«Катрин, что ты задумала?»– снова зазвучал добрый помощник в голове девочки.
«Я хочу использовать их в своих целях»,– сказала Катрин и тут же получила ответ.
«Пока ты даёшь Ао еду, Ао идёт за тобой. Как только перестаёшь, Ао убивает тебя».
Самка Ао улыбнулась ведьмочке, но глаза её недобро сверкнули. Кажется, Катрин по ошибке передала свои мысли не тому, кому следовало, но хуже от этого не стало.
«Здесь,– Катрин открыла книгу на той странице, где, судя по картинке, изображался процесс консервации энергии.– Расскажи мне как сделать это, помоги спрятаться, и я буду делиться с вами своей силой».
«Катрин, ты не должна этого делать, Вера бы этого не одобрила!»– вернулся голос.
«Вера доверяла мне, я была её единственной помощницей, она поймет, почему я решила действовать так».
Раскосая кивнула.
«Тогда тебе нужно идти с нами, сейчас».
* * *
Канализационные тоннели были еще бо́льшим лабиринтом, чем переулки над ними. Звук спускающейся по трубам воды доносился со всех сторон. Люди недавно проснулись и теперь стремились отправить под землю всё, что накопило их тело за прошедшую ночь. Описывать ароматы сточных вод бессмысленно – вонь стояла такая крепкая и едкая, что выжигала лёгкие. Усиливался эффект и тем, что эта канализация принадлежала не обычному городу, а такому, где жители постоянно занимались приготовлением различных зелий и отваров, а весь жмых, всю отстойную жидкость спускали в унитаз.
Освещением служили редкие масляные лампы и небрежно развешанные тут и там факелы, свет которых отражался от влажных каменных стен и от потолка.
Катрин настояла на том, чтобы Ао шли впереди – меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то дышал в спину. Голос-помощник несколько раз предупредил её о том, что сегодня никто из паразитов не тронет Катрин, и она может быть спокойна, но сама эта затея – абсолютно идиотская, и в итоге будет стоить девочке жизни. Здоровяк шел первым, то и дело подвывая. Этот вой разносился эхом по вонючим коридорам и распугивал крыс. Катрин постоянно ощущала на себе чужие взгляды, из-за углов и из проходов до неё доносились тяжёлые вздохи и причмокивания. Поворот, ещё поворот, длинный прямой коридор, затем ещё десяток развилок и наконец дверь.
«Можешь спать здесь».
«Здесь? Я не собираюсь спать в канализации».
«Ничего другого мы тебе предложить не можем, а теперь пришла пора платить».
Бежать было бессмысленно – Катрин ни за что бы ни выбралась из этих катакомб в одиночку. Девочка толкнула дверь и вошла внутрь. В углу стояло несколько сдвинутых сундуков, а сверху на них лежал самодельный матрас, сшитый из разноцветных тканей и наполненный то ли сеном, то ли сухими листьями. Возле одной из стен расположился совершенно не вписывающийся в здешний интерьер дорого́й на вид массивный деревянный стол, заставленный лучше, чем лабораторный уголок в школьном кабинете химии. Были там колбы, склянки, горелки, ступы и ещё куча того, что, по мнению Катрин, можно назвать одним словом – хлам.
«Чьи это вещи?»– поинтересовалась она у смуглой Ао.
«Здесь жил Вереск, слышала о таком?»
«Ещё бы»,– нервно усмехнулась девочка.
«Советую перед сном ставить блокирующее заклинание на дверь, или что вы там ставите. Иначе есть шанс не проснуться. Засов вряд ли спасёт от тех, кто видел, как ты пришла сюда».
Катрин сглотнула нервный ком.
«Мы ждём оплаты»,– снова раздалось в её голове.
