Хареш объяснил, что ему нужно провести на следующий день собрание своих рабочих в помещении профсоюзного комитета, но он не хочет сообщать об этом Новаку, пока не будет выработано какое-то решение.
Следующий день, суббота, был выходным, и рабочие собрались в профкоме.
–Господа,– обратился к ним Хареш,– я убежден, что мы можем выпускать шестьсот пар обуви ежедневно, станки это позволяют. Я допускаю, что надо будет поставить еще двух человек на особо ответственных участках. Поднимите, пожалуйста, руки те, кто считает, что не справится с этим.
Наклейщик подметок, как профессиональный оратор, сказал с вызовом:
–Рам Лакхан не справится.– И указал на мощного усатого добродушного бихарца, пришивавшего ранты.
Все наиболее трудные операции на конвейере – как и повсюду – выполняли бихарцы. Они же топили печи и следили за порядком по ночам.
–Меня не интересует мнение профессионального оратора,– сказал Милону Басу Хареш.– Рабочий, который только что высказался, всего лишь приклеивает стельки, а на других участках норма выработки для этой операции составляет шестьсот пар в день. Давайте послушаем самого Рама Лакхана. Если он не может выпускать шестьсот пар, пусть так и скажет.
–Какие шестьсот пар, сахиб?!– засмеялся Рам Лакхан.– Даже четыреста выпустить невозможно.
–Есть другие мнения?– спросил Хареш.
–Мощность строчильной машины слишком низкая для этого,– сказал один из рабочих.
–Это я предусмотрел,– сказал Хареш.– Мы поставим на эту операцию дополнительного человека. Кто еще хочет высказаться?
Несколько секунд стояла тишина. Хареш обратился к Раму Лакхану, который возвышался над ним на целый фут:
–А вот если я сам изготовлю четыреста пар, сколько сделаешь ты?
–Вам никогда не сделать четыреста пар, сахиб,– покачал головой Лакхан.
–А если сделаю?
–Ну, в этом случае я сделаю четыреста пятьдесят.
–А если пятьсот?
–Тогда я пятьсот пятьдесят.
Рам Лакхан уже говорил безрассудно, в ответ на вызов Хареша. Окружающие молча слушали их состязание.
–А если я выпущу шестьсот пар?
–Я – шестьсот пятьдесят.
–Решено!– провозгласил Хареш, вскинув руку.– Докажем это на деле!
Он добился своего не уговорами и рассуждениями, а драматической игрой, захватившей всех присутствовавших.
–Итак, мы договорились,– сказал Хареш.– Утром в понедельник я надеваю комбинезон и показываю, как можно работать. Но давайте пока поговорим о четырехстах парах. Я могу обещать вам, что, если мы дойдем до этого уровня, никто из вас не будет уволен. Если мы будем поддерживать такую производительность целую неделю, я постараюсь добиться, чтобы вам всем подняли разряд. А если не добьюсь этого, то уволюсь сам.
Все недоверчиво зашумели. Даже Милон Басу подумал, что это глупость. Но он не знал, что в кармане у Хареша спрятан лист бумаги, на котором директор «Праги» написал: «Согласен. Валяйте».
16.10
В понедельник Хареш надел комбинезон – не тот щегольской, который сочетался с шелковой рубашкой, а обычный, какой все носят,– и велел рабочим для пришивания ранта собрать в кучу заготовки обуви, прежде уже натянутые на колодки. Он рассчитал, что для выполнения дневной нормы в 600 пар надо изготавливать примерно девяносто пар в час и тогда останется еще час в запасе. Конвейер был снабжен корзинами, каждая из которых содержала пять пар туфель. Получалось, что надо обрабатывать восемнадцать корзин в час. Когда Хареш приступил к работе, все столпились вокруг него, включая даже рабочих с других участков. Люди заключали пари по поводу того, справится он или не справится.
Не прошло и часа, как Хареш обработал девяносто пар. Он утер пот со лба и сказал Раму Лакхану:
–Я сделал это. Твоя очередь.
–Сахиб,– возразил Лакхан,– ты работал один час, а я занимаюсь этим час за часом каждый день, каждую неделю и каждый год. Если я буду работать в таком темпе, то быстро загнусь.
–Что я должен сделать, чтобы доказать тебе, что не загнешься?– спросил Хареш.
–Продолжай так работать целый день.
–Хорошо. Но конвейер на весь день мы не будем останавливать, все будут работать с такой же скоростью. Договорились?
Запустили конвейер, и работа началась. Люди качали головами в непривычной обстановке, но в них проснулся интерес, и работали они с максимальной отдачей. За день произвели чуть больше 450 пар. Хареш был без сил, руки его тряслись: ему приходилось крепко держать каждую туфлю, пока игла на высокой скорости прошивала подметку. Но в Англии он видел, как рабочие выполняют эту работу, небрежно поворачивая туфлю одной рукой.
–Итак, Рам Лакхан,– обратился он к рабочему,– мы сделали четыреста пятьдесят пар. Как насчет обещанных пятисот?
–Я обещал сделать пятьсот,– ответил тот, поглаживая усы,– и я не отказываюсь от своего слова.
Через две недели Хареш приставил к Лакхану помощника, который всего лишь подавал ему обувь, но это ускоряло работу. Производительность возросла до 600 пар. Битва за Гудиер была выиграна. Качество «пражской» обуви и производительность фабрики росли, как и репутация Хареша. Он был очень доволен собой.
16.11
Но не все были довольны. В результате введенных Харешем изменений, и в особенности того факта, что он обошел Новака, почти все чехи стали смотреть на него с большим подозрением. По кампусу поползли самые разные слухи. Видели, что однажды водитель сидел у него дома и Хареш разговаривал с ним как с равным. Не иначе как он был в душе коммунистом, профсоюзным шпионом в их среде и тайным редактором профсоюзного листка «Амадер биплоб». Хареш чувствовал, что его избегают, но ничего не мог с этим поделать. Он продолжал выпускать 3000 пар обуви в неделю вместо прежних 900 и энергично проводил в жизнь любые новшества, доступные в его положении, вплоть до чистки станков. Вкладывая душу в производство, он надеялся, что руководство «Праги», включая недоступного Яна Томина, рано или поздно воздаст ему должное.
Тем больнее он пережил их грубую атаку.
Однажды он зашел в центр проектирования, чтобы предложить несколько нововведений, которые помогли бы усовершенствовать производство на его участке. Он беседовал об этом с индусом, занимавшим пост заместителя начальника центра, когда зашел сам начальник, Братинка. Тот в негодовании уставился на Хареша.
–Что вам здесь надо?– резко потребовал он, словно Хареш пришел, чтобы заразить его сотрудников вирусом неподчинения.
–О чем вы, мистер Братинка?– спросил Хареш.
–Почему вы явились сюда без разрешения?
–Разве для усовершенствования производства нужно специальное разрешение?
–Убирайтесь.
–Но, мистер Братинка…
