–Пухля?– предположил Амит.
–Нет, он вроде рад.
В дверь позвонили, и вошел Дипанкар.
–Дипанкар!
–Дада! С возвращением!
–Привет, Куку, привет, дада… О, Пусик!
–Он понял, что это ты, еще до твоего звонка в дверь. Бросай сумки.
–Что за умная псина! Самая умная псина!
–Итак!
–Итак?
–Нет, вы посмотрите на него – какой загорелый и худой! Зачем ты сбрил волосы?– спросила Куку, гладя брата по макушке.– На ощупь как крот.
–И часто ты гладишь кротов, Куку?– спросил Амит.
–Ой, не умничай, дада, ты был таким душкой минуту назад! Что ж, возвращение блудного… Кстати, что значит «блудный»?
–Какая разница? Это словечко вроде «идиосинкразии»– все его используют, но никто понятия не имеет, что оно значит. Побрился наголо, стало быть? Ма будет в шоке.
–Да просто очень жарко было… Вы получали мои открытки?
–О да,– сказала Куку,– но в одной из них ты писал, что хочешь отпустить волосы и что больше мы тебя не увидим. Нам очень понравились твои открытки, правда же, дада? Все эти рассуждения о Поиске Истины и гудках ушастых поездов…
–Каких еще ушастых поездов?
–А, наверное, мне показалось – ты пишешь как курица лапой. Добро пожаловать домой! Умираешь от голода, наверное?
–Пожалуй…
–Несите откормленный кабачок!
[108] – воскликнул Амит.
–Скажи нам, ты нашел свой Идеал?– вопросила Куку.
Дипанкар поморгал.
–Ты поклоняешься ее Женскому Началу? Или у вас все сложно?– спросил Амит.
–Ах, дада, как ты можешь!– с укоризной произнесла Куку; мгновенно перевоплотившись в Многомудрую Матрону, она назидательно, в блаженном бессилии изрекла:– У нас в Индии женская грудь, подобно буддийской ступе, питает и наполняет!.. Для наших молодых людей грудь есть не объект похоти, но символ плодородия.
–Что ж,– промолвил Дипанкар.
–Мы с Амитом как раз парили на крыльях песни, когда ты пришел, Дипанкар,– добавила Куку и пропела:
–Auf Flügeln des Gesanges…
Fort nach den Fluren des Ganges
[109].
–А теперь ты наконец вернешь нас на землю…
–Да, ты нам очень нужен, Дипанкар,– сказал Амит.– В нашей семье все, кроме тебя, подобны воздушным шарикам, наполненным гелием…
Куку его перебила:
–Ах, купанье в Ганге может
Точно сделать вас моложе!
–Правда, что там всюду грязища? Ила-каки будет в ярости…
–Можешь хотя бы не перебивать меня, когда я тебя перебил, Куку?– оборвал ее Амит.– Так вот, Дипанкар, без тебя семейство Чаттерджи бесповоротно слетит с катушек. Уймись, Пусик! Ладно, сперва прими ванну, пообедай и отдохни. Ма ушла по магазинам, но через час должна вернуться… Почему ты нас не предупредил о своем возвращении? Где ты был? Одна открытка пришла из Ришикеша!
[110] Что ты решил насчет финансовых дел семьи? Давай ты возьмешь их на себя, чтобы я мог спокойно работать над своим злосчастным романом! Как я могу отказаться от него или отложить работу, когда в голове толпятся и орут персонажи? Когда мой ум голоден, полон идей и негодует?
Дипанкар улыбнулся:
–Мое Существо должно усвоить и переосмыслить весь пережитый Опыт, прежде чем я приду к Ответу.
Амит раздраженно покачал головой.
–Не приставай к нему, дада,– урезонила его Куку.– Он же с дороги!
–Я знаю, что и сам нерешителен,– сказал Амит, колеблясь между отчаянием и пародией на отчаяние.– Но Дипанкар просто не лезет ни в какие ворота. Точнее, он даже не может решить, стоит ли в них лезть.
13.36
За завтраком Чаттерджи вновь устроили утренние прения; присутствовали все, кроме уехавшего на учебу Тапана; за Апарной ухаживала ее айя; даже старый господин Чаттерджи решил позавтракать вместе со всеми, как он иногда делал после утренней прогулки с котом.
–А где Пусик?– спросила Каколи, озираясь по сторонам.
–Наверху, в моей комнате,– сказал Дипанкар.– Из-за Пухли.
–Если их скрестить, получится Пусля. Прямо Кашалось какой-то,– сказала Каколи, вспомнив свою любимую бенгальскую книжку «Абол-табол».
–А что не так с Пухлей?– спросил дедушка.
–Ничего,– ответила госпожа Чаттерджи.– Дипанкар просто имеет в виду, что Пусик его боится.
–Вот как?– Старый господин Чаттерджи кивнул.– И правильно. Пухля умеет за себя постоять, ему никакие собаки не страшны.
–А разве Пусику сегодня не надо к ветеринару?– спросила Каколи.
–Надо,– ответил Дипанкар,– поэтому я забираю машину.
Его сестра состроила кислую мину:
–Но мне она тоже нужна! Машина Ганса сломалась.
–Куку, тебе всегда нужна машина. Если отвезешь Пусика к ветеринару, можешь забирать.
–Я не могу! Там скучно. И к тому же он пытается отъесть руки всем, кто его держит.
–Ну, значит, поедешь к Гансу на такси,– сказал Амит, которого неимоверно раздражали эти ежеутренние битвы за автомобиль. Более кошмарного начала дня нельзя было и придумать.– Хватит пререкаться. Передай мне, пожалуйста, повидло, Куку.
–Боюсь, машину сегодня беру я,– сказала госпожа Чаттерджи.– Везу Минакши к доктору Эвансу. Ей давно пора показаться.
–Ничего не пора, маго,– воспротивилась Минакши.– Хватит меня опекать!
–Ты перенесла тяжелое потрясение, дорогая, и я не хочу рисковать.
–Да, Минакши, покажись врачу – вреда не будет,– вставил отец семейства, опуская газету.
–Вот именно,– согласилась Апарна, энергично закидывая в рот яйцо всмятку.– Вреда не будет.
–А ты ешь, доченька, не болтай,– недовольно осадила ее Минакши.
–Повидло, Куку, а не крыжовниковый джем,– буркнул Амит.– Не гаспачо, не анчоусы, не сандеш и не суфле – повидло!
