Он уже звонил несколько часов назад непосредственно комиссару, перескочив через несколько вышестоящих инстанций, и не мог будить его в этот час ночи, чтобы просить дальнейших указаний. Тут инспектору пришло в голову еще одно соображение, которое и решило дело. В случаях, подобных данному, существовала опасность, что преступник запаникует и скроется от правосудия. Инспектор решил произвести арест не откладывая.
17.17
Ман и вправду запаниковал и скрывался. Он не пошел в Прем-Нивас. Туда в три часа ночи явилась полиция, подняв на ноги весь дом. Махеш Капур только что вернулся в город, очень устал и был раздражен. Сначала он хотел прогнать полицейских прочь, затем с трудом поверил им и ужаснулся. Поднявшись в комнату Мана, он увидел, что она пуста. Госпожа Махеш Капур, в страхе и за жизнь Фироза, и за своего сына, бродила по дому, пытаясь его найти, но сама не знала, как поступит, если найдет. Ее муж, однако, рассуждал трезво и был готов помогать полиции. Он только удивился, что за Маном не послали кого-нибудь повыше чином, но понял, что все произошло неожиданно и в поздний час.
Он не возражал, чтобы полицейский обыскал комнату Мана. Постель была нетронута, ничего, что могло бы сойти за оружие, не нашлось.
–Не обнаружили ничего подозрительного?– спросил Махеш Капур инспектора. Все это напомнило ему обыски в Прем-Нивасе и аресты, которые он пережил во времена Британского Раджа.
Инспектор постарался осмотреть все как можно быстрее и, многократно извиняясь, удалился.
–Если господин Ман Капур придет домой, не передаст ли ему министр-сахиб просьбу явиться в полицейский участок района Пасанд-Багх? Это было бы лучше, нежели повторный визит полиции в Прем-Нивас,– сказал он перед уходом.
Махеш Капур кивнул. Он был потрясен, но внешне спокоен и даже саркастичен. Когда полиция ушла, он постарался успокоить жену, говоря, что это, наверное, какая-то ошибка. Но госпожа Махеш Капур была убеждена, что и в самом деле произошло что-то ужасное и что виноват в этом Ман с его безалаберностью. Она хотела немедленно отправиться в городскую больницу, проверить, что с Фирозом, но муж убедил ее подождать до утра. Да и сама она была в таком состоянии, что ей было лучше не видеть Фироза.
–Если Ман придет домой, мы не выдадим его полиции,– сказала она.
–Не говори глупостей,– бросил Махеш Капур.– Тебе надо лечь,– добавил он, покачав головой.
–Думаешь, я смогу уснуть?
–Ну молись тогда,– сказал он.– Только укройся как следует. У тебя явно что-то не в порядке в груди. Утром я вызову доктора.
–Надо вызвать адвоката Ману, а не доктора мне,– отозвалась его жена со слезами.– Нам отдадут его на поруки?
–Он еще не арестован,– ответил Махеш Капур.
Тут ему в голову пришла важная мысль. Хотя стояла глубокая ночь, он позвонил среднему из Очкастых Очковтирателей Баннерджи и спросил его о возможности заблаговременного взятия на поруки. Юрист был раздражен тем, что ему звонят в столь неурочный час, но, узнав голос Махеша Капура и выслушав его рассказ о том, что произошло, он постарался как можно полнее обрисовать ситуацию.
–Проблема в том, Капур-сахиб, что при попытке убийства, как и нанесении тяжких телесных повреждений опасным оружием, правило взятия на поруки не действует. Нельзя ли… я имею в виду, реально ли представить дело как нанесение телесных повреждений без оружия или как попытку непреднамеренного убийства? В этих случаях обвиняемого отпускают на поруки.
–Понятно,– сказал Махеш Капур.
–А если расценить это как обычную драку? Просто повреждение, нанесенное в драке, не подойдет?
–Нет, это вряд ли возможно.
–Вы сказали, к вам приходил младший инспектор. Даже не инспектор. Я удивлен.
–Ну, кто был, тот был.
–Возможно, вам следует встретиться с помощником комиссара полиции или с самим комиссаром, прояснить обстановку.
–Благодарю вас за объяснение и, мм… предложение,– произнес Махеш Каппур без энтузиазма.– Простите, что разбудил вас в столь поздний час.
–Не за что, не за что,– ответил юрист после некоторой паузы.– Не стесняйтесь звонить мне в любое время.
Вернувшись в спальню, Махеш Капур увидел, что его жена молится, и пожалел, что не может молиться тоже. Он всегда очень любил своего непутевого сына, но лишь в последние недели осознал это.
«Где ты?– мысленно обращался к нему Махеш Капур.– Ради бога, не натвори каких-нибудь глупостей вдобавок к тем, что уже натворил». И остававшееся у него раздражение сменилось глубокой тревогой и за своего сына, и за сына друга.
17.18
Растворившись в тумане на Корнуоллис-роуд, Ман вынырнул из него на железнодорожном вокзале. Он помнил, что ему надо убраться прочь из Брахмпура. Он был пьян и не вполне понимал, почему ему надо бежать, но так велел ему Фироз, и Биббо тоже. Воспроизводя в уме сцену в гостиной Саиды, он приходил в ужас. Он не мог поверить, что совершил это. У него в руках был нож. А потом он увидел, что его друг лежит на полу раненый и истекает кровью. Раненый? Но Фироз… Фироз и Саида-бай… К нему вернулось пережитое им тогда мерзкое чувство. Что мучило его больше всего – так это обман. «Он не в сестру мою влюблен!»– истерически кричала Саида, и Ман подумал, что она должна быть глубоко увлечена Фирозом. Он опять проклинал себя за то, что был ослеплен своей любовью к ней и к другу. «Какой я идиот!– думал он.– Надо же быть таким идиотом!» Он осмотрел свою одежду и руки. Следов крови не было нигде, даже на его бунди.
Покупая билет до Варанаси, он чуть не расплакался, и кассир посмотрел на него с удивлением.
В купе он предложил бутылку с остатками виски молодому человеку, который еще бодрствовал. Тот помотал головой. Ман прочитал надпись рядом с тормозной ручкой: «Для остановки поезда потяните за цепочку», и его вдруг начало трясти. Он привалился к стенке и уснул. В Варанаси его разбудил молодой человек, проследивший за тем, чтобы Ман благополучно вышел.
–Никогда не забуду твою доброту!– сказал ему Ман на прощание.
Начало светать. Ман шел вдоль кремационных гхатов, напевая бхаджан, который пела ему мать, когда ему было десять. Он направился к дому, где жила его невеста, и забарабанил в дверь. Добропорядочные граждане вскочили в тревоге с постелей и, увидев Мана, очень рассердились и велели ему уходить и не делать из себя посмешище. Тогда он пошел к знакомым, которым одалживал деньги. Те вообще не хотели его видеть.
–Я убил своего друга,– сказал им Ман.
–Не говори чепухи,– отвечали они.
–Утром вы прочтете об этом в газетах,– настаивал Ман в смятении.– Пожалуйста, спрячьте меня на несколько дней.
Это сочли удачной шуткой.
–Что занесло тебя в Варанаси?– спросили они.– Какие-то дела?
–Нет,– ответил он.
Неожиданно все это ему опротивело. Он пошел сдаваться в ближайшее отделение полиции.
