Шри Абдус Салям (партия Конгресс). Несколько моих избирателей обратили мое внимание на тот факт, что в программах учебных заведений не предусмотрено изучение урду и учащиеся, читающие на урду, не могут в нем совершенствоваться. Если в такой маленькой стране, как Швейцария, четыре официальных языка, почему мы не можем рассматривать урду хотя бы как региональный язык нашего штата, который в несколько раз больше Швейцарии? Необходимо обеспечить – не на словах, а на деле – преподавание урду в школах.
Достопочтенный министр внутренних дел (шри Л.Н.Агарвал). Наши финансовые возможности, к сожалению, не безграничны. В штате много медресе и религиозных заведений, где можно изучать урду. Что касается официального языка штата Пурва-Прадеш, тут наша позиция должна быть предельно ясной, чтобы людям не прививали с детства ложных представлений и потом они не оказывались бы из-за этого в ущемленном положении.
Бегум Абида Хан. Достопочтенный министр говорит о необходимости ясных представлений, а между тем даже в Конституции Индии нет ясности насчет официального языка. Говорится, что английский будет отменен через пятнадцать лет. Но и тогда это не произойдет автоматически. Будет назначена комиссия, которая рассмотрит этот вопрос, решит, достаточно ли развит хинди, чтобы полностью заменить английский язык, и даст правительству свои рекомендации. Иначе говоря, этот вопрос будет решаться разумным путем, а не декретом, основанном на предубеждениях. Если мы миримся с существованием у нас иностранного языка, почему мы не можем признать урду? Он представляет славу нашей провинции; урду – язык ее лучшего поэта Маста, а также Мира, Галиба, Дага, Сауды, Икбала и таких писателей-индусов, как Премчанд и Фирак
[137]. Но даже при том что урду имеет более богатую историю, чем хинди, он не претендует на равный статус с ним. Пускай он будет наравне с другими региональными языками, но нельзя же лишать его права на существование, как это делается сейчас.
Достопочтенный министр внутренних дел (шри Л.Н.Агарвал). Никто не лишает урду права на существование. Любой человек, выучив деванагари, вполне сможет читать и на хинди.
Бегум Абида Хан. Неужели достопочтенный министр всерьез хочет сказать, что разница между двумя языками заключается только в разных шрифтах?
Достопочтенный министр внутренних дел (шри Л.Н.Агарвал). Всерьез или не всерьез, но именно к этому стремился Гандиджи. Он считал, что индустани станет идеальным языком, который вберет в себя элементы и хинди, и урду.
Бегум Абида Хан. Я говорю не об идеалах и не о том, к чему стремился Гандиджи, я говорю о конкретных фактах и о том, что происходит сейчас. Послушайте новости по Всеиндийскому радио и попытайтесь что-нибудь понять. Попробуйте прочитать тексты издаваемых нами законов, написанные на хинди, или попросите кого-нибудь прочитать их вам вслух, если, подобно мне, а также многим мусульманам и даже индусам нашего штата, вы не можете прочесть их сами. Вы не поймете как минимум каждое третье слово. Ныне претенциозно и бессмысленно стараются напихать в язык элементы санскрита. Откапывают невразумительные слова в старых религиозных текстах и хоронят их заново в современном языке. Прямо какой-то заговор религиозных фундаменталистов, которые ненавидят все связанное с исламом и хотят изгнать даже арабские и персидские слова, использовавшиеся в Брахмпуре веками.
Достопочтенный министр внутренних дел (шри Л.Н.Агарвал). Достопочтенный законодатель обладает богатой фантазией, вызывающей восхищение. Но она, как обычно, думает справа налево.
Бегум Абида Хан. Как у вас язык поворачивается говорить такие вещи? Как вы смеете? Вот хорошо бы, если бы официальным языком штата сделали санскрит в его древнем, исходном виде,– тогда и вам пришлось бы попрыгать. Когда вас заставят читать и говорить на санскрите, вы вырвете у себя все волосы. Тогда и вы почувствуете себя чужаком в своей стране. И это будет справедливо. Мусульманские мальчишки будут вступать в жизнь на равных правах с индусскими и соперничать с ними.
Дебаты продолжались в том же ключе, настойчивые волны протеста все так же разбивались о неприступные береговые утесы, пока, по предложению одного из членов партии Конгресс, собрание не завершило свою работу на этот день.
14.27
Выходя из зала заседаний, Махеш Капур остановил своего бывшего парламентского секретаря:
–Ах вы шельма! Я вижу, вы все еще в Конгрессе.
Абдус Салям радостно обернулся на голос отставного министра.
–Нам надо поговорить об этом,– сказал он, оглядываясь по сторонам в поисках подходящего места.
–Да, мы давненько не беседовали – по-моему, с тех пор, как я ушел в оппозицию.
–Дело не в том, министр-сахиб…
–А! Хотя бы вы обращаетесь ко мне по-прежнему.
–Ну разумеется. Дело в том, что вас не было в городе – вы были в Байтаре. Якшались с заминдарами, как я слышал,– не удержался от шутки Абдус Салям.
–А вы разве не ездили домой на Бакр-Ид?
–Да, ездил. Короче, нас обоих здесь не было. А до этого я ездил в Дели на заседание комитета Конгресса. Но теперь-то мы можем поговорить. Давайте пойдем в здешнюю столовую.
–И будем есть эти жуткие жирные самосы? У вас, молодых, более выносливый желудок, чем у нас.– Махеш Капур, несмотря ни на что, пребывал в хорошем настроении.
Абдусу Саляму, в отличие от Махеша Капура, эти жирные самосы, фирменное блюдо столовой, очень нравились.
–Но куда же еще нам податься, министр-сахиб? Ваш кабинет, увы…– Он грустно улыбнулся.
–Шарма должен был сделать вас государственным министром, когда я вышел из правительства,– рассмеялся Махеш Капур.– Тогда у вас был бы свой кабинет. Какой смысл оставаться парламентским секретарем, если секретарствовать не у кого?
Абдус Салям тоже мягко рассмеялся. У него не было политических амбиций, он обладал скорее задатками ученого и часто спрашивал сам себя, какая нелегкая занесла его в политику и почему он в ней остался. Однако он чувствовал, что какая-то сила толкает его вперед, словно лунатика.
Подумав над последним замечанием Махеша Капура, он ответил:
–Вы ушли, но ваш законопроект остался, так что есть над чем поработать. Главный министр не возражал против этого.
–Но вы ничего не можете сделать, пока Верховный суд не вынесет свой вердикт,– сказал Махеш Капур.– И даже после того, как там решат, законна ли Первая поправка к Конституции, придется рассмотреть апелляцию заминдаров против решения суда по законопроекту, и только тогда можно будет что-то предпринять.
–В обоих случаях вопрос будет решен в нашу пользу, нужно только выждать время,– заявил Абдус Салям, уперев взгляд в пространство перед собой, как с ним бывало, когда он задумывался.– А к тому моменту вы, без сомнения, вновь будете министром по налогам и сборам – а может, и кое-кем повыше. Может произойти все что угодно. Шарму пересадят в кресло министра в Дели, Агарвала испепелит один из взглядов бегум Абиды Хан. А поскольку вы вернетесь в Конгресс, то будете очевидным кандидатом на место главного министра.