Катрин не нравилось то, как ей приходится расплачиваться за ночлег. Каждый раз, когда кто-то выуживал из неё энергию, она чувствовала себя отвратительно. Это было похоже на болезнь, которая хочет быть смертельной, но не может. Она тянет жизненные соки, отупляет, вгоняет в такую тоску, что хочется лезть на стену. Сердце начинает биться с перебоями, перед глазами кружатся чёрные точки. Привыкнуть к такому невозможно. Но Катрин нужно было поспать. Она и так потеряла немало сил, и теперь ей требовалось восстановление.
Катрин кивнула и жестами показала, что заходить они должны по одному. Первой вошла в комнату раскосая. Вытянув энергию из Катрин, она стала выглядеть ещё лучше. Кажется, даже волосы на голове выросли на пару сантиметров.
Следующим зашел Ао, которому Катрин рассекла половину лица. Один только вид его запёкшейся раны вызывал боль, но сам он, кажется, даже не думал об этом в данный момент. Его глаза блестели желанием, а тело тряслось, как у наркомана во время ломки. Взглянув в глаза девочки и удостоверившись в том, что она дает своё согласие, Ао сделал затяжку. От удовольствия он выгнул спину и заскулил. Он не хотел останавливаться, присосавшись, как комар, который не успокоится, пока не лопнет. Слюна стекала с его губы и тянулась до самого пола. Зрачки у Катрин закатились. Раскосая окрикнула своего соплеменника, и тот отстранился. Девочка не удержалась на ногах и рухнула на сундук. Ао перестал походить на себя: он помолодел, выпрямился, и даже голос его стал звонче и живее. Ао произнёс на своём языке, судя по интонации и довольному лицу, что-то вроде: «Превосходно!» и, вдохнув полной грудью, вышел из комнаты.
В ушах девочки звенело. Из сдавленного горла еле прорывалось сухое дыхание.
Последним вошёл безрукий здоровяк.
«Нет,– отрезала побледневшая Катрин и, выставив вперёд руку, замотала головой.– Я договаривалась только с двумя,– она указала пальцем на безрукого.– Этот не получит ничего, пускай валит!»
Раскосая передала гиганту слова Катрин, и тот резко поменялся в лице. Маленькие точки глаз вылезли из орбит и налились кровью. Щёки Ао то надувались, то сдувались. Верзила глянул на свои дрожащие обрубки, затем перевёл взгляд на Катрин. Наверняка он мысленно сжимал свои кулаки, которыми с радостью проломил бы маленький девичий череп, предварительно придушив свою обидчицу. Ведьмочка чувствовала, как её шею сжимают невидимые пальцы. Но Ао не мог задушить глазами. Он просто вышел, напоследок громко крикнув что-то в лицо раскосой и обрызгав её своей слюной, а затем пошёл прочь и быстро исчез во мраке.
«Мне нужна вода и еда»,– из последних сил передала свои мысли Катрин.
Самка Ао кинула ей флягу. Катрин откупорила деревянную затычку и, не обращая внимания противный на запах, присосалась к горлышку.
«Еду принесём через час, закрывайся и никому не открывай».
Пошатываясь, Катрин последовала совету и закрыла тяжёлую дверь на засов. Упав на кровать, она закрыла глаза и не открывала их, пока в дверь не начали ломиться. Судя по количеству голосов, в комнату пытались прорваться десятки, а может, и сотни Ао. Серии неритмичных ударов, рёв, который больше походил на животный, чем на человеческий,– всё это наводило смертельный ужас на обессиленную девочку.
Дверь была тяжёлой и выглядела довольно крепкой, но с каждым новым ударом в стороны разлетались клубы пыли, точно выбивали ковёр, а уставшие ржавые петли издавали нервный скрип. Катрин пыталась подслушать мысли Ао, найти среди них своих новых знакомых, но там было пусто. Те, кто находился по ту сторону, бездумно желали лишь одного – немедленно лишить Катрин жизни, забрать её всю, до последней капли. Девочка была так слаба и напугана, что просто забилась в угол и поджала ноги к груди.
