Дорогая,
Имтиаз запретил нам встречаться; утверждает, что если я спущусь по лестнице и увижу тебя, то могу на радостях расклеиться окончательно. Совершенно уверен, что ты, как всегда, чудесно выглядишь. Надеюсь, и чувствуешь себя хорошо. Жаль, не могу взять тебя за руку и сказать, какая потрясающая у нас дочка. А она потрясающая, я в этом не сомневаюсь.
Мы с ней еще не виделись, и я прошу тебя отпустить ее на несколько минут. Кстати, у меня все хорошо, спал я прекрасно (на случай, если ты волновалась).
С любовью, твой Пран
Имтиаз ушел.
–Не расстраивайся, что у тебя дочка,– сказала Прану мама.
–Ни капли не расстраиваюсь,– ответил тот.– Я просто удивлен. Все без конца твердили, что у нас будет сын, так что я и сам в это поверил.
Госпожа Махеш Капур была даже рада внучке, поскольку внук (пусть и не по мужской линии), Бхаскар, у нее уже был.
–А вот Рупа наверняка недовольна,– сказала она мужу.
–Почему?
–Две внучки и ни одного внука!
–Все-таки вам, женщинам, следует чаще проверять голову,– заметил Махеш Капур, вновь утыкаясь в газету.
–Но ты же сам говорил…
Махеш Капур жестом оборвал ее и продолжил чтение.
Через некоторое время госпожа Рупа Мера принесла младенца.
На глаза Прану навернулись слезы.
–Здравствуйте, ма,– сказал он и потянулся к ребенку.
Девочка открыла глаза, однако из-за многочисленных складочек и морщинок на ее лице казалось, что она щурится. Пран подумал, что она выглядит уязвимой, словно на ней вовсе нет кожи, но при этом вполне мила. Хотя взгляд ее блуждал, она как будто тоже заметила Прана.
Он неловко взял дочь на руки, гадая, как с ней обращаться и что делать. Что-то промурлыкал себе под нос. Потом обратился к теще:
–Как Савита? Когда ей можно будет ходить?
–А, совсем забыла! Посылка-то с описью,– пошутила госпожа Рупа Мера, протягивая Прану листок бумаги.
Пран подивился этой неожиданной остроте. Пошути он сам на тот же манер, ему наверняка прочитали бы нотацию.
–Ну вы даете, ма!
Госпожа Рупа Мера засмеялась и нежно пощекотала малышке затылок.
Пран положил листок бумаги на младенца и прочел:
ДражайшийП.!
Во вложении вы найдете младенца, размер М, пол Ж, цвет К, коего надлежит вернуть сразу после осмотра и одобрения.
Чувствую себя хорошо и очень хочу тебя увидеть. Мне сказали, что через два-три дня я смогу осторожно ходить. Из-за швов двигаться пока очень трудно.
Уже вижу, что наша дочь – яркая личность. Кажется, я ей понравилась. Надеюсь, что и тебе повезло. Нос у нее как у ма, а все остальное совершенно неузнаваемое. Она была очень скользкая, когда появилась на свет, но ловкие руки акушерок и присыпка сделали свое дело: теперь у нее вполне презентабельный вид.
Прошу, не волнуйся за меня, Пран. У меня все прекрасно, и ма будет спать со мной в одной палате, рядом с детской кроваткой, чтобы я ничего не делала и только кормила малышку.
Надеюсь, у тебя тоже все хорошо, и поздравляю! Мне трудно свыкнуться с новым статусом. Да, ребенок родился, но я пока не верю, что стала матерью.
Люблю, целую, твоя Савита
Пран немного покачал дочь. Последнее предложение вызвало у него улыбку: Имтиаз поздравил его не с рождением ребенка, а с тем, что он теперь отец. Принять свой новый статус не составило ему никакого труда.
Малышка уснула у него на руках. Пран смотрел на нее и не верил своим глазам. Какое совершенство! Совсем кроха, но все венки, губы, глаза, руки и ноги, каждый крошечный пальчик на месте – и функционирует.
