Коли, кланяясь привычно,
на второй бредет этаж.
Миссис Коли, как обычно,
начинает «абордаж».
«Ты молился? Или сонный? —
злится, хмурится.– Постой,
почему ты бьешь поклоны
лишь на лестнице крутой?»
Мистер Коли наш – профессор —
в мыслях сутки напролет
(лишь на лестницах, агрессор,
вся теория живет!).
«Есть иди! Остынет! Слушать
нету сил всю эту чушь!…»
«Да,– в ответ,– спускаюсь кушать…»
Вот же – золото, не муж!
Лата невольно улыбалась, читая стихотворение, хотя оно показалось ей глупым…
–Его жена в самом деле такая стерва?
–Нет-нет, это просто поэтическая вольность. Поэты сочиняют таких жен, с какими им удобнее иметь дело в данный момент. Куку считает, что только первая строфа действительно чего-то стоит. Она сочинила и вторую, которая гораздо лучше моей.
–Ты не помнишь ее?
–Лучше попроси Куку продекламировать.
–Сейчас это у меня не получится,– сказала Лата.– Она уже начала играть.
Снизу донеслись звуки рояля, вслед за которыми прозвучал баритон Ганса.
–Нам, наверное, надо пойти к остальным,– сказал Амит.– Осторожней на лестнице.
–Хорошо.
Пусик никак не отметил их прохождения. Видимо, музыка успокоила его нервы – а может, он не хотел просыпаться. Они вернулись в гостиную. При их появлении госпожа Рупа Мера нахмурилась.
Исполнив две-три песни, Ганс и Куку раскланялись, последовали аплодисменты.
–Я забыл показать тебе книги,– сказал Амит.
–Я тоже забыла о них.
–Ну, вы же еще не уезжаете. Жаль, что вы не приехали двадцать четвертого, как собирались. Я сводил бы тебя на полночную мессу в собор Святого Павла. Прямо как в Англии – даже не по себе.
–Дедушка плохо себя чувствовал, и мы отложили поездку.
–Лата, а что ты делаешь завтра? Я обещал показать тебе Ботанический сад – баньян и прочее. Может, сходим, если ты свободна?
–Да вроде свободна…– начала Лата.
–Прагапур,– раздался голос госпожи Рупы Меры за их спинами.
–Что, ма?
–Прагапур. Она едет завтра вместе со всеми нами в Прагапур,– сказала госпожа Рупа Мера Амиту. Затем повернулась к Лате.– Нельзя же быть такой забывчивой! Хареш устраивает для нас ланч в Прагапуре, а ты собираешься слоняться по Ботаническому саду.
–Да, я действительно забыла,– сказала Лата.– Думала о другом, и это выскочило из головы.
–Забыла!– возмутилась Рупа Мера.– Скоро ты забудешь, как тебя зовут.
16.8
Многое произошло в Прагапуре с тех пор, как Хареш устроился в «Прагу» ивстречался с Аруном и Минакши в доме директора. Он погрузился в работу и стал таким же «прагаменом» по духу, как и чехи, хотя особой любви друг к другу они по-прежнему не испытывали.
Он не жалел о том, что потерял статус руководителя, поскольку, во-первых, предпочитал не оглядываться назад, во-вторых, у него хватало забот на работе, а главное, он больше всего любил бороться за осуществление своих замыслов и преодолевать препятствия. Он отвечал в качестве мастера за линию обуви с рантом Гудиера – наиболее престижную на фабрике. Гавел и Курилла знали, как и все остальные, что он может изготовить обувь с нуля, проделав сотни операций своими руками с негнущимися большими пальцами и потому способен выявить проблемы производства и контролировать качество.
А проблемы возникли практически сразу же. Работа в «КОККе» не расположила его к бенгальцам, а теперь он решил, что бенгальцы-рабочие еще хуже бенгальцев-начальников. Они работали под лозунгом «Чакри чай, кадж чай на» («Главное – получить работу, а не работать») и не делали из этого никакого секрета. Их выработка была ничтожна по сравнению с возможной, и в этом имелась своя логика. Они стремились снизить норму до двухсот пар в день и в случае ее превышения получать прибавку к зарплате или хотя бы возможность пить чай, болтать, жевать самосу или пан и нюхать табак.
Кроме того, они боялись – не без оснований,– что в случае перепроизводства потеряют работу.
Несколько недель Хареш сидел за своим столом около конвейера и терпеливо наблюдал за работой. Он обратил внимание на то, что рабочие часто простаивали без дела из-за поломки какой-либо машины – так, по крайней мере, они говорили. Как мастер он имел право заставить их чистить в это время конвейер и станки. Но, выполнив его указание, рабочие проходили мимо него с оскорбленным видом и, сбившись в кучку, болтали в ущерб производству. Это выводило Хареша из себя.
К тому же почти все рабочие были бенгальцами и говорили на бенгальском языке, который он знал плохо. Однако оскорбления в свой адрес он понимал, потому что ругательства вроде «сала» одинаковы на хинди и бенгали. Но хотя Хареш был вспыльчив, он предпочитал не обращать на это внимания.
Однако наступил день, когда ему надоело скрипеть зубами с досады и посылать за мастером из механического цеха, чтобы тот привел в порядок вышедшую из строя машину на месте или увез ее к себе. Он решил нанести визит в механический цех самолично. Это положило начало кампании, которую можно было бы назвать Битвой за линию Гудиера. Она развернулась сразу на нескольких фронтах против разнообразной оппозиции, в том числе чешской.
Механики были приятно удивлены, увидев Хареша. Обычно мастер посылал им клочки бумаги с просьбой о ремонте. А тут мастер, причем не простой, а поселившийся за белыми воротами на чешской территории, сам пришел, чтобы поболтать с ними как с равными и даже понюхать табак. Он запросто сидел на табурете, шутил, беседовал о делах и заглядывал во внутренности того или иного агрегата, не боясь испачкать руки. К тому же из уважения к их возрасту и квалификации он называл их «дада».
Впервые они ощутили себя частью общего производственного процесса, а не малозначительным придатком на задворках «Праги». Большинство лучших механиков были мусульманами и говорили на урду, так что языковых проблем не возникало. Одет Хареш был с претензией и даже изменил фасон своего рабочего комбинезона, убрав рукава и воротник и обрезав брюки до колен. Это позволяло ему бороться с жарой, не подвергая опасности – в основном спереди – его кремовую шелковую рубашку. Конечно, в заводской обстановке это выглядело немного пижонски, но зато он говорил с рабочими без всякого превосходства, и это им нравилось. Они с увлечением объясняли ему устройство станков, и благодаря этому Хареш заинтересовался тем, как машины работают, как за ними ухаживать и как их можно усовершенствовать, чтобы повысить их производительность.
