17.12
Он достал бутылку виски из кармана и начал пить. Ему казалось, что сердце его разбито. Две недели он каждую ночь думал о ней. Каждое утро – в форте или в Салимпуре – он, проснувшись, воображал, что она с ним в постели. В снах он, естественно, видел ее тоже. И после того, как его не было пятнадцать дней, она уделила ему пятнадцать минут и дала понять, что кто-то другой значит для нее гораздо больше, чем когда-либо мог значить он. Но это наверняка не был вульгарный раджа Марха.
Саида-бай и в лучшие-то времена предпочитала говорить обиняками – а теперь Ман вообще ничего не понимал. Предположим, под валетом – то есть молодым человеком или рабом – она имела в виду его. И что? Что за ужас должен был произойти? Кого она пригласила к себе в этот вечер? Каким боком это связано с раджой Марха? И что с Рашидом? К этому моменту Ман выпил уже столько, что ему было море по колено. Он вернулся ближе к ее дому и встал таким образом, чтобы ему был виден вход, а привратник его не замечал.
Было еще не поздно, но улица в этом тихом районе была пуста. Изредка мимо проходил одинокий прохожий, проезжал автомобиль, велосипедист или тонга. Над головой деловито заухала сова. Прошло полчаса. Ни один автомобиль, ни тонга возле дома не останавливался. Никто не входил и не выходил. Привратник время от времени прохаживался по улице вдоль ворот, стучал концом пики о мостовую или топал ногами, чтобы согреться. Начал опускаться клочковатый туман, то и дело скрывавший ворота. Ман стал подозревать, что Саида никого не ждала этим вечером – ни доктора Билграми, ни раджу, ни Рашида, ни какого-либо таинственного Другого,– а просто не хотела больше иметь ничего общего с ним, Маном. Она устала от него, он больше ее не интересовал.
Но тут с другого конца улицы к воротам кто-то подошел, и привратник сразу его впустил. От неожиданности кровь у Мана похолодела. Из-за тумана он сперва не мог толком разглядеть этого человека, но затем туман поредел, и ему показалось, что он узнал Фироза.
Он уставился на дом, не веря своим глазам. Дверь открылась, и человек вошел. Неужели это и вправду Фироз? Издали – похож; как минимум осанкой и походкой. У него была трость, но крутил ею он, как молодые люди. Мучаясь от неизвестности, Ман двинулся было вперед, но остановился. Нет, это не мог быть Фироз.
Хотя почему нет? Фироз мог прийти к младшей сестре Саиды, в которую, похоже, был страстно влюблен. А к Саиде явится чуть позже кто-то другой. Но время шло, а никто не появлялся. Ман вдруг подумал, что Саида никого не пропустила бы к Тасним. Значит, этот человек пришел к ней. Ман опять закрыл лицо руками.
Он выпил больше полбутылки виски и теперь не чувствовал холода, не сознавал, что делает. Надо пройти в дом и выяснить, кто пришел к Саиде и зачем, думал он. Это не мог быть Фироз, убеждал он себя. Но человек был очень похож на него. Ман попытался воскресить в памяти момент, когда тот появился,– туман, уличный фонарь, свет из открывшейся двери,– но яснее картинка не становилась.
Больше никто не появлялся около дома и не выходил оттуда. Прождав еще полчаса, Ман почувствовал, что не может этого вынести. Перейдя улицу, он приблизился к привратнику и сказал ему первое, что пришло в голову:
–Навабзада просил меня принести ему его кошелек и передать записку.
Привратник заколебался, но, услышав титул Фироза, все же постучал в дверь. Не дожидаясь, когда выйдет Биббо, Ман скользнул в калитку.
–Это срочно,– бросил он привратнику.– Навабзада уже пришел?
–Да, Капур-сахиб, какое-то время назад. Но, может быть, я передам…
–Нет, я должен вручить это лично,– отрезал Ман.
Он вошел в дом и взбежал по лестнице, не посмотрев в зеркало. А если бы посмотрел – наверняка ужаснулся бы отражению собственного лица. Один взгляд в зеркало мог бы предотвратить все, что произошло потом.
Никакой обуви около дверей Саиды не стояло. Она была в комнате одна и молилась.
–Встань,– велел Ман.
Она обернулась и встала, сильно побледнев.
–Как ты смеешь?– бросила она.– Кто тебя впустил? Почему заходишь, не разувшись?
–Где он?– спросил Ман угрожающим тоном.
–Кто?– отозвалась она гневно.– Может, тебя попугай интересует? Так он здесь, в клетке, накрыт платком.
Ман быстро огляделся и заметил в углу трость Фироза. Его охватила ярость. Не говоря ни слова, он распахнул дверь спальни. Спальня была пуста.
–Убирайся!– потребовала Саида.– Как ты можешь думать, что… Уходи, пока я не позвала Биббо, и никогда больше не приходи ко мне!
–Где Фироз?
–Его здесь не было.– Тут она поймала взгляд Мана, обращенный на трость, и взволнованно, с испугом прошептала:– Он ушел.
–Зачем он приходил? К твоей сестре? Он же влюблен в твою сестру, да?
Неожиданно Саида расхохоталась, будто его слова звучали до неправдоподобия комично.
Этого Ман не мог стерпеть. Он схватил ее за плечи и принялся трясти. Саида была напугана неистовым выражением его глаз, но продолжала смеяться гротескным издевательским смехом, не в силах остановиться.
–Почему ты смеешься? Прекрати!– кричал Ман.– Он ведь пришел к твоей сестре?
–Нет,– выдохнула она.
–Ну, к тебе, но ведь насчет твоей сестры?
–Моей сестры, моей сестры!– истерически расхохоталась Саида ему в лицо, будто он отмочил некую безумную шутку.– Он не в сестру мою влюблен! Не в сестру мою!
Она стала с силой отталкивать Мана. Они повалились на пол, и Саида закричала, когда Ман схватил ее за шею. Вода из чашки пролилась, ваза с фруктами перевернулась. Ман ничего не замечал. Его мозг был затуманен яростью. Женщина, которую он любил, изменяла ему с его другом и хохотала над его чувствами и мучениями. Он сильнее сжал ее горло.
–Я так и знал,– сказал он.– Где он? Он еще не ушел. Где он прячется?
–Даг-сахиб!..– прохрипела Саида.
–Где он?
–Помогите!..
–Где он?
Правой рукой Саида-бай дотянулась до фруктового ножа, но Ман, отпустив ее шею, выхватил у нее нож и, по-прежнему лежа на полу, глядел на него с недоумением.
Саида стала звать на помощь. Внизу послышались испуганные голоса, люди открывали двери и бежали вверх по лестнице. Ман встал. Первым в комнату вбежал Фироз, за ним Биббо.
–Ман…– произнес Фироз, сразу же оценивший обстановку.
Саида лежала, откинув голову на подушку и держась обеими руками за горло. Она задыхалась, грудь ее ходила ходуном, горло издавало пугающие звуки вроде рвотных позывов.
Ман посмотрел на взволнованное и, как ему показалось, виноватое лицо Фироза и уверился, что его подозрения верны. Его опять охватило слепое неистовство.
–Послушай, Ман,– говорил Фироз, медленно приближаясь.– Что с тобой? Давай спокойно поговорим…
