–Уже лучше. Мне надо кое-что купить. Я доеду до дому на такси.
–Ты уверена?
–Да.
–Это не потому, что мы действуем тебе на нервы?
–Нет.
Когда Минакши вышла, Арун сказал Савите:
–Ну вот. Ты без всякой необходимости расстроила мою жену.
–Глупости, Арун-бхай. И кстати, зачем говорить передо мной «моя жена»? Я думаю, ей просто не хочется толкаться дома в толпе из десяти человек. И я ее понимаю. Нас слишком много в Санни-Парке. Может быть, нам с Праном и Умой все-таки принять приглашение Чаттерджи?
–Кстати о Чаттерджи. С какой стати он так отзывался о бенгальцах?
–Этого я не могу сказать. Но ведь и ты все время говоришь то же самое.
Арун молчал, но что-то явно его беспокоило.
–Как по-твоему,– спросил он,– она вышла, думая, что мы будем обсуждать Амита?
Савита улыбнулась предположению о столь необыкновенной деликатности Минакши, но ответила просто:
–Нет.
–М-да…– проговорил Арун, уязвленный тем, что родная сестра так упорно выступает против него в этом вопросе о Хареше, и частично утративший свою обычную самоуверенность.– С тобой чувствуешь себя прямо как в зале суда.
–Вот и хорошо,– отозвалась Савита серьезным тоном.– Пообещай мне, что не будешь вмешиваться.
Арун снисходительно рассмеялся, как старший брат, учащий сестренку уму-разуму:
–У каждого из нас свое мнение. У тебя твое, у меня мое. Ма может думать, что ей угодно. И Лата, конечно, тоже. На этом и порешим, ладно?
Савита покачала головой, но спорить не стала.
Аруну вечно норовил настоять на своем, но она ему не уступила.
16.16
Минакши направилась прямо в гостиницу «Фэрлон», где Билли ждал ее в своем номере, со смесью нетерпения и неуверенности.
–Знаешь, Минакши, все это меня очень тревожит и совсем не нравится,– сказал он.
–Не верю, что это так уж тебя тревожит. По крайней мере, настолько, чтобы помешать твоей…
–…работоспособности?– закончил Билли.
–Работоспособности. Очень подходящее слово. Давай поработаем. Но нежно, Билли. Я прошу прощения за то, что опоздала. Я ужасно провела этот день, и у меня жутко разболелась голова – не меньше, чем от «Будденброков».
–Голова разболелась?– участливо спросил он.– Может быть, позвонить, чтобы тебе принесли аспирин?
–Не надо, Билли,– ответила она, садясь рядом с ним.– Есть лучший способ излечения.
–Мне казалось, женщины обычно говорят: «Не сегодня, дорогой, у меня болит голова»,– сказал он, помогая ей снять сари.
–Может, некоторые и говорят,– согласилась Минакши.– Ширин говорит?
–Давай не будем обсуждать Ширин,– холодно отозвался Билли.
К этому моменту ему уже не меньше Минакши хотелось излечить ее головную боль. Минут через пятнадцать он лежал на ней, уткнувшись носом в ее шею, тяжело дыша и чувствуя приятную расслабленность. Занимаясь любовью, Минакши была гораздо приветливее, чем когда бы то ни было, и даже почти способна испытывать нежность к партнеру. Билли начал выходить из нее.
–Нет-нет, Билли,– оставайся там пока,– сказала Минакши со вздохом.– Так приятно тебя чувствовать.
Нежный атлетизм Билли был в этот день на высоте.
–O’кей,– согласился он.
Через несколько минут, однако, оставаться там же было бесполезно.
–Ух,– произнес он, выбираясь из нее.
–Это было прекрасно,– сказала Минакши.– А что значит это «ух»?
–Прошу прощения, Минакши, но эта штука соскользнула. Она осталась внутри тебя.
–Не может быть! Я ее не чувствую.
–На мне ее нет, и я почувствовал, как она соскользнула.
–Не говори глупостей, Билли,– резко бросила Минакши.– Этого никогда раньше не случалось, да и неужели я не почувствовала бы, если бы она была внутри?
–Этого я не могу сказать,– ответил Билли.– Ты лучше пойди проверь.
Минакши удалилась в душ и вышла, страшно разгневанная.
–Как ты посмел?– набросилась она на Билли.
–Что посмел?– спросил он обеспокоенно.
–Как ты посмел быть таким небрежным? Я не хочу повторения всей этой истории!– Минакши разразилась слезами. «Как это ужасно и пошло»,– подумала она.
Билли встревожился не на шутку. Он хотел успокоить Минакши, обняв ее за плечи, но она сердито отпихнула его. Она пыталась вычислить, не приходится ли этот день на ее самую опасную неделю. Что за болван этот Билли!
–Минакши, я так больше не могу,– сказал он.
–Ох, помолчи, дай сообразить. Опять голова разболелась.
Билли кивнул с виноватым видом. Минакши стала решительно натягивать сари. Наконец она подсчитала, что угрозы вроде бы нет. Расставаться с Билли навсегда ей расхотелось, и она сообщила ему об этом.
–Но после того, как мы с Ширин поженимся…– начал он.
–При чем тут женитьба? Я замужем, и что? Мы оба получаем от этого удовольствие, и больше не о чем говорить. До следующего четверга!
–Но, Минакши…
–Не стой с открытым ртом, Билли. Ты становишься похож на рыбу. Я стараюсь вести себя разумно.
–Однако, Минакши…
–Я не могу задерживаться, чтобы обсуждать все это,– сказала она, нанося последние штрихи на лицо.– Мне надо возвращаться домой. Бедняга Арун будет гадать, что со мной случилось.
16.17
–Выключи свет,– сказала госпожа Рупа Мера Лате, когда та вышла из ванной.– Электричество не растет на деревьях.
Госпожа Рупа Мера была всерьез рассержена. Был канун Нового года, и, вместо того чтобы провести его, как полагается, с матерью, Лата, по примеру современной молодежи, ходила вместе с Аруном и Минакши по гостям. Госпожа Рупа Мера чувствовала, что до добра это не доведет.
–Амит тоже идет с вами?– допытывалась она у Минакши.
–Надеюсь, ма,– ответила Минакши.– И Куку с Гансом, если согласятся,– добавила она, чтобы успокоить госпожу Рупу Меру.
Но госпожу Рупу Меру трудно было обмануть.
–В таком случае пусть и Варун идет,– распорядилась она и проинструктировала младшего сына, как ему следует себя вести.– И не отлучайся с вечеринки ни на минуту,– строго приказала она ему.
Варуну такая перспектива совсем не улыбалась. Он рассчитывал встретить Новый год с Саджидом, Джейсоном, Далией и другими шамшистами и картежниками. Но взгляд госпожи Рупы Меры говорил, что она не потерпит никаких попыток увильнуть. Улучив минуту, когда она осталась с Варуном наедине, она добавила:
–Я не хочу, чтобы Лата оставалась одна. Твоему брату и Минакши я не доверяю.
