Госпожа Кханделвал гневно воззрилась на мужа. Она подозревала, что у его поездок в Лондон есть не только деловая, но и увеселительная сторона, и она была права. Иногда она звонила ему посреди ночи – просто убедиться, что он на месте. Если господин Кханделвал возмущался (что случалось крайне редко), она вздыхала и говорила, что совсем забыла про разницу во времени.
–А что вам больше всего понравилось в Лондоне?– спросил Арун, вновь обращаясь к Харешу.
–Пабы, конечно,– ответил Хареш.– Там везде сплошные пабы, куда ни сунься! Больше всего мне понравился паб в таком узком клиновидном доме неподалеку от Трафальгарской площади. «Маркиз Англси»… или «Маркиз Грэнби»?
Господина Кханделвала тема увлекла, а вот его жену, Аруна и Минакши заметно передернуло. В этой розенталевской посудной лавке Хареш вел себя как форменный слон.
–Где вы покупаете игрушки для своей дочки?– спросила госпожа Кханделвал.– Я всегда прошу господина Кханделвала привозить из Англии игрушки – на подарки друзьям и родным. В Индии у всех постоянно рождаются дети; ума не приложу, что им дарить!
Арун быстро, четко и с апломбом перечислил названия трех лучших детских магазинов Лондона, но закончил речь одой магазину «Хэмлис»:
–Впрочем, вы знаете, госпожа Кханделвал, я всегда считал, что нужно выбирать проверенные и испытанные магазины. В этом отношении «Хэмлис» не знает равных. Все стены от пола до потолка заставлены игрушками – и так на каждом этаже! На Рождество его отменно украшают. Он находится на Риджент-стрит, неподалеку от «Йегера»…
–А, «Йегер»!– воскликнул господин Кханделвал.– Я там купил дюжину свитеров в прошлом месяце!
–Мистер Мера, когда вы в последний раз бывали в Англии?– осведомился Хареш, почувствовав, что остается за бортом.
Видимо, что-то застряло у Аруна в горле: он достал из кармана платок и принялся кашлять, левой рукой показывая на кадык.
Хозяйка тотчас поспешила ему на помощь: отправила слугу за водой. Через минуту слуга принес простой кувшин воды на нержавеющем подносе «тхали». Заметив, с каким отвращением Минакши посмотрела на это безобразие, госпожа Кханделвал закричала на слугу:
–Разве так тебя учили приносить воду гостям? Вот отправлю тебя обратно в деревню!
Нержавеющее блюдо совсем не шло к бело-золотому чайному сервизу. Однако прилюдная вспышка гнева со стороны хозяйки дома еще больше ужаснула Минакши.
Когда Арун наконец пришел в себя, разговор было пошел о чем-то другом, но Хареш счел, что его интерес будет приятен Аруну, и повторил вопрос:
–Так когда, говорите, вы ездили в Англию?
Арун покраснел, потом взял себя в руки. Деваться было некуда – пришлось отвечать.
–Что ж,– произнес он как можно внушительнее,– вероятно, вас это удивит, но нам пока не довелось посетить Англию. Разумеется, в ближайшие месяцы мы планируем это исправить.
Хареш остолбенел. Ему даже в голову не приходило, что Арун мог не бывать в Англии, поэтому он задал вопрос, когда он там бывал. Он хотел засмеяться и не посмел, однако его глаза превратились в изумленные щелочки. Хозяева дома тоже были потрясены.
Минакши принялась болтать о бридже – мол, Кханделвалы просто обязаны заглянуть к ним в гости на партию-другую. Спустя несколько минут такой вежливой беседы они с Аруном одновременно посмотрели на часы, переглянулись, поблагодарили хозяев, встали и ушли.
13.32
Минакши не ошиблась: Билли Ирани оказался на второй из двух посещенных ими за вечер коктейльных вечеринок. Он был с Ширин, но Минакши умудрилась как бы невзначай завлечь его пустой светской болтовней и отвести в сторонку.
–А ты знаешь, Билли,– тихо и с насмешкой произнесла она (ее приглушенного голоса никто больше не слышал, а на лице застыла любезная улыбка),– кого я жду?
