–Вы могли бы жить в каком-нибудь другом месте.
–Вот это вряд ли,– сказала Лата, представив себе Амита в его комнате с видом на цветущую амальту.– Он поэт и романист. Он может жить только на всем готовом. Приготовленная еда, горячая вода, никаких забот о доме, собака, лужайка, муза. И почему бы нет? В конце концов, он ведь написал «Жар-птицу». А если ему придется самому заботиться о себе, без поддержки семьи, он не сможет писать. И послушай, ты, похоже, готова выдать меня за кого угодно, кроме Хареша. Почему ты так настроена против него?
–Потому что я не вижу ничего, ну абсолютно ничего общего между вами,– ответила Малати.– И совершенно ясно, что ты не влюблена в него. Ты все-таки хорошо продумала этот шаг, Лата, или сделала его словно в трансе? Это такой же бред, как когда ты хотела уйти в монастырь, о чем ма регулярно вспоминает. Подумай. Ты готова делиться всем с этим человеком? Заниматься с ним любовью? Он тебя хоть сколько-нибудь привлекает? Ты сможешь примириться с тем, что тебя раздражает в нем: Каунпор, пан и все прочее? Лата, ну пожалуйста, одумайся. Напряги извилины. А история с этой Симран тебя не волнует? И что ты будешь делать, выйдя замуж? Ты согласна возиться целый день по хозяйству за стенами фабричного поселка в окружении чехов?
–Да разве я не думала обо всем этом?– сказала Лата, снова рассердившись и убирая руку с плеча Малати.– Не пыталась представить, что за жизнь ждет меня с ним? А мне кажется, что она будет интересной. Хареш – практичный, сильный человек, и он не циничен. Он доводит дело до конца и помогает людям, не выставляя это напоказ. Он очень помог Кедарнату с Виной.
–Ну так и что? Он позволит тебе работать, преподавать?
–Да.
–Ты спрашивала его об этом?
–Нет. Не хочу заранее ничего выторговывать,– ответила Лата.– Но я уверена в этом. Мне кажется, я достаточно хорошо поняла, что он за человек. Ему не нравится, когда люди зарывают талант в землю. Он побуждает их действовать. И его действительно заботит жизнь других людей: меня, Мана, Савиты с ее юриспруденцией, Бхаскара…
–Который, кстати, жив только благодаря Кабиру,– не удержалась от замечания Малати.
–Да, кто же спорит.– Лата глубоко вздохнула и окинула взглядом нагретый песчаный берег.
Некоторое время они молчали.
–Но он же не сделал ничего плохого, Лата,– сказала спокойным тоном Малати.– Чем он заслужил такое отношение? Он любит тебя, это несомненно. Разве это справедливо? Подумай, разве это справедливо?
–Не знаю…– проговорила Лата, глядя на противоположный берег.– Наверное, несправедливо. Но в жизни не все происходит по справедливости, разве не так? Как это там говорится?.. «Если обходиться с каждым по заслугам, кто уйдет от порки?»
[249] Но можно сказать это и по-другому: если обходиться с каждым по заслугам, станешь полным моральным банкротом.
–Но это же низменное мировоззрение!– возмутилась Малати.
–Не называй меня низкой!– со страстью воскликнула Лата. Ее пробрала дрожь.
Малати посмотрела на нее с изумлением.
–Я только хочу сказать, Малати, что, когда я с Кабиром или даже без него, но думаю о нем, я становлюсь абсолютно беспомощной во всем. Я не владею собой, как лодка, которую несет течением на камни, а я не хочу, чтобы меня разбило в щепки.
–Так что же, ты собираешься следить за тем, чтобы не думать о нем?
–Да, если получится,– пробормотала Лата себе под нос.
–Что ты сказала? Говори громче!– потребовала Малати, пытавшаяся привести Лату в чувство, чтобы она увидела здравый смысл.
–Я говорю: если получится.
–Но это же чистейший самообман!
Помолчав, Лата ответила:
–Малу, я не хочу с тобой ссориться. Ты мне дорога не меньше любого из этих мужчин, и так будет всегда. Но я не стану отменять то, что сделала. Я люблю Хареша и…
–Что?!– вскричала Малати, глядя на Лату как на совсем помешавшуюся.
–Я люблю его.
–Ну, знаешь, из тебя сегодня просто сыплются сюрпризы.– Малати разозлилась не на шутку.
–А ты слишком недоверчива. Но я правда люблю его. Или думаю, что люблю. Слава богу, это совсем не то, что я чувствую по отношению к Кабиру.
–Я тебе не верю. Ты это придумала.
–Постарайся поверить. Он очень вырос в моих глазах, правда. В нем есть привлекательность. И, кроме всего прочего, с ним я буду чувствовать, что все идет как надо… в сексуальном отношении.
Малати уставилась на нее, стараясь переварить сказанное.
–А с Кабиром ты этого не чувствовала бы?
–С Кабиром?.. Даже не знаю.
Малати ничего не сказала на это. Она медленно качала головой, погрузившись в свои мысли.
–Знаешь эти строки Клафа
[250],– спросила Лата,– «Я думаю, есть два рода любви…»?
Малати молча покачала головой.
–Они звучат примерно так: «Я думаю, есть два рода любви. Первый просто возбуждает, выбивает из колеи, порождает беспокойство. Любовь второго рода…»
[251] Дальше я не помню точно – он говорит там о более спокойной, не такой неистовой любви, которая помогает тебе продолжать жить, как ты живешь, но «жить, а не влачить жалкое существование». Я прочитала это стихотворение только вчера, оно еще не уложилось у меня в голове, но в нем есть все, что я сама не могла выразить словами. Ты понимаешь, о чем я говорю?.. Малати?
–Я понимаю только, что нельзя жить тем, что говорят другие. Ты отбрасываешь золотой ларец, отбрасываешь серебряный и думаешь, что будешь счастлива с бронзовым, как тебя учит твоя английская литература
[252]. Надеюсь, что и вправду будешь, всей душой надеюсь. Но только ты не будешь. Не будешь.
–Со временем он тебе тоже понравится, Малу.
Малати ничего не ответила.
–Ты ведь его даже ни разу не видела,– улыбнулась Лата.– И я помню, что Прана ты тоже сначала отвергала.
–Ну что ж, надеюсь, ты права,– устало отозвалась Малати. В душе она не могла смириться с разрывом между Латой и Кабиром.
–Мы с Харешем больше напоминаем Налу и Дамаянти, чем Порцию и Бассанио
[253],– сказала Лата, пытаясь приободрить подругу.– Хареш прочно стоит на земле, у него есть плоть и пот, он отбрасывает тень. А вторая пара слишком неземная и бесплотная.
