— Прошу. Вас ждут.
В большом зале посетители практически отсутствовали. Лишь за одним, самым дальним от входа столиком сидело четверо юношей. Озадаченно переглянувшись, мы со Светой неторопливо направились к парням.
Подойдя, я с трудом скрыла удивление. Двое мне были незнакомы, а вот оставшиеся — очень даже. Рядом с худощавым Андреем Юрьевым сидел не кто иной как сын боярина Галицкого.
Они разве общаются? Что вообще происходит?!
Тем временем барчук многозначительно улыбнулся.
— Вот ты и пришла, красавица, — промолвил он вкрадчиво.
Глава 23
Не торопясь отвечать на своеобразное приветствие Галицкого, я внимательно оглядела парней, сидящих за большим столом.
Ближе всех к нам расположился симпатичный темноволосый голубоглазый парень. Безупречный бронзовый загар ровно лежал на его коже, элегантная белоснежная рубашка была нарочито расстегнута вплоть до мускулистой груди, небрежно закатанные рукава обнажали сильные руки — образ отлично продуман. Парень пользуется успехом у женщин, в этом даже не сомневаюсь. Брутальный красавчик не сводил со Светланы глаз и загадочно улыбался.
Я отметила, как напряжена девушка. Вполне вероятно, они знакомы, однако этой встрече Света не рада.
Около окна разместился стильно одетый короткостриженный здоровяк. Он напоминал медведя, проснувшегося раньше времени и крайне недовольного этим обстоятельством. Оторвавшись от тарелки, юноша тяжелым взглядом обвел меня, затем Свету и вновь принялся сосредоточенно жевать.
На противоположной стороне стола восседал собственной персоной Галицкий. Одетый в элегантный летний костюм, высокий, широкоплечий и светловолосый юноша, однозначно, мог составить нешуточную конкуренцию брюнету по завоеванию девичьих сердец.
А главное, все парни, несомненно, дворяне.
И что скромно одетого Юрьева может связывать с этими высокомерными снобами?
Словно зная свое место, Андрей сидел через пустующий стул от Галицкого. Бегающий, какой-то затуманенный взгляд одноклассника мне откровенно не понравился. Даже больше — насторожил.
Оценивающе глянула на уставленный снедью стол: на тарелках разнообразные мясные закуски, овощная нарезка, уже не чистые рюмки пусты, темно-коричневый напиток едва прикрывает дно вместительного пузатого графина. И почему-то кажется, пьют юноши совсем не сок. День рождения? Скорее, вечерние посиделки взрослых мальчиков. И Юрьев на них явно лишний элемент.
С каждым мгновением все меньше и меньше хотелось здесь задерживаться.
— Добрый вечер, Егор Анатольевич, — наконец безмятежно поприветствовала Галицкого. Тот прищурился, посмотрел на меня изучающе.
В это же время с места неторопливо поднялся симпатичный брюнет.
— Давно не виделись, Светлана, — промолвил, со значением подмигнув, подтверждая мою догадку о знакомстве. — А ты ничуть не изменилась: все такая же красавица. Прошу, — подвинув с противным скрипом стул, жестом предложил девушке сесть рядом с собой.
Не шелохнувшись, Света хмуро посмотрела на парня. Тот подозрительно покачнулся.
— А ты, Максим, еще больше стал похож на брата, — процедила она сквозь зубы. Юноша усмехнулся.
Внезапно из-за стола вскочил худощавый Андрей. Отодвинув стоящий меж ним и Галицким стул, торопливо сказал:
— Присаживайся, Ярочка. Очень рад, что ты нашла время прийти.
— Мы на пару минут, Андрей. Просто зашли тебя поздравить, — ответила невозмутимо.
— Э нет! — подал голос Егор. — Это никуда не годится. Я хотел с тобой сегодня серьезно поговорить. А раз я чего-то хочу, то так оно и будет.
Встав, барчук шагнул ко мне, взял под руку, подвел к месту, предложенному Андреем, и в ожидании замер. Испытывая желание развернуться и уйти, я вопросительно глянула на Свету.
В этот момент Максим негромко, но властно приказал девушке:
— Садись.
К моему изумлению, на ее лице промелькнул страх. Словно зомбированная, сестра медленно опустилась на ближайший стул. Кривовато ухмыльнувшись, Максим уселся за стол.
Что происходит?! Почему такая смелая прежде Света превратилась в испуганную мышку?
Стиснув зубы, я села. Устроившись на своем стуле, барчук повернулся ко мне и с ленцой произнес:
— Из какого я рода, тебе, моя жемчужина, уверен, необходимости нет рассказывать, — он многозначительно усмехнулся. — Позволь представить моих закадычных друзей. Рядом с твоей спутницей… Светланой, кажется? — я кивнула, а Егор пренебрежительно хмыкнул, — Максим Игнатьевич Соловьев, младший сын всеми нами уважаемого боярина Соловьева.
Обаятельно мне улыбнувшись, красавчик брюнет продолжил весьма нахально рассматривать застывшую с каменным лицом Свету. Я искренне не понимала, что с ней происходит. Честно говоря, ожидала, что она встрепенется, осадит парня. Но нет, обычно острая на язык девушка словно воды в рот набрала.
— Тот угрюмый здоровяк и молчун, — Галицкий перевел взор на широкоплечего юношу, все так же занятого едой, — добрейшей души человек Виталий Максимович Орлов, единственный наследник того самого, — он сделал акцент на фразе, — древнего дворянского рода Орловых.
Подняв тяжелый взгляд, «добрейшей души человек» пару мгновений меня изучал, затем невозмутимо вернулся к еде.
Ну понятно, Галицкий сам из знатного рода, еще и пытается произвести впечатление родовитыми друзьями. Вопрос: зачем ему это? Впрочем, мало ли что взбрело в голову. Все нетрезвые. Надо срочно отсюда уходить.
Меж тем, видимо, не дождавшись нужной реакции, барчук с раздражением поморщился.
— Буду откровенен: ресторан закрыт на спецобслуживание по моей просьбе. Но никакого дня рождения у Андрея нет, — откинувшись на спинку стула, наследник Галицкого высокомерно обронил: — Твой одноклассник просто выполнил мое поручение.
— Всегда готов помочь, — Юрьев подобострастно улыбнулся.
Фу, какая гадость! Этот мерзавец всего лишь выслуживался!
Егор не обратил на Андрея ни малейшего внимания. Спустя долгую паузу он хрипло промолвил:
— Ты мне нравишься. Очень нравишься, Яра, — парень кашлянул, а после торжественно произнес: — Здесь и сейчас, в присутствии друзей, я предлагаю тебе стать моей официальной наложницей.
Его голубые глаза масляно заблестели, заскользили по моему лицу к губам, опустились на грудь. Друзья барчука моментально отреагировали: Соловьев присвистнул, а здоровяк понимающе фыркнул. Юрьев же лишь кривовато усмехнулся.
Внезапно Галицкий зло прищурился.
— Вот этого, — он брезгливо коснулся пальцем моего кулона, — не потерплю. Ты должна понимать, какая честь тебе оказана. Сними немедленно! — засунув руку в карман пиджака, вытащил продолговатую бархатную коробочку. Положив ее на стол, пододвинул ко мне и сухо сообщил: — Здесь нить редкого жемчуга, надень. А эту гадость, — желваки заиграли на его скулах, — убери.
