Мало-помалу туман в голове рассеялся, и он сказал себе, что на песках Ганга сейчас миллионы людей; вероятность того, что Прийя попала в давку на спуске, исчезающе мала. Однако он по-прежнему сходил с ума от волнения за свое единственное дитя. Только бы с ней ничего не случилось, твердил он мысленно, Господи, только бы с ней ничего не случилось!
Главный министр хмурился и говорил очень сурово. Но Агарвал по-прежнему не улавливал смысла его слов и ничего, кроме резкого тона, не слышал. Через минуту-другую он ошалело перевел взгляд на Ганг. По воде рядом с их катером плыли розовый лепесток и кокосовая скорлупка. Сцепив ладони, он начал молиться священной реке.
11.21
Поскольку у катера осадка была ниже, чем у обычной лодки, пристать к мелкому берегу Ганга оказалось непросто. Капитан в конце концов решил пришвартоваться к длинной цепи из лодок, которые пришлось фактически реквизировать для этих целей. Пока он швартовался, прошло больше сорока пяти минут. Толпы возле основных купальных зон со стороны Брахмпура изрядно поредели: весть о случившейся на спуске катастрофе быстро облетела фестиваль. Купальни под красочными вывесками – с изображениями попугая, павлина, медведя, ножниц, горы, трезубца и так далее – были почти пусты. Всего несколько человек стояли в воде: робко окунувшись разок-другой, они поспешили прочь.
Слегка прихрамывающий главный министр и министр внутренних дел, которого буквально колотило от волнения, в компании еще нескольких чиновников подошли к злополучному месту у подножия спуска. Всю эту обширную территорию очистили от людей. Зрелище было жуткое: ни живых, ни мертвецов на песке, только туфли, шлепанцы, зонтики, какая-то еда, клочки бумаги, лохмотья, сумки, кухонная утварь и прочие пожитки. Вороны клевали объедки. Тут и там на песке темнели влажные бурые пятна, но ничто не указывало на ужасающие масштабы бедствия.
Командир форта засвидетельствовал свое почтение министрам, затем его примеру последовал один из организаторов Пул Мелы, чиновник ИГС. Прессу более-менее удалось разогнать.
–Где жертвы?– спросил главный министр.– Быстро вы расчистили территорию.
–Мы отнесли их в участок, господин.
–В какой именно?
–В полицейский участок Пул Мелы.
У главного министра слегка тряслась голова – такое с ним случалось, когда он сильно уставал, но сейчас причина была иная.
–Мы немедленно отправляемся туда. Агарвал, это…– Главный министр указал на место происшествия, покачал головой и умолк.
Л.Н.Агарвал, который мог думать только о Прийе, усилием воли взял себя в руки. Он вспомнил о великом герое Сардаре Валлабхаи Пателе
[65], скончавшемся меньше года назад. Рассказывали, что Патель был на судебном слушании, отстаивал интересы клиента, обвинявшегося в убийстве, когда ему сообщили о смерти жены. Он сумел взять себя в руки и закончить защитительную речь. Лишь после суда он позволил себе оплакать погибшую, не причинив вреда живым. Он понимал, что его долг превыше личного горя.
Куда бы ни ускользал неустойчивый, шаткий манас, Обуздав, к воле Атмана надлежит его приводить отовсюду
[66].
На ум пришли слова Кришны из «Бхагавадгиты», но за ними тут же раздался более свойственный человеческой природе крик Арджуны
[67]:
Манас подвижен, Кришна, беспокоен, силен, упорен, Полагаю, его удержать так же трудно, как ветер!
По дороге в полицейский участок министр внутренних дел попытался трезво оценить ситуацию.
–Что с ранеными?– осведомился он.
–Их отвели в центры первой помощи, господин.
–Сколько их?
–Не знаю, господин, но, если отталкиваться от количества погибших…
–Здесь нет подходящих условий. Всех, кто серьезно ранен, нужно отвезти в больницу.
–Господин.– Чиновник понимал, что это невозможно, и сказал, рискуя навлечь на себя гнев министра:– Как мы это сделаем, если выезд полностью занят паломниками, покидающими территорию фестиваля? Мы всем говорим, чтобы уезжали как можно быстрее.
Л.Н.Агарвал напустился на чиновника (до сих пор он не позволял себе ни единого упрека в адрес организаторов – хотел сперва понять, кто в ответе за случившееся, а уж потом выпускать яд):
–Да есть ли у вас мозги или нет? Я говорю не про выезд, а про въезд! Въездной спуск совершенно пуст и оцеплен. Используйте его для вывоза раненых, он достаточно широкий. А часть дороги у подножия спуска используйте для парковки автомобилей. Да, реквизируйте все транспортные средства в радиусе мили от священного фикуса на въезде.
–Простите… реквизировать?
–Да. Вы меня слышали. Письменный приказ составлю в ближайшее время, а вы пока отдайте распоряжение, чтобы начинали действовать немедленно. И предупредите больницы.
–Хорошо, господин.
–Свяжитесь с университетом, с юридическим и медицинским колледжами. В ближайшие дни нам понадобится много волонтеров.
–Но там никого нет – каникулы, господин.– Поймав взгляд Л.Н.Агарвала, он тут же осекся.– Да, господин, я узнаю, что можно сделать.
Чиновник собрался уходить.
–А заодно,– добавил главный министр чуть мягче, чем его коллега,– вызовите сюда генерального инспектора полиции и главного секретаря.
Полицейский участок представлял собой ужасающее зрелище.
Снаружи рядами лежали трупы, которые предстояло опознать,– прямо на песке, под палящим солнцем, потому что больше поместить их было некуда. Многие были растоптаны и изувечены до неузнаваемости, другие казались просто спящими – однако сон их был настолько крепок, что они не отмахивались даже от мух, омерзительным толстым слоем облепивших их лица и раны. Жара стояла чудовищная. Среди тел бродили, рыдая и всхлипывая, родственники: они искали своих любимых. Неподалеку сцепились в крепких объятьях и горько плакали двое мужчин – то были братья, уже не чаявшие увидеть друг друга живыми. Еще один мужчина обнимал мертвую жену и почти гневно тряс ее за руки, словно надеялся таким образом вернуть ее к жизни.
11.22
–Где тут телефон?– вопросил Л.Н.Агарвал.
–Сейчас принесу, господин!– поспешил на помощь какой-то полицейский.
–Ладно, не надо, я позвоню изнутри.
