Махеш Капур был тронут доверием, которое выразил ему хозяин дома, но промолчал.
Наваб-сахиб, нахмурившись, разделил ложкой семечки шарифы на две кучки и сказал:
–Возможно, в нашей части страны с этим хуже, чем где бы то ни было. Здесь был центр борьбы за образование Пакистана, здесь зародились многие трагические явления, а теперь те из нас, кто не смог или не захотел покинуть свою родину, находятся в меньшинстве на земле с преобладанием индусов. Какие бы бури вокруг ни бушевали, я, надеюсь, выплыву, как и Фироз с Имтиазом, как и Зейнаб. Людям со средствами всегда удается уцелеть. Но почти все простые люди, с которыми я разговаривал, подавлены; они ощущают себя в кольце врагов и боятся. Они не доверяют большинству, а большинство не доверяет им. Я очень хочу, чтобы вы баллотировались отсюда, Капур-сахиб. Во-первых, я окажу вам поддержку, а во-вторых, я слышал, что ваш сын пользуется популярностью в районе Салимпура.– Наваб позволил себе улыбнуться.– Так что вы думаете по этому поводу?
–А почему бы вам самому не выставить свою кандидатуру?– спросил Махеш Капур.– Откровенно говоря, если уж баллотироваться, то я предпочел бы свой традиционный городской округ Мисри-Манди, хоть его и переформировали, а если из сельских, то западную Рудхию, где у меня поместье. Округ Салимпур-Байтар мне незнаком, я не связан с какими-либо местными делами, и меня здесь не знают.– Тут Махеш Капур сделал секундную паузу, так как ему вспомнился Джха, затем завершил свою мысль:– Нет, здесь должны баллотироваться вы. Вам суждено здесь победить.
Наваб-сахиб кивнул.
–Я думал об этом,– проговорил он медленно.– Но я не политик. У меня своя работа – литературная, помимо всего прочего. Мне не хочется заседать в Законодательном собрании. Я был на нескольких заседаниях и убедился, что это не для меня. И я не так уж уверен, что мне суждено победить здесь. Голоса индусов остаются под вопросом. А главное, я не смогу ходить по Байтару и окрестным деревням и собирать голоса, тем более в свою пользу. Я просто не могу заставить себя делать это.– Он бросил усталый взгляд на предка с саблей на боку и продолжил:– Но я кровно заинтересован в том, чтобы от Байтара в Законодательное собрание попал достойный кандидат. Не говоря уже о националистах из Хинду Махашабха и им подобных, тут есть человек, которому я оказал когда-то услугу, и теперь он ненавидит меня за это. Он хочет пройти в Законодательное собрание от партии Конгресса. Если он пройдет, то мне житья от него не будет. На случай, если Конгресс действительно выдвинет его, я решил поставить своего человека в качестве независимого кандидата. Но если будете баллотироваться вы – от Конгресса ли, от этой НРКП или независимо,– то вас я и буду поддерживать. Как и этот мой кандидат.
–Это должен быть человек, начисто лишенный всякого честолюбия,– заметил Махеш Капур, улыбаясь.– В политике это встречается очень редко.
–Вы видели его сегодня, когда мы приехали на джипе,– сказал наваб-сахиб.– Это Варис.
–Варис?!– расхохотался Махеш Каппур.– Ваш слуга, конюх или кто он там? Небритый тип, отправившийся на охоту с Фирозом и моим сыном?
–Да.
–И какой же депутат Законодательного собрания из него получится, по-вашему?
–Более подходящий, чем тот, которого он должен победить.
–То есть лучше дурень, чем прохиндей?
–Неотесанный мужлан, несомненно, лучше.
–Наваб-сахиб, вы шутите.
–Вы недооцениваете Вариса,– возразил наваб Байтара.– Он, конечно, немного грубоват, но не без способностей и умеет постоять за себя. Он видит все в черном и белом свете, а это очень ценно во время выборов. Варис с удовольствием будет участвовать в предвыборной гонке, выступая за себя самого или за вас. Он пользуется популярностью в наших краях. Женщины находят, что он лихой малый. Он всецело предан мне и всей семье, особенно Фирозу, и готов ради нас на все. Я верю в это – он не раз угрожал убить тех, кто вредил нам.– Последнее замечание несколько встревожило Махеша Капура.– Между прочим, ему понравился Ман, когда тот гостил у нас и Варис показывал ему поместье. Не бреется же он, как правило, в течение десяти дней между новолунием и праздником Бакр-Ид. Правда, не так уж он религиозен,– добавил наваб-сахиб со снисходительным неодобрением.– Просто хватается за любой предлог, чтобы не бриться.
–Хмм…– усмехнулся Махеш Капур.
–Так подумайте над моим предложением.
–Подумаю. Обязательно подумаю. Но выбор округа – лишь один из трех вопросов, которые меня занимают.
–А какие другие два?
–Во-первых, от какой партии баллотироваться?
–От Конгресса.– Наваб-сахиб не задумываясь назвал партию, которая усердно старалась лишить его состояния.
–От Конгресса?– переспросил Махеш Капур.– Вы действительно так думаете?
Наваб-сахиб кивнул, посмотрел на остатки шарифы на тарелке и поднялся.
–А ваш третий вопрос?
–Не бросить ли мне политику совсем.
Наваб-сахиб посмотрел на старого друга с изумлением.
–Вы сегодня утром что-то не то съели,– сказал он.– А может, просто у меня уши заложило.
14.18
Варис между тем радостно скакал по лесу, улизнув от выполнения своих рутинных обязанностей в форте и от бдительного ока мунши. Он взял с собой ружье, на использование которого имел лицензию, но не пускал его в ход, так как охота была прерогативой его хозяев. Ман и Фироз также испытывали не меньшее удовольствие от скачки, чем от охоты; дичи вокруг полно, так что подкарауливать ее необязательно. Местность в этой части поместья представляла собой лесной массив с твердой почвой, перемежавшейся в этот сезон с разрозненными болотистыми участками. Почти сразу Ман заметил стадо антилоп нильгау, промчавшихся в дальнем конце одного из таких участков. Он вскинул ружье и выстрелил, но промахнулся и, усмехнувшись, выругал себя. Чуть позже Фироз подстрелил большого пятнистого оленя с великолепными рогами. Варис запомнил это место и, проезжая вместе со всеми через маленькую деревушку, велел одному из жителей доставить оленя к вечеру в форт.
Помимо оленей и кабанов, которые попадались редко, они видели большое количество обезьян – в основном лангур – и самых разных птиц, в том числе расхаживавших по лесу павлинов. Один из павлинов даже исполнил для них танец. Ман пришел в восторг.
День был жаркий, но в лесу тени было достаточно, и время от времени они, спешившись, отдыхали. Варис заметил, с какой радостью Ман и Фироз общаются друг с другом, и то и дело вступал в их разговор. Ман понравился ему еще при первой встрече, и его дружба с Фирозом укрепила его симпатию.
Оба молодых человека, которых дела удерживали ранее в Брахмпуре, были счастливы вырваться на природу. Они болтали, сидя в тени баньяна.
–Вы когда-нибудь пробовали мясо павлина?– спросил Варис Мана.
–Нет.
–Исключительный вкус,– сказал Варис.
–Ты же знаешь, Варис, что навабу-сахибу не нравится, когда убивают павлинов на нашей территории,– заметил Фироз.
