И не с кем было посоветоваться. Отца не было в живых. Ганди умер. Камала умерла. А человек, которому он мог полностью открыться, с которым он праздновал час объявления независимости, был далеко. Сама она всегда выглядела очень элегантно и часто подтрунивала над его склонностью к щегольству. Прикоснувшись к красной розе в петлице его белого ачкана, прибывшей на этот раз из Кашмира, он улыбнулся.
Голый мальчик после нескольких безуспешных попыток дотянуться до ветки выковырял несколько кирпичей, обрамлявших клумбу, и усердно сооружал из них помост. Встав на него, мальчик опять потянулся к ветке, но снова потерпел неудачу. Кирпичная подставка развалилась, мальчик упал на землю.
Улыбка Неру стала еще шире.
–Господин?– произнес стенографист, ожидавший продолжения диктовки с ручкой в руке.
–Да-да, я думаю.
Огромные толпы и одиночество. Тюрьма и руководство кабинетом. Интенсивная деятельность и желание оказаться в полной пустоте. Он слишком устал.
Между тем надо было предпринимать какие-то меры, и срочно. После выборов будет поздно. Никогда еще политические схватки не приносили ему столько огорчений.
Ему вспомнилась сцена пятнадцатилетней давности, происшедшая в Аллахабаде. Он находился на свободе уже пять месяцев и ожидал нового ареста в любой момент по любому поводу. Они с Камалой только что выпили чая и стояли на веранде их дома вместе с зашедшим в гости Пурушоттамдасом Тандоном. Подъехал автомобиль, из которого вылез офицер полиции и с виноватым видом направился к ним. Всем было ясно, что это значит. Тандон, невесело усмехнувшись, покачал головой, а Неру приветствовал офицера словами: «Давно уже жду вашего визита».
Мальчик под манговым деревом сложил кирпичи по-новому и снова залез на них. Ему не терпелось поскорее схватить висящий плод, вместо того чтобы попробовать спокойно дотянуться до него, и в результате он упал и ушибся о кирпичи. Сидя в сырой траве, он заплакал. На плач прибежал мали и, зная, что премьер-министр может увидеть это из окна, сердито закричал на мальчика и сильно ударил его по лицу. Мальчик заплакал громче прежнего.
С искаженным от гнева лицом пандит Неру выскочил в сад и, подбежав к мали, стал осыпать его пощечинами, возмущенный тем, что тот поднял руку на ребенка.
–Но, Пандитджи…– воскликнул мали, который был так ошарашен, что даже не пытался закрыться от ударов. Он ведь всего лишь учил нарушителя уму-разуму.
Неру взял испачканного и напуганного мальчика на руки и, ласково поговорив с ним, опустил на землю, а проштрафившемуся мали велел тут же сорвать для мальчика хороший плод и пригрозил немедленным увольнением.
–Дикость,– сердито бормотал он, шагая по лужайке обратно, и тут заметил, что его белый ачкан совсем перепачкан.
14.14
Дели, 6августа 1951г.
Уважаемый господин президент,
прошу Вас принять мое заявление об отставке с поста члена Рабочего комитета Конгресса, а также Центральной избирательной комиссии. Буду признателен, если Вы примете отставку.
Искренне Ваш,
Джавахарлал Неру
К этому официальному заявлению Неру приложил личное письмо президенту Конгресса Тандону, начинавшееся обращением «Мой дорогой Пурушоттамдас» изаканчивавшееся словами:
Простите, если моя отставка причинит Вам какие-либо неудобства. Но мы с Вами, как и окружающие, и без того испытываем неудобство, и лучший способ избавиться от него – устранить причину.
С искренним уважением,
Джавахарлал Неру
Прочитав это письмо два дня спустя, Тандон сразу ответил:
Вы же только что обратились в качестве лидера нации к Конгрессу и ко всей стране с призывом крепить единство рядов в сложившейся непростой внутренней и международной обстановке. А шаг, который Вы собираетесь предпринять,– выход из состава Рабочего комитета и Парламентского совета – противоречит Вашему призыву к единству и может привести к расколу в Конгрессе, который представит бóльшую угрозу для страны, чем что-либо, с чем Конгрессу приходилось сталкиваться до сих пор.
Я очень прошу Вас не порождать этот кризис и не настаивать на своей отставке. Я не могу принять ее. Если же Вы все-таки будете стоять на своем, то единственное, что я смогу сделать,– отдать этот вопрос на рассмотрение Рабочего комитета. Я надеюсь, Вы в любом случае будете участвовать в заседании комитета 11-го числа.
Если Вы согласитесь продолжить работу в комитете при условии, что я уйду с поста президента Конгресса, я с радостью сделаю это добровольно.
С искренним уважением,
Пурушоттамдас Тандон
Неру послал ответ в тот же день и высказал свою точку зрения более обстоятельно:
Меня уже давно огорчает тот факт, что некоторые члены Конгресса стремятся изгнать из его рядов тех, кто расходится с ними во взглядах…
Я чувствую, что Конгресс быстро сдает свои позиции и все большее влияние в нем приобретают люди, чуждые идеям партии. Конгресс теряет популярность у населения. Он должен победить на выборах и, возможно, победит. Но при этом он может утратить свою душу…
Я полностью сознаю последствия того шага, который я предпринимаю, и даже связанный с этим риск. Но я думаю, что рисковать надо, потому что другого пути нет…
Я представляю лучше, чем кто бы то ни было, в какой критической ситуации находится страна, поскольку занимаюсь этими проблемами ежедневно…
Я не вижу причин, по которым Вам надо было бы уходить с поста президента. Дело не в личностях.
Я думаю, мне не стоит присутствовать на заседании Рабочего комитета. Мне будет неловко, как и всем остальным. Мне кажется, будет лучше, если возникшие вопросы будут обсуждаться без меня.
Тандон послал ответ на следующий день, накануне заседания комитета. Он согласился с тем, что «нет смысла бороться на выборах, если… Конгресс при этом „утратит свою душу“». Однако, как становилось ясно из письма, они с Неру понимали душу Конгресса по-разному. Тандон написал, что на следующий день представит Рабочему комитету заявление Неру об отставке. «Но Вы можете принять участие в обсуждении других вопросов. Может быть, Вы придете на заседание лишь на время, а Вашу отставку можно будет обсудить в Ваше отсутствие?»
Неру посетил заседание Рабочего комитета и объяснил причины, заставившие его подать в отставку, а затем ушел, предоставив членам комитета рассматривать этот вопрос без него. Комитет, оказавшись перед лицом беспрецедентной потери премьер-министра, попытался все же найти способ сотрудничества с ним, но все попытки потерпели провал. Одним из возможных решений было изменение состава Рабочего комитета и назначение новых секретарей Конгресса, с которыми Неру мог бы найти общий язык, но против этого выступил Тандон. Он сказал, что скорее уйдет с поста президента Конгресса, чем согласится работать, подчиняясь премьер-министру. Подбор состава Рабочего комитета – прерогатива президента, премьер-министр не может менять его членов по желанию. В результате комитет не смог решить вопрос окончательно и лишь выпустил резолюцию, в которой призывал Неру и Тандона обсудить пути выхода из этого кризиса.
