Глава 36
Я ошиблась: не только главный, но абсолютно все каналы одновременно транслировали сенсационную новость.
Слушая очередного репортера, вещающего о предстоящей с минуты на минуту дуэли между князьями Разумовским и Коршуновым, я даже позабыла о Кате.
Мужчина уверенно говорил о том, что примирение соперников невозможно — бой закончится смертью одного из дуэлянтов. А «дорогие телезрители» непременно увидят зрелищный, уникальнейший поединок в прямом эфире.
Могущественный недруг оказался князем Северным. Впрочем, это особого удивления не вызвало. Еще не веря в реальность происходящего, я пыталась принять сам факт. Игорь все-таки осуществил свой план. Причем так изящно подвел врага к дуэли, что впору его изобретательностью гордится: месть за содеянное Коршуновым свершится, но все будут уверены — причина конфликта иная.
Да вот только предвкушения от наказания сволочи, устроившей мне ад на Земле, я не испытывала. Мой мужчина шел на смертельный поединок с равным по силе. Он может прямо сейчас погибнуть. Умереть на моих глазах.
Боже, неужели это действительно произойдет?!
В душе воцарилась гулкая пустота. Чувства разом пропали. Мир потерял краски, исчезли звуки. Утратив счет времени, ничего не видя и не слыша, я слепо пялилась в экран телевизора.
Внезапно в голове шевельнулась мысль: пугаю Катю, надо брать себя в руки.
Повернувшись и не обнаружив рядом подругу, скользнула напряженным взглядом по гостиной. Катенька оказалась неподалеку: пряча за улыбкой беспокойство, дружелюбно беседовала с непонятно когда успевшими вернуться из школы близняшками.
Вскоре она сноровисто увела девочек в комнату Лизы, а я встала с дивана и прошла в свою спальню. Наверное, надо и мне хоть немного пообщаться с сестрами.
Не могу. Позже.
Взяв со стола пульт, включила настенный телевизор. По комнате тотчас разлетелся звонкий голос журналистки. Сообщив о том, что осталось десять минут до начала поединка, она деловито принялась рассказывать об истории одного из двух внутренних дворов Кремля, именуемого Дворцовой или Императорской площадью.
Не в силах сейчас смотреть на возможное место гибели моего мужчины, прошлась по комнате. Остановилась у полочки с миниатюрными фигурками сказочных животных. Задержала взгляд на трех белоснежных единорожках.
Их подарил Игорь.
Протянув руку, взяла папу-единорожка. Осторожно погладив пальчиком безупречно гладкий камень, крепко сжала ладонь, на миг прикрыла глаза, глубоко вздохнула. Затем скрипнула зубами от злости. На себя.
Игорь справится! Он обязательно победит!
Стремительно пройдя к кровати, забралась на середину. Скрестив ноги по-турецки, обняла себе большую подушку, не разжимая ладони с единорожком, а после, собравшись с духом, обратила взор на экран.
Тревога и страх потерять дорогого человека никуда не делись. Но присущее мне хладнокровие помогло не сбежать, не спрятаться, забившись в дальний угол, а остаться у телевизора.
И смотреть.
По зимнему времени быстро стемнело. В теплом свете множества окон дворца кружились большие хлопья снега. Устилая белоснежным ковром брусчатку П-образной Императорской площади, снежинки оседали на головах и плечах празднично одетых дворян.
Не занимая центр, представители высшего света выстраивались вдоль стен зданий, кучковались под арками воздушного перехода. Кутаясь в шубки, женщины боязливо жались к своим спутникам, однако не стремились покинуть место дуэли. Мужчины же, довольно скупо жестикулируя, общались меж собой. Слов было не разобрать, но и жестов хватало для понимания — дворянам крайне интересно.
Картинка постоянно менялась. То и дело камера показывала лица зрителей. Я отчетливо видела восторг, предвкушение, а кое у кого и злорадство.
Происходящее начинало казаться визуальным обманом, диким сном. Смертельный поединок на мечах в современном мире — разве не сюр?!
Краем глаза неожиданно зацепила зашедшую в комнату Катю. Через миг кровать слегка прогнулась.
— Девочки с Надеждой. К телевизору не подойдут, в сеть не залезут. Не тревожься, — раздался тихий голос.
Не глядя на девушку, кивнула.
— Ой, там среди зрителей Михаил! — шепотом сообщила глазастая Катерина.
Не отвечая, я грустно усмехнулась. Сын сегодня рядом с отцом. Иначе и быть не могло.
Внезапно сердце замерло, а после тревожно забилось. С разных сторон к центру площади неторопливо шли двое высоких широкоплечих темноволосых мужчин в светлых одеждах. Их не сковывающие движения одеяния напомнили мне облачения японских самураев из родного мира. Придерживая закрепленные на поясе длинные узкие ножны, соперники неумолимо сближались.
Моментально узнав в одном из мужчин Игоря, застыла недвижимо, словно натянутая струна, неотрывно следя за происходящим. В душе все сильнее нарастала тревога.
Будто из параллельной реальности до моего сознания долетел голос репортера. Тот с восхищением рассказывал о катане — мече, являющимся символом чести воина. Конечно же, именно его выбрали для поединка главы двух древних родов.
«Российские князья — воины-самураи без страха перед смертью. Дуэли в защиту чести — на катанах. «Логичный» чертов мир!» — мрачно подумала я.
Неожиданно осознала, что репортер замолчал.
Остановившись друг напротив друга, соперники уважительно поклонились. В то же мгновение центр Императорской площади вспыхнул призрачно-голубоватым светом. Защитный купол померцал, уплотнился, затем стал практически прозрачным. Лишь высоко над головами поединщиков изредка мелькали голубые всполохи, подтверждая, что купол работает.
— Для спокойствия. От универсалов он не защитит, — громким шепотом уверено сообщила Катерина. — Мне Никита рассказывал.
Не успев ответить, с ужасом заметила мелькнувшие в безмолвной тишине клинки. Смертельный танец двух воинов начался.
Это было жутко и одновременно прекрасно. Словно став единым целым со своими мечами, князья уверенно вели поединок: блокировали удары, делали практически незаметные глазу выпады, искали слабые места противника, отступали и снова нападали. Слышался скрип снега под подошвами их обуви, звон клинков, шорох ткани. Казалось, идет просто тренировочный бой двух равных по силе соперников.
Но нет. Поединок был смертельный.
Белые одежды обоих князей постепенно покрылись ярко-алыми пятнами. Но воины словно их не замечали. Они продолжали бой как ни в чем не бывало.
Закусив с силой губу, не почувствовала боли, впервые проклиная этот мир с его порядками. Не в силах отвести взгляда, мысленно взвыла от собственного бессилия. А ведь один из двух воинов на этой площади и останется. Неужели и правда им может оказаться тот, кто безмерно мне дорог?
