— Я могу чем-то помочь? — Катя вскочила с дивана. — Просто скажи, все сделаю! — она, казалось, была готова мчаться куда угодно.
— Нет, Кать, — покачала головой. — Тут только я сама. Спасибо.
Кивнув помощнице, я отправилась в свою комнату за теплой курткой. Наряжаться не собиралась — джинсы и футболка вполне сойдут для такой беседы. Какая разница, в чем приедет самозванка и потенциальная наложница?
Зайдя в гардероб, натянула теплые кроссовки, сунула руки в рукава темно-синей стеганой куртки и быстро покинула спальню.
— Ты когда вернешься? — спускаясь по лестнице, услышала встревоженный голос Кати.
Замерев на ступеньке, глянула наверх и увидела стоящую у резных перил девушку. В ее глазах плескался целый коктейль эмоций.
— Ложись спать, — ответила сухо. Подумав немного и, желая смягчить резкость тона, добавила: — Я, правда, не знаю, когда вернусь.
Развернувшись, быстро преодолела оставшиеся ступени, гулко простучала башмаками по холлу и вышла на улицу.
— Добрый вечер, боярыня, — поприветствовал меня статный мужчина в форме рода Разумовских. — Прошу пройти со мной. Машина у ворот.
Коротко кивнув, пошла следом за ним. Через пару мгновений уже устраивалась в большом черном внедорожнике. Княжеский воин сел рядом с водителем, и, взревев двигателем, автомобиль быстро тронулся с места.
Я смотрела на огни ночного Ростова, но вновь не видела. Хмурясь, напряженно думала, стараясь предугадать, чего ждать от встречи. Хотелось бы хорошего, но разыгравшаяся фантазия напрочь лишала логического мышления и подбрасывала картинки одну хуже другой. Впрочем, что в данном случае для меня «хорошее», и сама толком понимала.
Вскорости автомобиль остановился у подножия лестницы особняка Разумовского. Выйдя из салона, глубоко вдохнула морозный воздух, а потом, застегнув верхнюю пуговицу куртки, уверенно направилась к дверям. Едва приблизилась, те распахнулись. Меня впервые за эти дни встречал дворецкий. Наверное, для разнообразия.
Седовласый мужчина в идеально сидящей ливрее низко поклонился и вежливо пригласил:
— Госпожа, прошу пройти со мной. Игорь Владимирович вас ожидает.
Обычная фраза вызвала глухое раздражение. Только и делают, что просят куда-то пройти!
Постаравшись совладать с недовольством, дождалась, когда мужчина развернется и пойдет по коридору, и отправилась следом.
Что со мной происходило, откровенно не понимала. Ну не могу же я так психовать из-за перспективы стать любовницей?! Или могу?
Погруженная в мысли, сурово глянула на открывшего предо мной дверь важного дворецкого и вошла в кабинет. Игоря заметила моментально. Он вновь сидел за рабочим столом и что-то изучал на мониторе.
Тихонько хмыкнув, бесшумно подошла к князю. На сей раз он, похоже, читал какой-то договор. Однако не успела вникнуть в суть: сильные руки обняли, и я очутилась на коленях мужчины.
— Привет, — спокойно произнес Игорь. — Почти закончил. Еще немного, и весь твой, — очевидно вспомнив, что подобное уже происходило, он едва заметно усмехнулся.
— Не торопись, — ответила задумчиво, разглядывая князя.
Голову даю на отсечение, сегодня утром у него не было ни единого седого волоска! Но сейчас виски слегка серебрились. Неужели это плата за использование силы?
Подняв руку, я осторожно коснулась его волос.
— Сильно постарел? — не отрывая взора от монитора, поинтересовался Разумовский.
— Тебе идет, — отозвалась невпопад и прикусила язычок. Мой разум по непонятным причинам просто отказывался после суда нормально функционировать. Я совсем не походила на себя, и это нервировало.
Через несколько томительно долгих минут ожидания князь наконец-то оторвался от монитора и откинулся на спинку кресла.
— Все. Теперь я твой.
Не зная, что говорить, отвела глаза. Через миг почувствовала, как Разумовский вместе со мной внезапно встал. Неся меня на руках, словно пушинку, неторопливо пересек кабинет, затем ногой открыл дверь и занес… в спальню.
«Вот и весь разговор. Очень красноречиво», — подумала с грустью, смотря на гигантскую кровать.
Меж тем Игорь обошел спальное место и усадил меня на небольшой диванчик. Устроившись рядом, пояснил:
— Здесь удобнее, чем в кабинете, — мазнув взглядом по моей застегнутой наглухо куртке, поинтересовался: — Ты внезапно начала меня бояться?
— Нет, — я качнула головой. А потом искренне призналась: — Но то, что ты хочешь обсудить, страшит.
Прищурив ярко-васильковые глаза, мужчина невозмутимо промолвил:
— Предпочитаю не додумывать за собеседника, а спрашивать. Так чего конкретно ты боишься?
— Я не хочу быть твоей любовницей, — произнесла, чеканя слова.
— Так и не будешь, — спокойно ответил он.
Ничего не понимая, я наблюдала за тем, как Игорь неторопливо встал, прошел к комоду, открыл верхний ящик и, что-то достав, вернулся ко мне.
Глядя на защелкивающийся на запястье поразительной красоты браслет, услышала невозмутимый, даже будничный голос:
— Это реликвия моего рода. Прапрадед специально заказал для прапрабабки перед помолвкой в знак серьезных намерений. Официальное предложение как положено, с кольцом, сделаю, когда вернусь. Пока преждевременно.
— Я не ослышалась? — отметив на подкорке последнюю фразу о преждевременности, неверяще посмотрела на князя. — Ты по-прежнему хочешь взять меня в жены?
— А должен был передумать? — недоуменно поинтересовался Разумовский. — Говорил ведь уже, как к тебе отношусь.
Подавшись вперед, прижалась к его груди. В голове царил сумбур.
Крепко обняв, могущественный мужчина безапелляционно сообщил:
— Мои чувства неизменны. Ты станешь моей супругой. Это больше не обсуждается.
— Ясно, — пробормотала растерянно.
Видит бог, подобного услышать я не ожидала. Неужели после всего, что узнал, он еще желает на мне жениться? Может, это потому, что потерял ту, которую любил по-настоящему?
Воспоминания о волшебных эмоциях, испытанных при погружении в память князя, словно ножом резанули сердце.
А после пришла тоска.
Все ведь ясно: любимой больше нет, а я его спасла, девственностью пожертвовала. Да и чисто теоретически, если не знать нюансов, боярыня Изотова партия весьма неплохая.
— От тебя зависит, каким будет наш брак, — внезапно заявил князь.
— Поясни, — искренне не понимая, озадаченно посмотрела на Разумовского.
— Я знаю, ты меня не любишь, и требовать любви не имею права, — поразительно хладнокровно ответил он. — Но уважения — вполне.
— Всего-то? — уточнила. При этом где-то глубоко в подсознании зашевелилась мыслишка, что я просто не позволяю себе испытывать к Игорю какие-то другие эмоции, кроме благодарности.
