Один из мужчин, чьё лицо было покрыто сплошной коростой от запёкшихся ссадин и шрамов, смотрел на Катрин и, кажется, нервничал больше остальных. Он то и дело сжимал и разжимал кулаки. Из-под его серого плаща сверкал внушительных размеров кинжал, висевший на ремне, перетягивающем грудь. Он заставлял ведьмочку страшно нервничать: ей хотелось расплакаться, забиться в тёмный угол и не высовываться. Катрин вспомнила рассказ Бэвэ, как один из старших членов Гильдии перере́зал глотку его бывшему учителю. Судя по всему, именно этот человек и был палачом.
–Что у тебя в рюкзаке, девочка?– наконец спросил он.
Катрин глупо хлопала глазами, не в силах произнести ни слова.
–Я, кажется, задал вопрос! Не хочешь на него ответить?– терпение рябого подходило к концу. Он говорил с сильным акцентом, некоторые слова он словно прожёвывал и выплёвывал, но Катрин понимала бо́льшую их часть.
Юная ведьма всё ещё стояла, сомкнув губы. Она никак не могла пересилить себя и рассказать этим людям правду. Её всю трясло. Всхлипывая, она неосознанно мотала головой.
–К чёрту! У нас нет на это времени!– из-за стола вскочил тот, который заговорил с Катрин первым. Небрежно задев девочку плечом, он прошёл в её комнату и вернулся оттуда уже с рюкзаком. Он потянул за молнию, но та не поддалась. Мужчина тянул изо всех сил, но бегунок не переместился даже на миллиметр.
–Должно быть, печать стои́т!– крикнул рябой и тоже встал из-за стола. Он выхватил рюкзак из рук коллеги и внимательно осмотрел его. Сняв с ремня клинок, мужчина попытался вспороть рюкзак, но он лишь сминался под острым лезвием. Мужчина фыркнул, затем начал ощупывать содержимое рюкзака через ткань.– Книга там! Снимай печать!– приказал он Катрин.
–Я не ставила никакой печати,– еле слышно промычала маленькая ведьма, заливаясь слезами.
–Кончай этот цирк, твои слёзы тут никого не растрогают!
–Я же сказала! Я не ставила никаких печатей!– взорвалась девочка, не в силах бороться с накрывающей её истерикой.
–Возможно, это сделала её подруга. Пусть девочка сама откроет рюкзак,– еле слышно и с ещё большим акцентом, чем у рябого, прохрипел сухощавый старик, который всё это время наблюдал за происходящим:– Слышала? Открывай!
Катрин дрожащими пальцами схватилась за бегунок и попыталась дёрнуть, но тот не поддался.
–Не получается!– Катрин тянула его изо всех сил, чувствуя, что если не получится, то её прирежут на месте.
–Ты уже открывала его сегодня?– спросил старик.
–Да! Открывала и доставала вашу проклятую книгу! Пожалуйста, отпустите меня! Можете забрать рюкзак, он мне не нужен, я просто хочу уже вернуться домой!
–Какой нам прок от твоего рюкзака? Ты должна снять печать!
–Как я это сделаю?
–Бэвэ сказал, что ты заключила договор со своей учительницей. Это так?
Катрин кивнула.
–Значит у тебя есть право снимать наложенные своей хозяйкой проклятия, привороты, печати и так далее,– прохрипел старик.
Девочка снова дёрнула молнию, потом ещё раз, но замок не поддавался. От безысходности Катрин рухнула на колени и, закрыв лицо руками, разрыдалась.
–Чёрт-те что! У меня нет времени на эти бабские закидоны!– проревел рябой и, выхватив рюкзак из рук Катрин, начал что-то быстро бормотать на незнакомом языке.
Через пару мгновений рюкзак вспыхнул. Мужчина бросил его на пол, и огонь полыхнул с новой силой. Оранжевое пламя обволокло рюкзак со всех сторон, от его жара доски на полу быстро чернели, распространяя по залу запах горящего дерева. Огонь потух, но ткань рюкзака даже не закоптилась.
–Чёрт!– выругался снова человек со следами болячек на лице.
–Бесполезно, на это уйдет немало времени. Проще наладить контакт и решить проблему цивилизованно,– просипел старик, потирая подбородок.
–Как знаешь,– буркнул рябой и вышел за дверь.
–Прошу, встань с пола!– голос старика звучал слабо, практически еле слышно.– Пойми, никто не желает тебе зла. Нам без разницы, что ты натворила, с кем ты пришла сюда и какие цели преследуешь. Нам важно лишь забрать книгу и, если удастся, поймать этого подонка Вереска. От тебя нам ничего не нужно и, как только ты поможешь нам, мы тут же отпустим тебя. Или, если захочешь, предложим вступить в наши ряды. Мы всегда рады новым людям, но ты должна быть с нами честна и открыта, и взамен мы будем так же честны с тобой.
«Это песню я уже слышала…»– подумала Катрин.
–Решать тебе. Только дай нам то, что мы хотим, и можешь идти куда пожелаешь. Давай начнём по порядку. Как книга попала к тебе?
Катрин утёрла слёзы и только хотела открыть рот, как тут же сама себе до крови прикусила губу.
–Ауч!– взвизгнула девочка и прижала пальцы к ранке.
–Это её хозяйка,– старик повернулся к своим собратьям.– Она поставила печать не только на рюкзак, но и на саму девочку. Можно попробовать зайти в круг. Думаю, он заблокирует печать на какое-то время.
–Так и поступим!– нетерпеливо сказал тот, который напомнил Катрин её преподавателя.
Затем он обратился к Бэвэ на неизвестном ей языке. Молодой старик послушно кивнул и, подойдя к одному из шкафов, стоящих вдоль стены, достал с верхней полки белый камень, напоминающий кусок щебня. Все, кто находился в комнате, встали из-за стола и отодвинули его вместе со стульями в сторону, освободив место. Еле слышно кряхтя, Бэвэ опустился на колени посреди зала и неспешно принялся выводить на деревянном полу круг, стараясь соблюдать пропорции.
Закончив, он достал из другого шкафа свечи разной формы и высоты и зажег их, погасив при этом весь остальной свет в комнате. На стенах заплясали тени. В полумраке трое мужчин, заправлявшие здесь всем, начали свои приготовления. Каждый ходил по комнате туда-сюда, что-то бормоча себе под нос, а их чёрные копии на стене то увеличивались, то уменьшались. Это жуткое зрелище напоминало психбольницу с шатающимися по ночным коридорам пациентами. Вот только эти психи были здесь за главных.
«Что они делают?»– направила девочка свои мысли Бэвэ.
«Очищают комнату от…– голос резко начал прерываться. Слова Бэвэ зажёвывались, будто старая кассетная пленка,– пост-он-них си-и-ил, нуж-о уб-ать, чтоооо-бы круу-у-уг».
«Они хотят использовать тебя, не поддавайся. Эти люди не собираются отпускать тебя, ты умрешь, если поможешь им»,– слова вдруг снова стали разборчивыми, но суть их изменилась.
Катрин посмотрела в сторону Бэвэ:
«Что ты такое говоришь?»– спросила девочка у него.
«Я помогу тебе, я спасу тебя, не бойся. Ты сильная, ничего не бойся».
Голос в голове по-прежнему принадлежал Катрин, но теперь он звучал совершенно иначе: умиротворённо, ласково. Он убаюкивал и успокаивал, обволакивал тёплым мягким одеялом, но в то же время давал силы, словно невидимый ангел, шепчущий на ухо. Он насыщал разум уверенностью.
