыми завоеваниями – такими, как у Александра. Завоевать Ахеменидскую империю не значило фактически оккупировать всю область в пределах ее крайних границ (на решение такой задачи потребовалось бы больше времени, чем вся жизнь человека)– но завоевать ее земледельческие области и удерживать соединявшие их дороги.
В этом вечном состязании между цивилизованным правительством и свободными детьми гор и пустынь границы, которые разделяли тех и других, естественно, передвигались. Иногда область, которая могла бы (если на нее потратить достаточно усилий) поддерживать цивилизацию, оказывалась наводнена кочевниками и полностью переходила под их контроль. Так произошло с большей частью страны по нижнему течению Евфрата: некогда многонаселенная, усыпанная цветущими городами, а теперь, при жалком управлении турок,– всего лишь пастбище бедуинов. С другой стороны, иногда и цивилизованному правительству удавалось продвинуться дальше в пустыню, выше в горы – или путем завоевания, или же (чаще) поскольку сильные люди в этих племенах основывали свои монархии, подражая монархиям в долинах. Именно так дело обстояло с персами, которые на заре истории были горными кланами, но при этом обитали в достаточно плодородных долинах.
Однако полное подчинение гор и пустынь было за пределами возможностей любой азиатской монархии. Если великие дороги удавалось защитить от мародеров, то казалось уже, что сделано достаточно. И даже этого ахеменидскому правительству, которое предшествовало Александру, не удалось полностью добиться. С выходом на сцену Александра начал свою работу новый дух – более живой, более бодрый, и прежде всего – более последовательный, чем в любой азиатской монархии. Александр не собирался мириться с тем, что свободные племена бросают вызов его правлению. По долгому опыту общения с иллирийцами и фракийцами македонцы знали обычаи таких народов. Ибо горные племена Азии не слишком отличались от горцев Европы; ите и другие были народами, которые остались на той же стадии варварства, когда жители низин перешли к цивилизации. Весьма значимо то, что Александр, при первом своем появлении в Азии, отправился в карательный поход против писидийцев и племен Антибана
[9]. Когда хузии (уксии) чуть позже прибегли к вечному шантажу, они, получив резкий удар, поняли, что обычаи Александра отличаются от обычаев персидского царя
[10]. Племена пустынь также почувствовали его руку. Он фактически нанес несколько спасительных ударов по скифам центральноазиатских степей; в323г. до н.э. он готовился разобраться с бедуинами. Возможно, его политика предусматривала окончательное подчинение гор и пустынь; но к моменту его кончины эта работа была лишь начата, а завершение ее должно было занять целые века.
Когда настанет день снова установить европейское правление в Западной Азии, станет ясно, смогут ли его действия, несравненно более могущественные, чем у любой азиатской монархии, покончить со старыми вольностями гор и пустынь. Созданное наукой оружие уже преображает Ближний Восток. Мы столько слышим о разложении оттоманской и персидской монархий, а их могущество по сравнению с другими государствами так упало, что мы едва ли сознаем, что никогда раньше они не были настолько консолидированы внутренне, что центральное правительство могло бы сделать свою власть всеобщей по всей империи. Некоторые из окраинных провинций империи Александра уже снова оказались под властью европейцев; британские и русские администраторы разбираются с проблемами горных и пустынных племен: сафридиями пограничных холмов и степными киргизами. Однако вместо сариссы и лука, с которыми приходилось работать Александру, у его современных наследников есть винтовки и горные батареи, и кто знает – возможно, прогрессивная наука сможет вложить им в руки еще более эффективные орудия господства?
От рассмотрения общих характеристик Западной Азии теперь мы должны перейти к некоторому очерку ее расположения. Огромное плато Центральной Азии с запада граничит с отдельным маленьким плато – Ирана, а с ним на западе соседствует третье, еще более маленькое плато, Анатолийское (Малая Азия). Два последних относятся к политической системе Западной Азии. Все эти плато имеют некоторые общие черты. В центре каждого находятся пустыни или в лучшем случае степь, и каждое окружено горными цепями. Между Центральноазиатским и Иранским плато находится горный массив, ядром которого является Памир и ответвления которого – от Гиндукуша до Сулеймановых гор – развернулись, как веер, по Восточному Ирану, стране, которая примерно соответствует современному эмирату Афганистан. Иранское плато опять-таки отделено от Малой Азии горным массивом Армении. Есть в Западной Азии и четвертое плато – Аравийский полуостров; но он, хотя и находился не вне пределов империи Александра (как он ее в идеале себе представлял), лежал вне фактических владений Александра и его наследников и, следовательно, вне сферы наших интересов в этой книге. Все стороны Анатолийского плато спускаются вниз к морю, за исключением стороны, обращенной к Армении. Напротив, Иранское плато ограничено водой только с южной стороны и вдоль части северной, где его край выходит на Каспий. Северо-западный угол Иранского плато смешивается с «альпийской» частью Армении, которая связывает его с Анатолией; по большей части восточной стороны его обрамляет также «альпийская» зона Восточного Ирана (Афганистана), связывающая Иран с Центральной Азией. Во всех других местах плато спускается вниз, к плоской пустыне: на северо-восточном краю – к пустыням Каспийского и Азовского бассейнов (Туркестан), по юго-западному краю – к пустыне, которая в разных своих частях называется по-разному – сирийской, месопотамской и северно-аравийской, но мы, поскольку она лежит в сфере влияния арабов-бедуинов, будем называть просто Аравийской пустыней; и, наконец, на юго-восточном своем крае оно выходит на песчаные дюны Белуджистана. Между пустынями, которые занимают такую значительную часть внутреннего пространства плато, и пустынями морей, которые простираются вне их, проходят пояса горных областей, которые составляют края плато. Анатолийское плато сравнительно невелико, и никакая его часть не находится вне досягаемости дождевых туч (центральная его область неплодородна не из-за нехватки воды), но далее к востоку его пограничные горы и два промежуточных горных массива (Армения и Памир) вместе с длинной грядой гор, которые выступают из Армении между Аравийской пустыней и восточным краем Средиземноморья (составляющим Сирию),– вот эти различные горы и холмы перехватывают всю влагу, что способствует тому, что с обеих сторон у гор образуется несколько плодородных участков. Часть этой влаги протекает внутрь плато, питая какую-то растительность на внутренних склонах и в расщелинах пограничных горных цепей, но, поскольку поверхность гор, обращенная к морю, естественно, получает большую часть влаги, великие реки Ближнего Востока текут не вовнутрь, но наружу, к морю.
