Кабир был сыном университетского преподавателя. Жили они неподалеку от университета, и потому он одним из первых услышал о наборе добровольцев для устранения последствий давки на Пул Меле. Они с младшим братом Хашимом тут же отправились в оперативный штаб, развернутый в стенах форта. Солнце уже опускалось за палаточный город. Помимо множества небольших огней в нескольких местах горели огромные погребальные костры: там кремировали трупы. Из репродукторов несся бесконечный молебен – список имен погибших, который зачитывали всю ночь.
Кабира и Хашима распределили по разным центрам оказания первой помощи. Первые волонтеры очень обрадовались, когда их сменили: они падали с ног от усталости и голода. Перекусить, поспать хоть несколько часов – а потом снова за работу.
Невзирая на всеобщие усилия – списки, центры, лагеря, оперативный штаб, участки,– в городе и на территории Пул Мелы царил скорее хаос, чем порядок. Никто не знал, например, что делать с потерявшимися женщинами (большинство были стары и немощны, голодны, без гроша в кармане), пока женский комитет Конгресса, устав от нерешительности властей, не взял дело в свои руки. Мало кто знал, куда вообще следует везти потерявшихся, мертвых, раненых, и мало кто знал, где их искать. Несчастные, отбившиеся от своих групп паломники брели по раскаленному песку из одного конца фестивальной территории в другой, только чтобы узнать, что жителей их штата собирают не здесь, а в совершенно другом месте. Раненых и мертвых детей свозили то в лагерь для потерявшихся, то в центры оказания первой помощи, то в полицейский участок. Указания из репродукторов то и дело менялись – видимо, по усмотрению того, кто садился за микрофон.
После долгой ночи в центре оказания первой помощи Кабир сидел без сил и глядел перед собой, когда в палатку внесли Бхаскара.
Его нес – очень бережно – печальный толстяк средних лет. Бхаскар казался спящим. Кабир нахмурился, увидев его, и тут же вскочил на ноги. Он признал в мальчике папиного юного друга, любителя математики.
–Я нашел его на песке сразу после давки,– пояснил человек, укладывая мальчика на землю, где и мест-то уже почти не было.– Он лежал неподалеку от спуска… Везунчик, его там и растоптать могли! Я отнес его в свой лагерь, думал: вот сейчас он придет в себя и я отведу его домой. Понимаете, я очень люблю детей, а своих у нас с женой нет…– Он умолк, сообразив, что говорит не о том, и вернулся к рассказу:– В общем, один раз он очнулся, но на мои вопросы не отвечал, даже своего имени не вспомнил. А потом опять уснул и больше уже не просыпался. Покормить его не удалось. Я немного встряхнул беднягу – никакой реакции. И он ничего не пил. Но, милостью моего гуру, сердце его пока бьется.
–Вы правильно сделали, что принесли мальчика сюда,– заверил его Кабир.– Вероятно, я смогу найти его родителей.
–Ну, я собирался везти его в больницу, а потом на минутку прислушался к объявлениям из этих жутких репродукторов… Мол, потерявшихся детей, которых взяли на попечение гости праздника, следует держать на территории Пул Мелы, иначе установить их личность будет невозможно. Вот я и принес его сюда.
–Все правильно. Спасибо,– выдохнул Кабир.
–Что ж… Если я могу чем-то помочь, скажите… Правда, завтра утром я уезжаю.– Мужчина погладил Бхаскара по лбу.– У него нет никаких документов, поэтому не знаю, как вы сможете найти его родителей. Хотя я на своем веку и не такие чудеса видел. Ищешь человека, даже имени его не знаешь – и судьба вас сводит. Ну, всего вам доброго.
–Спасибо,– ответил Кабир, зевнув.– Вы ему очень помогли. Но кое-что еще можете сделать, если не возражаете. Отнесете эту записку по адресу, который я вам скажу? Это неподалеку от университета.
–Конечно, конечно!
Кабиру пришло в голову, что записка найдет его отца быстрее, если не удастся дозвониться до него по телефону. Он нацарапал несколько строк – из-за усталости почерк был неважный,– сложил лист бумаги вчетверо, написал сверху адрес и вручил послание толстяку:
–Отнесите как можно скорее.
Мужчина кивнул и ушел, скорбно напевая что-то себе под нос.
После смены в центре оказания первой помощи Кабир подошел к телефону и попросил оператора набрать номер доктора Дуррани. Линии оказались заняты, и его попросили позвонить чуть позже. Десять минут спустя он все-таки дозвонился, и отец, к счастью, был дома. Кабир сообщил ему новость и сказал, чтобы не обращал внимания на записку, которую ему принесут.
–Я узнал в нем твоего приятеля, того мини-Гаусса… Его зовут Бхаскар, так? Где он живет?
Его отец никак не мог собраться с мыслями.
–О… э-э… хм…– начал доктор Дуррани.– Трудно сказать… А какая у него фамилия, не знаешь?
–Я думал, ты знаешь,– сказал Кабир. Он прямо видел, как его отец сосредоточенно щурится и гримасничает.
–Ну, видишь ли, я не вполне уверен… Его приводят и уводят… Разные люди… Сперва кто-то приведет, мы поболтаем, а потом его забирают… Вот только на прошлой неделе…
–Знаю…
–Мы обсуждали теорему Ферма…
–Отец…
–Ах да, и еще интересный вариант леммы Перголези… В духе того, о чем говорил мой молодой коллега… Ах да! Может, нам… э-э… спросить его?
–Кого?
–Коллегу… Сунил Патвардхан его зовут, он должен знать мальчика. Мы познакомились у него в гостях, если не ошибаюсь. Бедный Бхаскар! Его родители, наверное… весьма озадачены.
Что бы это ни значило, Кабир понял, что от Сунила наверняка сможет добиться больше, чем от своего рассеянного отца. Он позвонил Сунилу Патвардхану, а тот вспомнил, что Бхаскар – сын Кедарната Тандона и внук Махеша Капура. Кабир позвонил в Прем-Нивас.
Махеш Капур снял трубку уже на втором гудке.
–Да.
–Могу я поговорить с министром-сахибом?– спросил Кабир на хинди.
–Вы с ним и говорите.
–Министр-сахиб, я звоню вам из центра оказания первой помощи, который находится под восточной стеной форта.
–Да.– Голос министра был натянут, как струна.
–Здесь ваш внук, Бхаскар…
–Он жив?
–Да. Его только что при…
–Так везите его немедленно в Прем-Нивас, чего вы ждете?!– перебил Махеш Капур.
–Министр-сахиб, прошу прощения, но я не могу уйти с поста. Вам придется его забрать.
–Да-да, конечно, понимаю…
–И считаю необходимым сообщить…
–Да-да, продолжайте, говорите!
–Возможно, мальчика не стоит перевозить в его теперешнем состоянии. Что ж, жду вас в лагере.
–Хорошо. Как вас зовут?
–Кабир Дуррани.
–Дуррани?– В голосе Махеша Капура послышалось искреннее удивление: воистину горе объединяет всех людей, независимо от вероисповедания.– Есть же такой математик?
–Да. Я его старший сын.
