Исключительно интересным документом в связи с этим можно назвать декрет, принятый в Антиохии в Персиде, который был сохранен для нас на камне, найденном в Малой Азии. Он датирован по эпонимному магистрату этого года, которым в этом городе являлся жрец умерших селевкидских царей и правящих царей – АнтиохаIII и его сына Антиоха: здесь видны обычные формы греческого города-государства – буле и экклесия, γραμματεὺς τῆς βουλῆς, который вносит декрет в народное собрание, и пританы (πρυτάνεις), которые ставят его на голосование. Этот декрет был принят по случаю запроса, посланного Магнесией на Меандре городам восточных провинций, чтобы те признали праздником панэллинского значения тот, что Магнесия праздновала в честь Артемиды Левкофриены. На это Антиохия дает сердечный ответ, восхваляя магнесийцев за рвение в эллинизме и за верность селевкидскому царю. Там также были упомянуты старые дружеские связи между греками Антиохии в Персиде и греками Магнесии: таким образом, проливается некоторый свет на процедуру колонизации. Город Антиохия получил свое название в честь АнтиохаI.
Сотера; был ли он основан им самим, или же была переименована более старая колония, мы не знаем; однако Антиох в любом случае старался усилить его новой группой колонистов. Для этого он послал запрос в Магнесию на Меандре (и, видимо, в другие греческие города на западе), чтобы те послали несколько своих граждан. Это дело касалось славы эллинов, и магнесийцы ответили, послав людей, «соответствующих по количеству и отличающихся своей добродетелью», которые должны были воспроизвести греческий образ жизни среди холмов Ирана
[945]. И среди этих холмов, несомненно, скрыто множество подобных декретов, ожидающих современного европейского археолога, чтобы тот открыл европейскую цивилизацию, некогда процветавшую тут.
Итак, когда-то в своем долгом прошлом Иран – в том числе регионы, которые сегодня закрыты для европейцев,– на краткое время был под «западной» властью. И просто поразительно наблюдать за тем, как Древний мир столь же ясно сознавал существенную разницу между этим правлениями и духом восточного правления, как и мы сегодня. Тогда для западных правителей так же было характерно стремление к прогрессу, любопытство, желание исследовать природу и условия страны, где они правят, постоянное старание развивать и улучшать. «Разумное управление» (ἐπιμέλεια), которое получали от них эти страны, они не могли получить от азиатских царей. Говоря о Гиркании и Каспии, Страбон говорит о неиспользуемых ресурсах этих регионов, которые не знали разумного управления: «И даже, по словам некоторых, содержат золотоносную землю. Причина такого запустения в том, что сначала властителями гирканцев были варвары, именно мидийцы и персы, а под конец еще хуже их – парфяне». В этой длительной истории период македонского правления был недолгой попыткой перейти к лучшему – но слишком уж недолгой и прерываемой постоянными войнами
[946].
Возможно, мы можем представить себе царствования Селевка Никатора и Антиоха Сотера как период, когда новый дух исследования и предприимчивости действовал в Иране. Хотя эти дни и темны для нас, мы видели некоторые указания на эту деятельность – постройка городов и такие работы, как великая стена Мерва. У нас есть и дальнейшие свидетельства этого: труды по разведке и исследованиям, связанные с именами Патрокла и Демодама. Уже при Александре лучшая информация по поводу размеров и местных условий империи была собрана квалифицированными агентами и сохранена в царских архивах. Это ценное собрание документов со временем было передано Ксеноклом, казначеем Александра, Патроклу, министру Селевка
[947]. Патрокл повел эту работу дальше. Мы уже видели, что этот человек сыграл значительную роль в делах царства. Когда-то он осуществлял командование в восточных провинциях
[948], когда ему повелели исследовать берега Каспия и сообщить о возможности найти северный путь по воде в Индию. Развитие торговых путей было главной заботой эллинских царей. Александр приказал исследовать Каспий незадолго до своей кончины именно с этой целью
[949]. Исследование – конечно, несовершенное и, очевидно, предварительное – было действительно выполнено Патроклом. Патрокл, судя по всему, совершил два путешествия из какого-то порта на юго-западном краю моря: водном из них он добрался на север до самого устья Кира (современная Кура), в другом он проплыл по восточной стороне Каспия до какого-то места, которое трудно точно идентифицировать. Он описал результат этих путешествий в книге, «Перипле», которая с тех пор была стандартным справочником по этим регионам. Страбон с огромным уважением говорит о Патрокле, о том, что он достоин доверия и сведущ в научной географии: Страбон сравнивает его трезвый отчет с баснями Мегасфена и Деимаха
[950]. Любопытно, что этот автор, такой старательный и мудрый, на целые поколения увековечил ошибку: Каспийское море-де соединяется с океаном, и там возможно проплыть в Индию
[951].