Билли Ирани стушевался:
–Да, Арун мне рассказал.
–И?
–И? Я должен тебя поздравить?
Минакши заливисто рассмеялась, сверля Билли ледяным взглядом.
–Нет, пожалуй, не стоит. Лучше поздравь самого себя – месяцев эдак через восемь.
Взгляд у бедного Билли стал совсем затравленный.
–Но мы же были осторожны!– (Если не считать того раза, подумал он.)
–Я со всеми осторожна,– заявила Минакши.
–Со всеми?– опешил Билли.
–То есть с тобой и Аруном, конечно. Ладно, сменим тему, он идет.
Однако Арун заметил в толпе Патрисию Кокс и решил с ней полюбезничать, поэтому только кивнул и прошел мимо. Минакши тем временем заливалась соловьем:
–Конечно, я ничего не смыслю в этих гандикапах и так далее, но мне нравятся клички лошадей, все эти Орлы, Пташки и прочее. Звучит так… так… Все, он ушел. Ну, Билли, когда встретимся?
–Мы не можем больше встречаться!– воскликнул Билли. Он был в ужасе, а кроме того, его странным образом заворожили маленькие сережки-капельки в ушах Минакши. Было в них что-то обескураживающее.
–Я же не могу забеременеть дважды,– сказала она.– Теперь нам ничего не грозит.
Билли побледнел. Он воровато покосился на Ширин, стоявшую в другом конце зала.
–Брось, Минакши.
–Я тебе сейчас «брошу»! Не смей так со мной разговаривать!– взвилась Минакши.– Все будет по-прежнему, Билли, иначе я за себя не отвечаю.
–Ты ведь не расскажешь ему?!– охнул Билли.
Минакши изогнула изящную шею и улыбнулась. Вид у нее был усталый и немного обеспокоенный. На вопрос она не ответила.
–А как же… ну, ребенок?– спросил Билли.
–Надо что-то придумать. Иначе я сойду с ума, гадая, чей он. Жить в неведении – это самое ужасное. И кстати, твоя помощь мне не нужна. Как насчет пятницы?
Билли беспомощно кивнул.
–Что ж, тогда в полдень, договорились!– сказала Минакши.– Очень рада была тебя повидать. Но ты какой-то чахлый, Билли. Перед свиданием съешь сырое яйцо.
С этими словами она поплыла прочь, а на середине зала обернулась и послала ему воздушный поцелуй.
13.33
Поужинав и немного потанцевав («Пожалуй, скоро тебе будет не до танцев, милая»,– сказал Арун), они вернулись домой. Минакши включила свет и открыла холодильник, чтобы выпить холодной воды. Арун поглядел на толстую стопку граммофонных пластинок на обеденном столе и прорычал:
–Варун уже третий раз их тут бросает! Если он хочет здесь жить, то должен усвоить, что наш дом – не свинарник! Куда он опять запропастился?
–Он предупреждал, что сегодня задержится, дорогой.
Арун пошел в спальню, по дороге развязывая галстук. Он включил свет – и остолбенел.
В комнате все было вверх дном. Длинный черный кованый сундук у окна, служивший им небольшим диванчиком, лежал на полу с распахнутой крышкой и сбитым замком. Матрас и парчовое покрывало с сундука валялись рядом. Крепкий кожаный дипломат, хранившийся внутри, был совершенно пуст. Взломать девятирычажный замок вор не смог и просто пробил верхнюю крышку ножом: вней зияла дыра в форме буквы S. Опустевшие коробочки из-под украшений были разбросаны по полу. Арун быстро осмотрелся. Вор выпотрошил сундук, в котором хранились все драгоценности, подаренные им на свадьбу родственниками с обеих сторон (включая вторую отцовскую медаль), но больше ничего не тронул. Уцелело лишь ожерелье, которое Минакши надевала вчера и оставила на туалетном столике – и, естественно, те украшения, которые она надела сегодня. Многое из украденного было дорого им как память. А самое неприятное (учитывая, что Арун работал в страховом отделе «Бентсена Прайса» имог бы позаботиться о своем имуществе): ни одна из вещей не была застрахована.
