Раджкумар Мархский с высокомерной, как у отца, усмешкой на лице исступленно кричал молодым послушникам: «Быстрее! Быстрее!»– и колотил кулаками по их спинам, чрезвычайно возбужденный видом крови, которая начала выступать у них на плечах из-под веревок.
Рабочие старались двигаться быстрее. Их движения стали менее слаженными. Веревки скользили на их плечах, покрытых потом и кровью.
Лингам достиг поворота, где ступени гхата переходили в узкий проулок, откуда уже не было видно Ганга.
Внезапно одна из веревок на внешней стороне поворота лопнула, державший ее молодой человек пошатнулся. Нарушение ритма вызвало неравномерное распределение напряжений, и лингам чуть сдвинулся в сторону. Лопнула еще одна веревка, за ней третья. Это вызывало сотрясение всей каменной громады. Сразу же в рядах рабочих вспыхнула паника.
–Клинья! Вставьте клинья!
–Держите его!
–Стойте… погодите… вы нас убьете!
–Уходите, уходите! Нам его не удержать.
–Спустите его на ступеньку, ослабьте натяжение.
–Тяните!
–Не тяните, он вас раздавит…
–Бегите! Спасайтесь!
–Вбейте клинья! Клинья!
Веревки начали рваться одна за другой. Лингам чуть сдвинулся вниз – сперва одним концом, затем другим. Крики людей, тянувших его наверх, терявших равновесие, когда рвались веревки, и падавших на ступени гхата, смешивались с негромкими, но грозными звуками смещавшегося по настилу монолита и с треском бревен под его тяжестью. Все, стоявшие ниже, разбежались в разные стороны. Те, кто был наверху, побросали веревки, свившиеся в один кровавый клубок, и растерянно смотрели на лингам, окрасившийся в оранжевый цвет, оттого что все тысячи ноготков были теперь вдавлены в обтягивавшую его рогожу. Барабанная дробь смолкла. Зрители в ужасе кинулись наутек, как и кремационные рабочие вместе с родственниками кремируемых.
С полминуты лингам почти не двигался, замерев из-за подбитых наспех клиньев. Но такое положение его не устраивало. Шевельнувшись, он выбил один из клиньев, за ним последовали другие, и он медленно покатился вниз.
Он скатился по бревнам на ступеньку ниже, затем еще на одну и еще. Набирая скорость, он устремился к Гангу, смял старого пуджари, который стоял на его пути, воздев руки, разметал горевшие внизу погребальные костры и наконец нырнул в воды Ганга.
Лингам Шивы снова покоился на илистом дне реки, и мутная вода постепенно смывала с него кровавые пятна.
Часть девятнадцатая
19.1
Дорогая моя Кальпана,
я пишу в спешке, поскольку где-то в конце февраля Варун должен поехать в Дели, чтобы пройти собеседование по своей административной службе, и мы надеемся, что вы с отцом приютите его на несколько дней. Похоже, наши мечты сбываются, хотя конкурс там пять человек на место. Остается только надеяться и молиться. Все в руках Божьих. Но Варун преодолел первое препятствие – ведь в письменных экзаменах, проводимых административной и дипломатической службами, участвуют тысячи молодых людей, и лишь очень немногих приглашают в Дели.
Когда Варуну пришло письмо с приглашением на собеседование, Арун отказался поверить этому и употреблял сильные выражения за завтраком в присутствии Апарны и слуг, которые, я подозреваю, все понимают. Он сказал, что тут какая-то ошибка, но ошибки не было. Я в это время была в Брахмпуре, и как раз объявилась радостная новость о Лате и Хареше, но когда Варун написал мне письмо, я раскошелилась и заказала междугородный телефонный разговор с Калькуттой прямо из дома Прана, чтобы поздравить моего дорогого мальчика, и велела ему рассказать мне все подробности. Он мог это сделать, поскольку Арун и Минакши уехали к кому-то в гости, как делают очень часто. Варун был очень удивлен всем этим, но я сказала ему, что человек получает в жизни только то, чего заслуживает. С Божьей помощью он снова удивит нас на собеседовании. Теперь, дорогая Кальпана, ты должна позаботиться о том, чтобы он хорошо питался, не нервничал, вел себя прилично и одевался с иголочки. И также чтобы он избегал плохих компаний и спиртного, к чему, вынуждена признать, у него есть небольшая склонность. Я знаю, ты присмотришь за ним, ему очень нужна поддержка.
Я не пишу о других новостях, потому что тороплюсь; радостную новость о Лате и Хареше я уже сообщила тебе в прошлом письме, на которое ты не ответила и не прислала поздравление,– но я знаю, ты очень занята уходом за отцом после его операции на бедре. Надеюсь, он полностью поправился. Болезни всегда очень раздражали его, и теперь ему, наверное, непросто, когда он сам стал больным. И береги также себя. Здоровье – это самое дорогое, что мы имеем.
С нежной любовью к вам обоим,
Ваша ма
(Рупа Мера)
P.S.Пожалуйста, пришли мне телеграмму сразу после собеседования, а то я не смогу спать спокойно.
За окнами поезда проплывала сухая холодная равнина, окружавшая Дели. Варун нервно бросал взгляды на попутчиков. Никто из них не подозревал, насколько важна для него эта поездка. Прочитав индийскую «Таймс» от начала до конца и затем еще раз в обратном порядке – бог знает, какие вопросы о современном положении придут в голову зловредным устроителям собеседования,– он посматривал украдкой на рекламное объявление, которое так и бросилось ему в глаза:
Доктор Дугл. Его социальные услуги (как в отечестве, так и за границей) ценятся очень высоко и поддерживаются выдающимися личностями: раджами, махараджами и другими высокопоставленными лицами. Он пользуется международной известностью ведущего индийского специалиста по таким хроническим болезням, как неврастения, преждевременное старение, депрессия, упадок сил, и тому подобным нарушениям. Конфиденциальность консультаций гарантируется.
Это навело Варуна на угрюмые размышления о собственных социальных, интеллектуальных и прочих несовершенствах. Его внимание привлекла еще одна реклама:
Смазывайте волосы кремовым маслом «Брилкрим».
Зачем нужны кремовые масла? «Брилкрим»– смесь тонизирующих масел в виде крема. Его легко наносить, он почти не пачкает и предоставляет все свои ингредиенты в необходимом количестве. «Брилкрим» придает волосам мягкий ровный блеск, который обожают очень многие женщины. Купите «Брилкрим» прямо сегодня.
Варум совсем пал духом, думая, что никакой «Брилкрим» не поможет ему иметь успех у женщин. Он был уверен, что и на собеседовании будет таким же беспомощным, как всегда.
–Через полчаса придут слуги,– прошептала Кальпана Гаур, выталкивая Варуна из своей постели.
–О!– отозвался Варун.
–Поспи эти полчаса у себя, чтобы их не смущать.
Варун потрясенно смотрел на Кальпану, накрывшуюся по самую шею бледно-зеленым пикейным покрывалом. Она улыбнулась ему материнской улыбкой.
