Пран между тем начал получать удовольствие от больничной жизни. Несмотря на сезон дождей и слишком сырую, на его вкус, погоду, влажный воздух благотворно влиял на его бронхи. От комаров удалось избавиться, а вместо «Правил трудового распорядка Брахмпурского университета» ему принесли Агату Кристи. Савита больше не жаловалась, что почти его не видит. Он чувствовал себя пленником, медленно и безмятежно плывущим по течениям вселенной. Время от времени к нему кого-то прибивало. Если в этот момент Пран спал, посетитель несколько минут ждал, а потом уходил. Если бодрствовал, они беседовали.
Днем над спящим Праном развернулись жаркие словесные баталии (впрочем, их участники говорили исключительно шепотом). Лата и Малати захотели навестить Прана после репетиции. Увидев, что он спит, они решили присесть на диванчик и подождать. Через несколько минут в палату вошли госпожа Рупа Мера и Савита.
Госпожа Рупа Мера увидела девушек и смерила их сердитым прищуренным взглядом.
–Ага!– сказала она.
По ее тону Лата и Малати поняли, что им несдобровать, но причина негодования оставалась для них загадкой.
–Ага!– громким шепотом воскликнула госпожа Рупа Мера и покосилась на спящего Прана.– Небось с репетиции сюда пожаловали!
Если она думала, что этот тонкий намек на преступный заговор вынудит виновниц немедленно раскаяться в грехах, она ошибалась.
–Да, ма,– ответила Лата.
–Репетиция прошла отлично. Ма, вы бы видели, как Лата раскрывается!– сказала Малати.– Ох, представляю, как вам понравится спектакль! Скорей бы уже!
Госпожа Рупа Мера побагровела при мысли о «раскрытии» Латы.
–На спектакль я, конечно, приду, но Латы на сцене не будет,– произнесла она.
–Ма!– хором вскрикнули Лата и Малати.
–Не пристало девушкам участвовать в спек…
–Ма, мы это уже обсуждали!– начала Лата, взглянув на Савиту.– Прана разбудишь!
–В самом деле, ма,– подхватила Савита,– нельзя сейчас выдергивать Лату, ей не успеют найти замену! И ты уже разрешила ей играть. Она выучила слова…
Госпожа Рупа Мера опустилась на стул.
–Значит, ты тоже в курсе?– Она с упреком поглядела на старшую дочь.– От детей одни беды!– добавила она.
К счастью, Савита не отнесла эти слова к своему теперешнему положению.
–В курсе? Насчет чего?
–Что… этот парень, К…– госпожа Рупа Мера не смогла заставить себя произнести его имя,– играет в том же спектакле! Как не стыдно, Малати,– продолжала она, краснея носом.– Как не стыдно! Я тебе доверяла. А ты оказалась такой бессердечной лгуньей!
Она повысила голос, и Савита поднесла палец к губам:
–Ма, прошу…
–Да-да, хорошо, вот станешь матерью – поймешь,– запричитала госпожа Рупа Мера.– Поймешь, каково это – постоянно жертвовать собой ради детей! Они разобьют тебе сердце!
Малати не смогла сдержать улыбки. Госпожа Рупа Мера с новой силой напустилась на коварную интриганку:
–Может, ты считаешь себя очень умной, но от меня ничего не скроешь!– прошипела она, умолчав о том, что узнала об участии Кабира в «Двенадцатой ночи» по чистой случайности.– Давай, улыбайся, улыбайся! Мне же остается лишь проливать горькие слезы.
–Ма, да мы понятия не имели, что Кабир тоже будет играть. Я, наоборот, хотела ее отвлечь…
–Да-да, я знаю, знаю,– горестно всхлипнула госпожа Рупа Мера, не веря ни единому слову Малати, и начала рыться в сумке в поиске вышитого носового платочка.
Пран зашевелился; Савита подошла к нему.
–Ма, давай поговорим об этом позже,– сказала Лата.– Малати тут совершенно ни при чем. И отказаться от роли я сейчас не могу.
Госпожа Рупа Мера процитировала одно из любимых дидактических стихотворений, упирая на то, что нет ничего невозможного, а потом сказала:
–Тебе ведь пришло письмо от Хареша! Не стыдно ли встречаться с другим мальчиком?
–Откуда ты знаешь, что мне написал Хареш?!– возмущенно прошептала Лата.
–Я твоя мать, вот откуда,– ответила госпожа Рупа Мера.
–Что ж, ма,– с жаром ответила Лата,– можешь мне не верить, но я понятия не имела, что Кабир тоже вызовется играть в спектакле! Я не встречаюсь с ним после репетиций, и никакого заговора тут нет!
Ее слова совершенно не убедили госпожу Рупу Меру. Покосившись на Савиту, она стала думать о том, какие ущербные и никчемные дети могут родиться от этого неслыханного брака.
–Он же наполовину сумасшедший, ты хоть знала об этом?– вопросила госпожа Рупа Мера.
К ее ужасу и недоумению, эти слова вызвали у Латы улыбку.
–Ты надо мной смеешься?!– потрясенно охнула она.
–Нет, ма, над ним. Из него вышел неплохой безумец.
Кабиру на удивление хорошо давалась роль Мальвольо; от его первоначальной неловкости на сцене не осталось и следа.
–Как можно над таким смеяться? Как ты можешь смеяться?!– вскочив со стула, вопросила госпожа Рупа Мера.– Надо отхлестать тебя по щекам,– может, поумнеешь! Смеяться над родной матерью!
–Ма, потише, пожалуйста,– шикнула на нее Савита.
–Я лучше пойду,– сказала Малати.
–Нет, не уходи!– остановила ее госпожа Рупа Мера.– Ты тоже должна это слышать, чтобы впредь не давать Лате глупых советов. Я встретила отца этого мальчика в клубе «Сабзипор». Он сказал, что его жена сошла с ума. По тому, как странно он это сказал, я решила, что он и сам частично спятил.– В ее голосе послышались мстительные, ликующие нотки.
–Бедный Кабир!– в ужасе воскликнула Лата.
Давно забытые слова Кабира о матери наконец обрели для нее смысл – страшный смысл.
Однако госпожа Рупа Мера не успела вновь попрекнуть дочь: Пран проснулся. Оглядевшись по сторонам, он спросил:
–В чем дело? Привет, ма, привет, Лата. О, Малати, ты тоже заглянула! Я справлялся о тебе у Савиты. А что тут творится? Надеюсь, какой-нибудь скандал? Ну, рассказывайте. Я слышал, что кто-то спятил.
–Да мы просто спектакль обсуждали,– нашлась Лата,– и Мальвольо.– Ей стоило больших усилий говорить.
–Ясно. Как твоя роль?
–Хорошо.
–А твоя, Малати?
–Хорошо.
–Вот и славно, славно. Разрешат мне врачи или нет, я все равно приду на спектакль, так и знайте. Около месяца осталось, да? Чудесная пьеса! То, что нужно для посвящения. Как вам Баруа? Как проходят репетиции?
–Очень хорошо,– ответила Малати. Она увидела, что подруге не до разговоров, и решила поддержать беседу сама.– У него прямо дар. А с виду и не скажешь, он такой спокойный, тихий. Но с первой же строчки…
–Пран очень устал,– оборвала госпожа Мера эту неприятную речь. Она не хотела слышать о спектакле ничего хорошего и вообще ничего не хотела слышать от этой нахалки Малати.– Пообедаешь, Пран?
