Необходимо сказать, что некоторые – в основном шиваиты и вайшнавиты – утверждают, будто Брахмпур не имеет ничего общего с богом Брахмой, а его название – это искаженное Бахрампур, или Браминпур, или Берхампур, или другое подобное наименование не то исламского, не то индуистского происхождения. Но все эти утверждения по тем или иным причинам можно отвергнуть. Древнее происхождение имени города подтверждается и старинными монетами, и надписями, и историческими хрониками, и упоминанием в записках таких путешественников, как Сюаньцзан и аль-Бируни, Бабур и Тавернье
[181], не говоря уже о британских вояжерах.
Следует, кстати, заметить, что написание Брампор, навязанное англичанами, было заменено традиционным, более близким к фонетической транскрипции, в 1949году, незадолго до вступления в силу Конституции – тогда же, когда, согласно Указу об изменении названий Охраняемых провинций, штат был переименован в Пурва-Прадеш. Однако за два столетия своего существования написание Брампор вдохновило на многочисленные ошибки этимологов-любителей.
Существует даже некоторое количество заблудших душ, утверждающих, что Брахмпур – вариант слова Бхрампур, названия вымышленного города иллюзий и ошибок. Этим чудакам можно сказать только одно: всегда найдутся люди, готовые из духа противоречия поверить всему самому неправдоподобному.
15.21
–Пран, дорогой, выключи, пожалуйста, свет.
Выключатель находился около дверей.
–Я уже засыпаю,– ответил Пран, зевнув.
–Но я не могу спать со светом,– сказала Савита.
–А если бы я сидел в другой комнате и работал, ты ведь выключила бы свет сама, правда?
–Конечно, дорогой,– сказала Савита, зевая,– но ты ближе к двери.
Пран вылез из постели, выключил свет и забрался обратно.
–Как только тебе что-нибудь нужно, появляется «Пран, дорогой».
–Пран, ты друг.
–Ну еще бы! Исполняю все твои желания. Между прочим, Малати Триведи тоже считает, что я друг.
–Ну, пока ты не называешь ее подругой, это не страшно.
Они погрузились в сон.
В два часа ночи их сны пронзил телефонный звонок. Пран в смятении вскочил. Малышка проснулась и стала плакать. Савита принялась ее успокаивать.
–Господи помилуй, кто это может быть?– воскликнула она испуганно.– Он перебудит весь дом… Который час? Надеюсь, ничего ужасного не произошло.
Пран вышел в столовую.
–Алло?– произнес он, сняв трубку.– Пран Капур слушает.
В трубке кто-то тяжело дышал. Затем раздался скрипучий голос:
–Вот и хорошо! Это Марх.
–Да?– ответил Пран, стараясь говорить тише.
Савита тоже встала. Он покачал головой, давая понять, что ничего серьезного не случилось. Она снова легла, Пран закрыл дверь спальни.
–Это Марх! Раджа Марха.
–Да, я понял, ваше высочество. Чем я могу быть полезен?
–Вы прекрасно знаете, чем можете быть мне полезны.
–Прошу прощения, выше высочество, но если вы имеете в виду исключение вашего сына из университета, я не могу сказать вам ничего нового. Вы получили официальное письмо…
–Вы… вы представляете себе, кто я такой?
–Да, ваше высочество, представляю. Но сейчас середина ночи…
–Послушайте меня, если не хотите, чтобы что-нибудь случилось с вами или с вашими близкими. Аннулируйте этот приказ.
–Ваше высочество, я…
–Из-за какой-то пустяковой шалости… ваш брат, кстати, тоже не агнец божий – сын сказал мне, что ваш брат вытряс из него все до последней пайсы во время азартной игры… так вот, скажите вашему брату… а также вашему папаше-грабителю…
–И папаше?
–Всей вашей семейке надо преподать хороший урок…
Малышка снова заплакала. В голосе раджи послышалась нотка ярости:
–Это ваш ребенок?
Пран ничего не ответил.
–Вы меня слышите?
–Ваше высочество, я предпочел бы забыть об этом разговоре. Но если вы опять будете звонить мне по ночам без необходимости или от вас будут поступать какие-то угрозы, мне придется обратиться в полицию.
–Без необходимости? Вы исключаете моего сына за сущий пустяк…
–Ваше высочество, это был не пустяк. Университетская администрация изложила все факты в письме к вам. Участие в уличных бесчинствах – не пустяк. Вашему сыну еще повезло, что он остался жив и не был арестован.
–Он должен окончить университет, должен. Он омылся в Ганге, он прошел снатак.
–Это было несколько преждевременно,– сказал Пран, стараясь говорить без презрения.– А ваше расстройство не может перевесить решение дисциплинарной комиссии. Спокойной ночи, ваше высочество.
–Я еще не все сказал! Выслушайте меня до конца. Я знаю, что вы голосовали за его отчисление.
–Это к делу не относится. Я однажды избавил его от неприятностей, но…
–Это еще как относится к делу. Вам известно, что в моем храме, когда он будет закончен, именно мой сын – мой сын, которого вы обрекаете на мученичество,– будет вести службу? И гнев Шивы…
Пран положил трубку. Какое-то время он сидел за обеденным столом, глядя на телефон и качая головой.
–Кто это был?– спросила Савита, когда он вернулся в постель.
–Да так, один чокнутый, который хочет, чтобы его сына приняли в университет,– ответил Пран.
15.22
Партия Конгресс усердно трудилась над отбором кандидатов. Весь октябрь и ноябрь избирательные комиссии штата работали, не обращая внимания на праздники, общественные беспорядки, расцветающие и отцветающие деревья.
Округа один за другим подбирали людей, которых Конгресс мог бы послать в Законодательное собрание и в парламент. Избирком Пурва-Прадеш, возглавляемый Л.Н.Агарвалом, старался всеми силами исключить из числа кандидатов так называемых диссидентов, прибегая ко всевозможным хитростям процессуального, технического и личного характера. Благодаря тому что на одно место претендовало в среднем шесть кандидатов, у руководителей имелась возможность, не будучи обвиненными в чрезмерном пристрастии, подтасовать выбор в пользу тех, кто разделял их убеждения. Партийный комитет выкладывался до предела, и не без пользы. Он заседал неделями по десять часов в день. Рассматривались кастовая принадлежность кандидатов, их общественное положение, состоятельность и сроки тюремного заключения при колониальной власти. Но прежде всего учитывалось, к какой фракции принадлежит кандидат и какими шансами на победу он (или изредка она) обладает. Л.Н.Агарвал был удовлетворен списком кандидатов – как и С.С.Шарма, который был рад, что популярный в народе Махеш Капур вновь участвует в выборах, хотя предпочел бы, чтобы за ним не потянулся слишком уж длинный хвост его сторонников.