Лицо спящей девочки растянулось в бессознательной улыбке.
Пран подумал, что насчет носа Савита определенно права. Хоть он был еще очень маленький, характерные ястребиные очертания уже наметились. Интересно, при плаче он тоже будет краснеть, как у тещи? Как бы то ни было, краснее, чем сейчас, он вряд ли когда-нибудь станет.
–Правда, она чудо?– спросила госпожа Рупа Мера.– Как бы он сейчас гордился своей второй внучкой!
Пран еще немного покачал дочь и кончиком носа прикоснулся к ее носу.
–Ну, что скажешь? Как она тебе?– не унималась госпожа Рупа Мера.
–Улыбка у нее очень милая. Учитывая, что она только родилась,– сказал Пран.
Как он и догадывался, несерьезность зятя задела госпожу Рупу Меру за живое. Она сказала, что если бы он сам родил дочку, то глаз не смог бы от нее отвести.
–Вы правы, ма, совершенно правы,– кивнул Пран.
Он написал Савите еще одну короткую записку, уведомляя, что осмотр произведен и младенец одобрен. А без скользких людей, заверил он жену, в этом мире никуда. Как только госпожа Рупа Мера, прихватив младенца, ушла наверх, а господин и госпожа Махеш Капур отправились следом, Пран откинулся на подушки и просто лежал, глядя в потолок. Он скорее радовался настоящему, нежели волновался о будущем.
Поначалу малышку было трудновато накормить: она не сразу признала грудь. Но потом Савита погладила пальцем ее щечку, и малышка сразу открыла рот. Тут-то ей и дали сосок. На лице малышки отразилось удивление. Сперва у нее были некоторые проблемы с захватом, однако потом все пошло как по маслу, если не считать того, что она сразу засыпала на груди и ее приходилось будить, чтобы докормить. Для этого Савита щекотала ей пяточки или за ушком, но ребенку было так хорошо и уютно, что порой достучаться до нее удавалось не сразу.
Бабушка, мать и ребенок с удобством устроились в отдельной палате, у каждой было свое спальное место. В первой половине дня Лата ходила на занятия, а к обеду обычно отпускала маму на часок-другой. Иногда госпожа Рупа Мера, Савита и малышка спали все вместе, а Лата просто за ними присматривала – да медсестры время от времени забегали спросить, все ли в порядке. То было тихое время, и Лата старалась использовать его, чтобы учить свою роль. Иногда она просто размышляла. Если малышка просыпалась или ей нужно было поменять подгузник, Лата делала все необходимое. На руках у тети она быстро успокаивалась.
Сидя с раскрытым на коленях томиком Шекспира, Лата то и дело мысленно меняла знаменитые строки: вместо «величия» вставляла «счастье». Как можно родиться счастливым или достичь счастья? Что нужно сделать, чтобы тебе его пожаловали? Малышка сумела по крайней мере родиться счастливой; она спокойна и безмятежна, и у нее не меньше шансов достичь счастья, чем у всех остальных, даже несмотря на слабое здоровье отца. Пран и Савита, хоть и выросли в совершенно разных семьях,– счастливая пара. Они сознают, на что способны, а на что нет, и не пытаются прыгать выше головы. Они любят друг друга – по крайней мере, смогли полюбить. Они оба убеждены, что семья и дети – великое благо. Если Савита и тревожилась (хотя в данный момент на ее спящем лице в приглушенном дневном свете не было ни намека на тревогу, только умиротворение и радость, которым Лата не уставала дивиться), если она когда-нибудь и тревожилась, то лишь потому, что внешние, неподвластные им силы могли уничтожить это благо. Она мечтала об одном: что бы ни случилось с мужем, пусть их ребенку никогда не доведется познать несчастье и тяготы жизни. Учебник по праву, лежавший на столике справа от кровати, и младенец, спавший в кроватке слева, казалось, уравновешивали друг друга.
