Шарма поднялся и, оставив Махеша Капура читать письмо, пошел, опираясь на палку, искать садовника, чтобы тот прогнал корову с огорода. Письмо частично приведено ниже:
Нью-Дели
9августа 1951
Дорогой главный министр,
в индо-пакистанском конфликте улучшений не наблюдается. Единственное утешение в том, что не стало хуже. Однако пакистанская сторона активно готовится к войне…
Если рассуждать логично, война представляется маловероятной. Но логике подчиняется не все, и мы не можем строить политику, основываясь на чистой логике. Она не объясняет потоки лжи и ненависти, изливающиеся из Пакистана.
С огорода донеслось огорченное, но покорное мычание. Глаза Махеша Капура быстро пробегали по строчкам письма. Неру затронул тему живущих в Индии мусульман:
…Иногда жалуются, что среди мусульман встречаются криминальные элементы, которые опасны для общества. Это вполне возможно, но я думаю, очень маловероятно, что они представляют серьезную угрозу. Тем не менее необходимо бдительно охранять все узловые центры жизнеобеспечения страны.
Гораздо более серьезным источником опасности мне представляются индуистские и сикхские сообщества, которые склонны использовать любую возможность, чтобы выступить против мусульман. Подобные случаи могут привести к крайне нежелательным последствиям и ослабить нас. Их нельзя допускать. Это очень важно; мы должны обеспечить безопасность наших меньшинств. Это означает, в частности, что нельзя вести антимусульманскую пропаганду в ответ на антииндийскую со стороны Пакистана. Такие инциденты недавно имели место, когда члены партии Хинду Махасабха довольно бездарно имитировали пропагандистские выступления пакистанцев. Их пропаганда ни к чему не привела, но, если мы не будем бдительны и религиозная рознь усилится, этим могут воспользоваться агрессивные националистические элементы. Я прошу вас следить за этим…
Я хотел поделиться с вами этими соображениями. Мы должны быть готовы к разным неожиданностям и тем самым поддерживать боеготовность. Однако я надеюсь и даже отчасти верю, что войны удастся избежать, и стремлюсь не делать ничего, что могло бы нарушить нынешнее неустойчивое равновесие.
Поэтому я призываю вас не допускать в обществе никаких выступлений и действий, разжигающих милитаристские настроения, и не забывать об этой опасности.
Прошу вас хранить это письмо в секрете и не показывать никому, за исключением, может быть, самых доверенных лиц.
Искренне ваш,
Джавахарлал Неру
14.9
Прогнав корову с огорода, Шарма вернулся к столу, где Махеш Капур, нахмурившись, нервно расхаживал взад и вперед.
–Теперь вы понимаете,– сказал главный министр, безошибочно угадав мысли Капура,– что в данный момент нам никак нельзя допускать разногласия без особой необходимости. И понимаете также, почему я убеждаю вас вернуться в ИКП. Отношение Агарвала к мусульманам всем известно. Поскольку он министр внутренних дел, некоторые вопросы я предоставляю решать ему. А календарные даты в этом году особенно неблагоприятны.
–Календарные даты?– недоуменно переспросил Махеш Капур.
–Смотрите.– Шарма достал из кармана курты коричневый блокнотик с календарем и указал на первые числа октября.– В этом году десять дней Мухаррама почти совпадают с декадой, предшествующей Дуссере. И в это же время происходит Ганди Джаянти.– Он закрыл блокнот и невесело усмехнулся.– Все виновники торжеств – Рама, Мухаммед и Гандиджи – поборники мира, но вряд ли можно себе представить более взрывоопасное сочетание. И вдобавок к этому назревает война с Пакистаном, а единственную партию, которая могла бы сплотить людей, раздирают внутренние противоречия. Боюсь даже подумать, во что может вылиться вражда между индусами и мусульманами. Это будет повторение того, что происходило при Разделе.
Махеш Капур ничего не сказал на это, однако доводы главного министра глубоко взволновали его. Шарма предложил ему еще чая. Махеш сел в плетеное кресло и, помолчав, сказал своему бывшему шефу:
–Я подумаю над тем, что вы сказали.– Он все еще держал письмо Неру в руках и машинально сложил его вдвое или втрое.
Как назло, именно в этот момент с визитом к главному министру явился Л.Н.Агарвал. Пересекая лужайку, он заметил Махеша Капура. Тот рассеянно кивнул Агарвалу, но не поднялся в знак приветствия. Он не намеревался быть невежливым, просто его мысли блуждали далеко.
–Я по поводу письма Пандитджи,– произнес Агарвал.
Шарма протянул руку к Махешу Капуру, и тот отдал ему письмо. Агарвал нахмурился. Он был явно недоволен тем, что ему приходится знакомиться с письмом после Капура. Главный министр обращался с этим перебежчиком так, словно он по-прежнему был членом кабинета.
Шарма, очевидно, чувствовал, что думает Агарвал, и обратился к нему извиняющимся тоном:
–Мы с Капуром-сахибом только что говорили о необходимости вернуть Пандитджи к руководству Конгрессом. Мы не справимся без него, страна не может без него обойтись. Мы должны переубедить его во что бы то ни стало. Необходимо сомкнуть ряды. Вы согласны?
Лицо Агарвала выразило неприязнь. С ним говорили свысока, словно с несамостоятельным слабаком.
–Нет,– сказал он.– Я не согласен. Тандонджи был избран на демократических основаниях. Он образовал свой Рабочий комитет, и тот успешно справлялся с обязанностями несколько месяцев. Неру участвовал в его работе и не имеет права менять его состав. Это не в его компетенции. Он называет себя демократом, так пусть докажет это на деле. Он выступает за партийную дисциплину и обязан подчиняться ей. Он провозглашает единство и должен следовать своим убеждениям.
–Это все так,– пробормотал Шарма, прикрыв глаза.– Но если Пандитджи…
–Пандитджи, Пандитджи,– не выдержал Агарвал.– Сколько можно плакаться ему в жилетку и умолять его?– воскликнул он возмущенно.– Да, Неру – великий лидер, но разве в Конгрессе нет других великих? Разве нет Прасада, Панта
[117], не было Пателя?– При упоминании Сардара Пателя его голос дрогнул от избытка чувств.– Что случится, если Неру оставит нас? Он не имеет представления о том, как организовать предвыборную кампанию, как собрать средства, как отбирать кандидатов. И, будучи премьер-министром, он не сможет объездить всю страну с речами, это ясно. Он и так взял на себя слишком много, с чем едва справляется. Что ж, пусть он последует за Кидваем. Голоса мусульман он соберет, а что до остальных – посмотрим.
Махеш Капур встал, кивнул Шарме и пошел прочь. Главный министр, расстроенный и раздраженный вспышкой Агарвала, не стал задерживать его. Агарвал и Капур были плохо совместимы.
«Все равно что двое непослушных и упрямых детей»,– подумал Шарма. Но он крикнул вдогонку Махешу:
–Капур-сахиб, подумайте о том, что я сказал. Мы еще обсудим этот вопрос. Я вскоре загляну к вам в Прем-Нивас.– Затем, обернувшись к Агарвалу, он произнес гнусавым и сердитым голосом:– Я трудился целый час, а вы вмиг все разрушили. Зачем вы из кожи вон лезете, чтобы позлить его?
