Эти передвижения Молона вновь создали напряжение при дворе. Однако Гермий все еще продолжал гнуть свою линию. Против мятежника нужно было посылать только полководца. Цари должны воевать только с царями
[1025]. Соответственно в конце лета 221г.
[1026] до н.э., в тот момент, когда началось вторжение в Келесирию под личным руководством царя, Ксеноэт, ахейский искатель приключений, повел новое войско на Восток. Ему предоставили верховное командование над провинциальными командирами, чтобы он проводил операции по собственному усмотрению.
Ксеноэт отправился в Селевкию, где он нашел Зевксиса. Правители Сузианы и провинции Красного моря, Диоген и Пифиад, которые все еще были лояльны к царю, присоединились к нему в приказном порядке. Он расположился у реки на западном берегу, напротив мятежников. Информация, которую приносили ему дезертиры, переплывавшие через реку, показывала, насколько сильно еще было на Востоке дело царя. Простые воины из войска Молона, которых, несомненно, набрали в греческих или македонских колониях, были (как сообщали перебежчики) в душе больше преданы царю, чем своему предводителю. Ксеноэту надо было только перейти через реку, и тогда основная масса армии Молона должна была присоединиться к нему.
Последующие события показывают не в очень хорошем свете усердие и бдительность обоих противостоявших друг другу командиров. Начать с того, что патрульные Молона оказались такими разинями, что ночью Ксеноэт смог перебросить отряд войск в девяти милях ниже по течению и занять мощную позицию среди болот; никто ему в этом не помешал. Основной лагерь на западном берегу был оставлен под командованием Зевксиса и Пифиада. Попытка Молона выбить Ксеноэта с его позиций провалилась из-за недостатка у него информации о местности, и его отряды беспомощно барахтались в болоте. Когда Ксеноэт пошел вперед, чтобы дать воинам армии мятежников возможность дезертировать, Молон бросил свой лагерь и пошел по дороге в Мидию. То преимущество, которое завоевал Ксеноэт благодаря небрежности врага, он тут же потерял, сам проявив небрежность. Считая, что все опасности позади, он занял лагерь Молона в Ктесифоне, привел сюда свою кавалерию, чтобы его преследовать, и позволил своим воинам пуститься в бурные излишества. Тогда Молон быстро вернулся и застал войска Ксеноэта совершенно врасплох. Большая часть воинов была перебита в пьяном сне, другие, обезумев от страха, попытались добраться до лагеря Зевксиса, переплыв через Тигр; большинство из них погибли. «Эта сцена на реке являла собой впечатляющее и фантастическое зрелище: плыли не только люди, но и кони, вьючные животные, щиты, мертвые тела, всевозможные вещи – все плыло по воде». Паника распространилась и на противоположный берег, Зевксис с другим отрядом в беспорядке бежали, и Молон перешел через реку, не встретив никакого сопротивления, и занял первоначальный лагерь царской армии.
Уход сатрапа Вавилонии оставил Селевкию беззащитной. Даже Диомедонт, правитель города, пустился вслед за ним в бегство. Восточная столица империи тут же попала в руки мятежника. Вавилония принадлежала Молону, и, перейдя через реку, он захватил провинцию Красного моря, правитель которой, Пифиад, возможно, как и Диомедонт, бежал с Зевксисом. Диоген, с другой стороны, поторопился обратно, чтобы защитить свою провинцию, и сумел прорваться в цитадель Суз, хотя Молон уже окружил ее, когда тот прибыл. Молон не мог себе позволить долго оставаться в Сузиане; оставив, таким образом, отряд, чтобы продолжать осаду, он вернулся, дабы довершить завоевание приречных земель к северу от Вавилонии, провинций Месопотамия и Парапотамия.
Новость о катастрофе достигла царя в тот момент, когда он (по другим основаниям) собирался приостановить военные действия против Птолемея. Примерно в то же время, как Ксеноэт отправился на Восток, он вышел из Апамеи, восточной штаб-квартиры империи, чтобы довершить завоевание Келесирии. Воротами в эту провинцию с севера была узкая и болотистая долина, именуемая Марсием, между Ливаном и горами Антиливана. С каждой стороны над ней господствовали крепости Герра и Брохи, и их от имени Птолемея удерживал в своих руках этолиец Теодот. Тщетно царская армия пыталась пробиться; полководец Птолемея поставил селевкидского монарха в глупое положение, заставив его застрять на самом пороге провинции, которую он собирался вытребовать силой оружия. При таких обстоятельствах и прибыли вести об уничтожении армии Ксеноэта.
