–Что ж, во-первых,– сказал он,– это означает, что я должен определиться с избирательным округом. Конгресс очень силен в городе, но и львиная доля моих избирателей была здесь. В связи с изменением границ моего прежнего округа я столкнулся с рядом проблем.
–Каких?
–Тебе пока не понять,– сказал Махеш Капур, однако, увидев хмурое, даже враждебное лицо внука, решил пояснить:– Кастовый состав изменился. Я посматриваю на другие округа, намеченные председателем избирательной комиссии, и численность избирателей…
–Численность!..– охнул Бхаскар.
–Да, за основу берутся данные о вероисповедании и принадлежности к кастам из переписи населения тридцать первого года. Касты! Касты! Безумие, если подумать, но пренебрегать этим ни в коем случае нельзя.
–А можно мне взглянуть на статистику, нанаджи?– сказал Бхаскар.– Я высчитаю, как лучше поступить. Только назови мне переменные, которые тебе на руку…
–Говори на человеческом хинди, идиот, тебя же невозможно понять!– прикрикнул Махеш Капур на своего внука по-прежнему ласково, но и сердито: самонадеянность Бхаскара его покоробила.
Впрочем, скоро Бхаскар получил все необходимые факты и цифры (их ему хватило бы на три дня счастливой безбедной жизни) и принялся за внимательное изучение границ, состава и численности избирательных округов.
12.18
Придя в Прем-Нивас, Ман попросил слугу немедленно проводить его в комнату Бхаскара и обнаружил племянника сидящим в кровати среди вороха бумаг.
–Здорóво, гений,– добродушно поприветствовал его Ман.
–Привет,– рассеянно ответил Бхаскар.– Минутку.– Он поразглядывал какую-то таблицу, потом выписал оттуда несколько чисел и наконец взглянул на дядю.
Ман поцеловал его и справился о его самочувствии.
–Да все хорошо, Ман-мама. Не понимаю, чего все так суетятся.
–Как голова?
–Голова?– удивленно переспросил Бхаскар.– Хорошо.
–Тогда порешаем примеры?
–Не сейчас,– ответил Бхаскар.– У меня в голове и так одни примеры.
Ман ушам своим не поверил: эдак и Кумбхакарна
[88], чего доброго, встанет с первыми лучами солнца и сядет на диету!
–Чем занимаешься? С виду чем-то серьезным,– заметил Ман.
–Так и есть,– раздался за его спиной голос Махеша Капура.
Ман обернулся. В комнату вошли его отец, мать и сестра. Вина со слезами на глазах обняла брата, потом присела на кровать к Бхаскару, убрав несколько бумаг. Бхаскар не возражал.
–Он жалуется, что ему здесь скучно. Хочет домой,– сказала Вина Ману.
–Ну, пару-тройку дней еще протяну,– вставил Бхаскар.
–Да?– удивилась Вина.– Может, мне в самом деле надо попросить врача проверять твою голову дважды в день?
Мана обрадовали ее слова. Если она способна шутить, значит с Бхаскаром все хорошо.
–Чем он занят?
–Подсказывает мне, от какого округа выдвигаться,– лаконично ответил Махеш Капур.
–А чем плох прежний?
–Границы округов недавно были изменены.
–Ясно.
–Кроме того, я решил уйти из Конгресса.
–Ого!– Ман посмотрел на маму, но та промолчала.
Впрочем, вид у нее был недовольный: она не одобряла решения мужа, но понимала, что остановить его не может. Теперь ему придется покинуть пост министра по налогам и сборам и уйти из партии, которая в глазах народа всегда была связана с национально-освободительным движением и в которой они оба состояли всю жизнь. Хуже того, ему придется где-то искать средства на предвыборную кампанию – как тут тягаться с солидными капиталами партии власти, столь эффективно накапливаемыми и распределяемыми министром внутренних дел? Опять борьба, опять сложности и нервотрепка, а ведь он уже не молод…
–Ман, ты так похудел!
–Похудел? Я?– удивился Ман.
–Да. И потемнел,– с сожалением заметила его мать.– Ты стал почти как Пран. Деревенская жизнь тебе не на пользу. Ничего, теперь мы тобой займемся: будешь мне говорить, что приготовить на завтрак, обед и ужин…
–Что ж, да, мы все рады тебя видеть и надеемся на перемены,– сказал Махеш Капур. Он действительно был рад сыну, но что-то его беспокоило.
–Почему никто не сообщил мне о Бхаскаре?– спросил Ман.
Вина с матерью поглядели на Махеша Капура.
–Что ж,– сказал тот,– у нас были на то основания. Мы так решили.
–А если бы Савита родила…
–Ты вернулся, Ман, и это главное,– оборвал его отец.– Где твои вещи? Слуга их не нашел. Я велю ему перенести все в твою комнату. Перед отъездом в Варанаси тебе нужно…
–Мои вещи у Фироза. Я остановился у него.
Все встретили это заявление дружным изумленным молчанием.
Махеш Капур был явно раздосадован, и Ман не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. А вот мать искреннее расстроилась, и ему стало жаль ее. Пожалуй, зря он остановился у друга…
–Значит, это больше не твой дом?– спросила мама.
–Конечно, это мой дом, конечно, аммаджи, но здесь сейчас столько народу…
–Народу? Брось, Ман,– начала Вина.
–Я не всегда буду жить у Фироза, это временно. Как только смогу, вернусь. Нам с Фирозом многое надо обсудить… Мое будущее и так далее.
–Твое будущее – в Варанаси, это не обсуждается,– нетерпеливо вставил отец.
Мать, почуяв, что дело идет к ссоре, поспешно сказала:
–Что ж, поговорим об этом за обедом. Ты ведь можешь остаться на обед?– Она с нежностью поглядела на сына.
–Конечно, могу, аммаджи,– обиженно ответил Ман.
–Вот и славно. У нас сегодня алу-паратха
[89].– (Это было одно из любимых блюд Мана.)– Когда ты приехал?
–Только что. Вот, решил сперва к Бхаскару зайти.
–Нет, когда ты вернулся в Брахмпур?
–Вчера вечером.
–Почему не пришел к ужину?
–Очень устал.
–То есть ты ужинал в Байтар-Хаусе?– спросил отец.– Как дела у наваба-сахиба?
Ман покраснел, но не ответил. Это совершенно невыносимо! Нет, все-таки хорошо, что не придется жить здесь, под пытливым и грозным взором отца.
–Так где ты ужинал?– повторил Махеш Капур.