Конечно, тут же снова разгорелась ссора между Гермием и Эпигеном. Текущие события смешали политику премьер-министра. Несмотря на его бурные обвинения, доводы Эпигена были слишком вескими, чтобы совет к ним не прислушался. Решили, что царь должен пойти против Молона лично. Гермий оказался достаточно разумен, чтобы примириться с неизбежным; однако, если он не мог помешать экспедиции, он твердо решил, что его соперник не получит в ней никаких лавров. Однако убрать его теперь было вдвойне трудно, поскольку, с одной стороны, царь был другом Эпигена благодаря его славе, и, с другой стороны, Эпиген был кумиром армии. Когда в Апамее собрались войска, чтобы отправиться на Восток, представилась возможность удалить оба препятствия одним ударом. В бурные времена при последних царях (наряду с потерей восточных провинций) селевкидский двор познакомился с тем, что в позднейшие времена стало постоянной проблемой: не хватало денег. Плату войскам задерживали, и они начали предъявлять свои требования, пользуясь тем, что в данный момент они были срочно нужны. Гермий выступил и сделал царю предложение, от которого тот не мог отказаться: он заявил, что удовлетворит все требования воинов при условии, что Эпиген не отправится в поход. Это действие в одно и то же время заставило войска считать его их защитником и привязало воинов к его интересам. Эпиген вернулся в частную жизнь. Только войска, набранные в Киррестике (около 6000 человек), остались верны впавшему в немилость герою, и их недовольство продолжалось до тех пор, пока в следующем году (220 до н.э.) не произошла жестокая битва, в которой большая часть их погибла. Даже став частным лицом, Эпиген внушал страх министру, совесть которого была нечиста. Он устроил его казнь по обвинению в переписке с Молоном – обвинение, которое он подкрепил, предъявив поддельное письмо от мятежника, которое подкинули в бумаги Эпигена. Перепуганные царские придворные молчали.
Царская армия пересекла Евфрат в конце 221г. до н.э. ипересекла Месопотамию по дороге, которая проходила у северных холмов в Антиохию (Нисибиду) в Мигдонии. В этом городе сделали остановку на шесть недель в самое суровое зимнее время, и с первыми днями весны (220) наступление к Тигру было продолжено
[1027]. С этого момента имелось две возможности. Гермий хотел маршировать прямо на Молона в Вавилонии, следуя по течению реки на западном берегу
[1028]. Сатрап Вавилонии, который теперь был в свите царя, мог, благодаря своему хорошему знанию местности, продемонстрировать неудобство такого плана. Помимо всего прочего, южная часть Месопотамии представляла собою пустынную степь, где лишь кочевники-арабы раскидывали свои шатры, и армия не смогла бы найти там свежие припасы. Пройдя через эту область (на это понадобилось бы шесть дней), они пришли бы к сложной системе каналов, которые некогда орошали и защищали Вавилонию, и если их удерживали враги, то они могли бы преградить им путь. Единственной альтернативой было бы вернуться обратно через степь на глазах у врага, и, возможно, без провизии. Поэтому Зевксис посоветовал перебраться на восточную сторону реки. Там, как только они доберутся до Аполлониатиды, будет обработанная земля и армию будет окружать изобилие. На пользу Селевкидам должно было пойти и то, что жители, запуганные Молоном и вынужденные его поддерживать, хранили в своих сердцах любовь к царю. И главным образом, угрожая отрезать Молона от его базы в Мидии, они должны были вынудить его или вступить в сражение, или подвергнуться огромной опасности из-за промедления – а это было неизбежно ввиду колебаний в настроениях войска. Поскольку все эти причины были разумными и весомыми, Гермий был вынужден уступить. Армия переправилась через Тигр тремя отрядами и пошла на юг. В Дуре они достигли северной границы завоеванной Молоном территории в Парапотамии и застали его войска за осадой города. Царские войска отогнали их и шли вперед еще восемь дней, когда, переправившись через хребет Орик, они увидели у его подножия богатую область Аполлониатиду.
